Изабель Вульф - Стеклянная свадьба
– Я права. И я собираюсь помочь тебе, Фейт, я всегда так поступаю.
– Да, ты всегда мне помогаешь, – с сомнением в голосе произнесла я.
– Я помешу материал о тебе в колонку сплетен! Я сделаю тебе рекламу. А твои фотографии поставлю на страницах, посвященных светской жизни, – в общем, стану твоим неофициальным представителем по связям с общественностью. Твоя жизнь изменится, – с миссионерским жаром говорила она. – Это будет твоим новым жизненным стартом.
– Да-а.
Она налила нам еще по бокалу шампанского и подняла свой.
– За твою блестящую новую жизнь, Фейт! – радостно сказала она – За Фейт в будущем!
– Знаешь, я очень люблю Лили, – сказала я Грэму в тот вечер. – Но меня смешит то, как она очеловечивает эту собаку. Кто-нибудь может подумать, будто Дженнифер Анистон человек! – добавила я с усмешкой. Наверное, это потому, что она живет одна, так что собака стала для нее заменителем близкого человека. Ну а теперь, Грэм, – сказала я, показывая две видеокассеты, – что ты предпочитаешь, рецепты от Гэри Роудз или Кейт Флойд и психологию?
Через десять минут я уже была в метро, направляясь на Тоттнем-Корт-роуд на свидание с Джосайей. Он предложил выпить по бокалу у Берторелли на Шарлотт-стрит. Я очень нервничала, но, по крайней мере, знала, что хорошо выгляжу – на мне была едва доходившая до колен юбка от Версаче, чисто-белая рубашка от Прада и роскошный жакет в мелкую ломаную клетку от Гальяно. Я едва могла себя узнать – неужели это действительно я?
«Да, наверное, я, – изумленно произнесла я, рассматривая свое отражение в зеркале, – теперь, когда оставила свой „Принсиплс"». Лили посоветовала мне немного опоздать, так что было минут десять восьмого, когда я поднялась по ступеням, и меня провели в бар. Джосайя был уже там, он читал «Уик». Вдруг он поднял глаза, увидел меня и вскочил. Я поздоровалась и подала ему руку, и тогда – это было восхитительно – он поднес ее к губам!
– Чтобы компенсировать мое непочтительное поведение в машине, – с улыбкой сказал он. – Вы, наверное, сочли меня темной личностью.
– Нет, не совсем так, – теперь уже смеялась я. – Просто я немного опешила.
– Признаю, это выглядело слишком развязно с моей стороны. Обычно я не улыбаюсь незнакомым женщинам, но мне показалось, будто я знаю вас, потому что я видел вас по телевизору. Я уверен, что подобное с вами часто случается.
– Да… иногда, – ответила я, волнуясь.
– А вы прореагировали с такой яростью, что я не смог удержаться от смеха, – продолжал он. – Ну а когда вы продемонстрировали известную фигуру из пальцев, я, можно сказать, повергся ниц перед вами. Люблю смелых женщин, – добавил он, когда мы сели.
– Правда? – спросила я. Мне это понравилось.
– О да. Они способны всему и всем бросить вызов. – Он снова улыбнулся, и его большие серые глаза, казалось, сверкнули и засияли. – Не знаю, как вы, Фейт, а мне хотелось бы выпить бокал шампанского.
– Мне тоже хочется, – ответила я. И знаете, что он заказал, – бутылку «Крюга»!
– К сожалению, шампанское не марочное, – усмехнулся он, когда принесли ведро со льдом. – Но я стараюсь экономить.
Мы просидели там около часа, болтая, словно старые друзья. С ним было легко общаться, мне казалось, будто я знаю его уже много лет. И у него были такие приятные манеры, каждый раз, когда я начинала задавать ему вопросы, он снова переводил разговор на меня. К тому же я с легким волнением обнаружила, что он флиртует. Я догадалась об этом, потому что он повторял язык моего тела. Мы оба сидели, повернувшись лицом друг к другу, закинув ногу на ногу абсолютно одинаково. Когда я подносила бокал к губам, он делал то же самое. Когда я немного наклонялась вперед, он тоже наклонялся. Та женщина, ведущая занятия по флирту, была права. У тебя возникают потрясающие ощущения, когда кто-то невольно повторяет твои движения. Что же она сказала? «Люди любят тех людей, которым они нравятся». И теперь Джосайя снова улыбался мне и расспрашивал о работе в «Утренних новостях».
– Мне нравится, как вы ведете прогноз погоды, – сказал он.
– Но моя программа идет всего пару минут.
– Да, но вы делаете это так хорошо. Особенно мне нравится то, что вы тем приветливее улыбаетесь, чем отвратительнее обещает быть погода. Вы не обидитесь, если я скажу, что в жизни вы выглядите намного привлекательнее, чем на экране, – застенчиво добавил он. – И заметно тоньше. Но, говорят, что телевидение добавляет лишний стоун. – Я не стала объяснять ему, что выгляжу тоньше потому, что только что сбросила этот стоун. – Вы были замужем, не так ли? – неуверенно спросил он. – Я уверен, будто где-то читал об этом.
– Да, была, – ответила я. – И до сих пор замужем, но мы разъехались, – объяснила я с чуть заметным вздохом. – И похоже, скоро разведемся.
– Мне очень жаль, – тактично сказал он. – Вы не возражаете, если я спрошу почему.
– Нет, не возражаю, – ответила я, и это действительно было так. – Потому что мой муж изменил мне.
– О, – произнес он. – Как ужасно. Наверное, это причинило вам сильную боль.
– Да, – подтвердила я. – Было просто ужасно, тем более что это произошло совершенно внезапно, как гром среди ясного неба. Но мне кажется, что я хорошо справляюсь.
– Вы не проголодались, Фейт? – спросил он. – Хотите пообедать со мной? – Он секунду удерживал мой взгляд, и я почувствовала, как меня охватывает какое-то странное тепло. – Пообедайте со мной, – мягко повторил он.
– С удовольствием, – улыбнулась я. – Здесь?
– Нет, неподалеку отсюда за утлом есть любопытное маленькое местечко, – объяснил он. – Но для этого нужно шальное настроение. У вас сегодня шальное настроение? – спросил он с усмешкой.
– Да, – улыбнулась я.
Так что мы отправились по Шарлотт-стрит, затем повернули направо на Хауленд-стрит и вышли на Уитфилд-стрит, неподалеку от Фицрой-сквер.
– Вот он! – сказал Джосайя, и мы остановились у маленького ресторанчика с названием «Птичья клетка». Когда мы вошли, у меня перехватило дыхание – все внутри казалось таким крошечным и совершенно необычным. Посетители сидели в богато украшенных креслах, окруженные золотыми статуями Будды и тибетскими молитвенными барабанами. На кроваво-красных стенах красовались чучела черепах и эротические картины, изображавшие обнаженных мужчин. Кое-где висели старинные птичьи клетки; павлиньи перья в вазах колыхались от легкого ветерка, поднятого бронзовыми вентиляторами.
– Забавно, правда? – спросил он. – Смешение восточных стилей. Подождите, сейчас вы увидите, какая здесь еда!
Чернокожая официантка в ярко-синем парике усадила нас за столик у окна, на котором лежал странный набор вещей: индонезийская флейта, увеличительное стекло и заводная пластмассовая птичка.
