Аглая Оболенская - За миг до тебя
Химзавод организовал эту лечебницу ещё с незапамятных времен, и по сей день её финансировал, чтобы как-то облегчить жизнь своих трудяг…
Протиснувшись между сдвинутых вплотную коек, Инна приткнулась у подоконника, упёрлась руками в деревянную панель, заваленную книгами, а длинные ноги прижала к чугунной батарее. Со стороны почувствовала себя курицей на насесте.
— Ты совсем исхудала, Иночка. Когда последний раз видела своё отражение в зеркале? — у Светы хватало сострадания на всех. — Не отпущу тебя, пока не поешь с нами, здесь вкусно готовят.
— Ничего не выйдет, Светуля, я тороплюсь по очень важному делу! Зашла вас проведать лишь на минутку.
— Что же такого важного может быть, чтобы позабыть о себе?
Инна быстро оправила волосы, воротничок на жакете и застегнула верхнюю пуговку. Неужели совсем сдала? Света только покачала головой:
— Ну, поступай, как знаешь. Мы и впрямь тут заелись, расслабились… Уверовали, будто терпеть нас будут вечно, — тяжело вздохнула, захлебнулась и закашлялась. Отдышавшись, спросила с надеждой:
— Как там Сергей?
И вновь порадовать её было нечем.
— Он ушёл. Вчера. После милиции. Ничего не стал объяснять… Я сама сегодня или завтра, как управлюсь, забегу в отделение к лейтенанту Бестынцеву. Потом тебе расскажу.
— Да, обязательно забеги! Слухи по городу ползут самые разные, один фантастичней другого. Говорят, что под нами устроили подпольную клинику для насильственного забора органов, потом людей убивали, расчленяли на части и прятали, а органы нужные замораживали и увозили за границу. За огромные деньги там их продавали на трансплантацию, — при этих подробностях Света перешла на шёпот, опасаясь за психику играющих поблизости девочек. — Как думаешь, правда это?"
Инна не знала. Догадывалась, что правда тривиальнее и страшнее, что процентов на девяносто пять прав был Эмиль: готовилась клиника для опытов над детьми, именно теми детьми, которые никогда не повзрослеют до полной самостоятельности, и которых мама-директор Света Калинина привыкла считать родными. Сколько ещё горьких открытий свалится на их неокрепшие головы?
— Я знаю одно, Светуля, теперь эту клинику будут обследовать долго и тщательно. Нам туда дорога закрыта. Может это и к лучшему. Надо искать другое место…
— Что толку искать без денег? К нам тут второго дня женщина приходила из какого-то попечительского фонда. Упрекать с порога кинулась, мол, что панику сеете, никто вас не собирался выселять оттуда. Мы, мол, и сейчас готовы оказать вам финансовую помощь. Бумагами перед лицом трясла…
Инна побледнела:
— Из какого фонда?
— Да я и не вдавалась в детали особенно. Горьким опытом научена никому не доверять. Помочь она хочет! Явно не просто так, не бескорыстно! Что-то на тебе лица нет, подруга.
— Светочка, ты можешь вспомнить, какой фонд представляла эта мадам, это очень важно! — Инна задыхалась от волнения и говорила быстро, скороговоркой.
— Кажется, "Особый ребёнок" или особенный… Честно, не помню. Вот только удивилась, что реквизиты на бумаге той знакомого нам банка, герой древнегреческий, что дюжину подвигов совершил. Совсем из головы вылетело, ну помнишь, конюшни Авгиевы за день вычистил! Геракл. Да, точно, он. Хотя, что тут странного, один из самых стабильных и популярных банков в нашем городе. Большинство финансовых операций через него проходит. Да и благотворительность его для меня не внове, наелись. Это просто злость во мне говорит. Странно было б, если бы банк иностранным оказался, им принято не доверять…
Инна не перебивала Светлану, постепенно успокаиваясь.
— Ты молодец, что отказала ей. Надеюсь, все их махинации скоро выведут на свет божий и положат им конец. Скоро, Светуля, очень скоро нам будет полегче. Мы организуем свой фонд, купим или снимем с правом выкупа приличный домишко, и снова заживём как прежде!
— Сказочница ты, Инна. Мечтательница, ну да это и слава богу! Я-то продержусь, ты только не сломайся! Сама ведь знаешь, как нужна нам…
44.
Она долго плутала по улице Горького, указанной на рекламном проспекте газеты "О тебе" как адрес редакции. Кругом старые монолиты, воздвигнутые в середине века и заселённые элитой города, а теперь мирно рассыпающиеся от воздействия времени и потери былой значимости. Вот он, третий дом, серый в трещинках, как и предыдущие, и последующие, всего их семь. Но никакой редакции и в помине нет.
Всё же рискнув, Инна зашла в единственную парадную и постучала в окошко, некогда являвшееся вахтой, а теперь, судя по витиеватой вывеске на обшарпанной стене "Мастерской по ремонту домофонов".
— Чего тебе? — нелюбезно высунулась седая короткостриженая голова морщинистой старушенции. — Обед у нас.
И это в эпоху нео-нэпа, когда все перерывы отменены в пользу клиента, а учтивые предприниматели жуют на ходу, экономя ваше и свое время, здесь трапезничают. Ну и ну…
Инна не любила навязываться даже в силу своей профессии, поэтому пошла к лифту, но у старушки любопытство пересилило голод, и она крикнула вдогонку:
— Чего хотела-то? Ходют тут, — на всякий случай огрызнувшись.
— Вы извините меня, пожалуйста! Я ищу редакцию "О тебе".
— Что за редакция такая, в первой слышу!
— Баба Настя, это ко мне! — раздался за спиной у Инны звонкий девичий голосок.
— Диночка! — расцвела в улыбке бабуля. — Опять чего-то удумала, надо же, редакция…
Девушка оказалась очень симпатичной: маленькой, с рыжей копной спиралевидных кудряшек.
— Здравствуйте, меня зовут Динара! — доброжелательная улыбка пухлых алых губ, приветливый прищур карих глаз и жгуче-черные брови вразлёт. Нечто среднее между узбекской и еврейской внешностью, впрочем, фамилия говорит в пользу последней:
— Динара Доберманн, главный редактор издания, которое вы ищете! — девушка протянула молочно-белую ладошку с перламутровыми капельками ногтей и крепко сжала Иннины пальцы.
— Надо же, редакция, — не сдаваясь, напомнила о себе бабуся.
— Я вам несколько раз рассказывала, баба Настя, что мы с Олегом и Наташей будем издавать газету, а в перспективе журнал, не помните? Сигнальный экземпляр обещала вам первой принести.
— Как же, Диночка, не помню, помню! Пока ещё не совсем из ума выжила… Редакция — это хорошо, — и тут же уточнила почему: — Хорошо, что не притон. А то ты, я гляжу, быстро выросла, без родителев живешь, ещё начнёшь мужиков домой приводить…
Динара виновато посмотрела на Инну, пытающуюся скрыть разочарование и найти предлог, чтобы уйти, и жестом пригласила в старинный объёмный лифт с распахнутыми металлическими дверями. На ходу попрощалась с назойливой бабкой:
