Искры - Елена Сокол
Глава 20. Данила
Парнишка & ELLA – Мы умрем
– Данила Сергеич, ты что, все еще не можешь разобрать вещи? – спрашивает начальник управления, заглянув ко мне в кабинет.
Какого черта понадобилось этой жирной заднице в половине девятого утра в части? Он же обычно приходит не раньше обеда. Правду говорят о том, что отсутствие начальства на рабочем месте благотворно влияет на продуктивность работы. За те несколько дней, что мы не пересекались, я перелопатил кучу материала, не отвлекаясь на его дурацкие поручения и профилактику пожаров.
– Доброе утро, Максим Савельич, – отвечаю я. – Все сделаю, просто работы навалилось…
Он оглядывает наставленные стеной коробки, затем пустые стеллажи, заваленный бумагами подоконник и мой стол, на котором посреди папок с делами возвышается стакан с кофе. Затем его взгляд останавливается на моей куртке, которую я, войдя, швырнул на стул. Начальник неодобрительно качает головой.
– Сегодня все разбери.
– Вообще-то я сегодня выходной, – замечаю я неловко.
– А, точно, – хмурится Максим Савельич. – Зачем тогда пришел?
– Решить кое-какие вопросы, по мелочи.
– Ну, завтра тогда все разбери, – говорит он, цокнув языком. – И доложишься мне утром на планерке по текущим делам.
– Так точно, – отвечаю я, кивнув.
Начальник уходит, а я беззвучно крою его матом. Ленивый козел. Планерки у нас должны проходить каждое утро, но этот тип существует по своему, одному ему известному графику. Приходит, когда заблагорассудится, практически не вникает в дела, а потом, получив вдруг по шапке от районного начальства, может потребовать ночью отчет по телефону. И это я еще косячный? Вот же придурок! Зато зять министерского чиновника, и все ему сходит с рук.
Едва я делаю глоток обжигающего кофе, как дверь в мой кабинет открывается и на пороге появляется Ева. Она смотрит на меня фурией. Ее гипнотический взгляд моментально берет меня в плен. Неважно, из-за чего Ева сердится, я хочу подойти и обнять ее, чтобы она успокоилась.
– Как ночка? – спрашивает она, прищурясь, и шарит глазами по кабинету, словно пытается отыскать ответ на свой вопрос.
– Жаркая, – признаюсь я. – Мне удалось поспать всего пару часов. От силы.
– Надеюсь, рыжуля оказалась изобретательной, и ее язык сгодился не только для того, чтобы чесать им направо и налево.
– Так вот в чем дело.
Мое сердце принимается стучать как барабанная ритм-секция.
– В чем? – осекается Ева.
Ее брови сходятся на переносице, челюсть дергается. Не проходит и секунды, как она понимает, что выдала свою ревность. Растерянность, написанная на ее лице, говорит за нее.
– Нет никаких «нас», но ты ревнуешь меня к другой женщине.
– Что? Я? – Ее глаза вспыхивают злостью. – Да мне плевать!
– Как ты вообще дотерпела до утра? Могла пойти за нами вчера и остановить меня, – говорю я с усмешкой и подхожу ближе. – Одно слово, что ты со мной, Ева, и я моментально забыл бы о ее существовании.
– И зачем мне это? – произносит она, фыркнув. – Я вроде уже говорила, что не даю второй шанс мужчинам, которые однажды не выбрали меня. Ты не исключение.
– Я не жалею, что тогда поступил именно так.
– Тем более!
– Это было правильно.
– Вот и не о чем говорить.
– Тебе нужно было повзрослеть. Со мной ты никогда бы не исполнила свою мечту.
– Точно, – бросает Ева, морща нос. – Ты ведь был против.
– Я и сейчас не очень-то «за». Не понимаю, что такая умная и красивая девушка забыла в части. Но я горжусь тобой, – признаюсь, приближаясь к ней вплотную. – Ты – боец, Ева.
– Гордишься? – переспрашивает она, как будто это единственное, что ей удалось расслышать.
– Но ты бы не добилась этого, останься я тогда с тобой. Потому что я тоже был глуп и никогда бы не позволил тебе стать пожарным. Так что ошибки – не всегда плохо. Иногда они приводят нас к тому, что мы так долго искали…
От ее пронзительного взгляда у меня по коже бегут мурашки. Я притягиваю Еву к себе, и она не сопротивляется. Просто смотрит мне в глаза, как будто пытается узнать меня или понять что-то. Мне до смерти хочется сжать ее в своих объятиях и больше никогда не отпускать, но я знаю, что двигаться следует потихоньку. Для начала попытаться завоевать ее доверие.
Стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями, я нежно беру лицо Евы в ладони. Целую в лоб, затем в нос и только после этого аккуратно касаюсь ее алых губ, и это мгновение превращается в вечность. Ева вцепляется в мои плечи и тихо стонет, наши языки переплетаются. Я вкладываю в этот поцелуй все чувства, которые разрывают меня изнутри: страсть, нежность, восторг и грусть от того, что в прошлом у нас не сложилось, а также любовь, которая вспыхивает теперь с новой, еще большей силой.
Ты здесь. Со мной.
Ты – моя.
И я целую Еву как безумный, пытаясь отогнать вдруг нахлынувший страх потерять ее. Снова. Нельзя этого допустить. Как жить, если она решит, что я ей не нужен? Если вернет мне мое сердце так же, как я вернул ей ее сердце, отданное мне семь лет назад?
И, словно услышав мои мысли, Ева аккуратно отстраняется.
– Хорошо, я признаю, – говорит она, инстинктивно коснувшись своих губ пальцами. – Между нами существует притяжение. Иногда не получается ему не поддаваться.
– И все? – Мой голос звучит разочарованно.
– И все, – подтверждает Ева, делая нетвердый шаг назад.
– Она брала у меня интервью, – признаюсь я с улыбкой. – Инга. Просто задала мне несколько вопросов для газеты.
– Зачем ты мне это говоришь? – отмахивается она. – Не нужно, не оправдывайся. Мы – свободные люди.
– И я выезжал в полночь в другой район на возгорание на паркинге. Поэтому ночка была жаркой.
– Мы можем просто поехать, куда собирались? – спрашивает Ева, изображая усталость и закатывая глаза.
Вредина. Любимая вредина!
– Конечно, дорогая, – говорю я, взяв куртку и указав на дверь.
– Какая я тебе «дорогая»? – ворчит она.
– Дорого обходишься моим нервам.
* * *
Уже в машине она расслабляется окончательно. Немного опускает сиденье, укладывается на него полубоком, чтобы удобнее было смотреть на меня. Облизывает губы и поправляет волосы – очевидно, чтобы подразнить. И это меня, конечно, заводит, но я не подаю вида.
– Женщины старательнее, – говорит Ева. – А еще внимательнее мужчин.
– К чему это ты? – спрашиваю я.
– Ты же думаешь, мне не место в части.
– Естественно. Ты же девушка, а эта работа связана с постоянным риском для жизни.
– И что?
– Тебе еще детей рожать.
– Ага, и борщи варить! – восклицает она. – А
