Темный полдень - Весела Костадинова
И в этом треугольнике, где каждый видел другого через призму собственных мечтаний и страхов, не было места для истинного понимания. Только ожидания, только иллюзии, которые рано или поздно должны были разбиться о реальность. И я тоже оказалась в этом замкнутом круге, между чужими чувствами и своими собственными ранами, которые всё никак не заживут.
Вздохнула, понимая, что сидеть тут могу целый день, и направилась к далекому дому на опушке леса.
Андрей во дворе колол дрова, возможно поэтому не сразу услышал мои шаги. На несколько секунд я замерла, наблюдая за ним издалека, прячась за пушистыми лапами ели. Невозможно было не признать правоту Натальи в одном — несмотря на свой возраст, Андрей был по-своему красивым. Его движения были чёткими, уверенными, он работал сосредоточенно, словно в каждом ударе топора было что-то медитативное. На его лице была та самая привычная отстранённость, которая давала ощущение, что он существует отдельно от остального мира, а его дом, лес и даже дрова были частью его личного пространства, куда никому не было доступа.
Его крепкая фигура, на которую падал утренний солнечный свет, выделяя каждую линию мышц, заставила меня на миг задержать взгляд. Обнажённая спина напрягалась от каждого удара, и от этого зрелища я вдруг ощутила лёгкое смущение. Горячая волна пробежала по щекам, и я поспешно отвела глаза, не понимая, почему мне вдруг стало так неловко. Казалось, что даже птицы вокруг затаили дыхание, словно подслушивая мои мысли.
Я глубоко вдохнула, стараясь вернуть себе самообладание, и решила наконец дать о себе знать, кашлянув и сделав шаг вперёд. Андрей обернулся на звук, его взгляд встретился с моим, и я снова почувствовала, как что-то внутри болезненно сжалось.
Он небрежно отбросил топор и осмотрел меня, мокрую почти по пояс.
— Ты рано.
— Прости, не хотела, чтобы местные знали куда я ушла, вот и пришлось уходить полями и огородами. А в поле роса, знаешь ли….
— Знаю. Подожди, дрова доколю.
— Я могу завтрак приготовить, — предложила несмело, как бы протягивая лавровую ветвь после вчерашнего…. недоразумения. — Если хочешь, конечно.
Его губы чуть улыбнулись, он стер пот со лба и кивнул.
— Иди. Где что лежит — знаешь.
Он снова поднял топор, вернувшись к своей работе, и его движения снова стали чёткими и отточенными, как будто этот короткий разговор позволил нам обоим чуть выровнять дыхание.
Я кивнула в ответ и пошла в дом, ощущая, как напряжение, которое висело между нами, стало немного слабее, словно трещина в стене начала понемногу расширяться, пропуская лучи утреннего солнца. На кухне, в привычном для него порядке, лежали продукты, которые он, как обычно, готовил для себя: яйца, хлеб, несколько простых ингредиентов. Я принялась за готовку, радуясь возможности занять руки делом и отвлечься от тревожных мыслей.
На этот раз решила поизгаляться и вспомнила редкие уроки кулинарии, которые давала мне тетка Маша, работавшая в кулинарном техникуме. Быстро приготовила тесто для сырников, открыла банку сгущенки, так любимую Андреем, и взбила ее со сливками.
Когда я выложила последние сырники на тарелку и полила их нежным сливочным кремом, Андрей как раз вошёл в дом, неся с собой запах свежего дерева и прохладу утреннего воздуха.
— Ого. Неожиданно.
— А для меня-то как… Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, так, кажется, говорят? — пропела я, улыбаясь и наливая в две кружки кофе.
На долю секунды черные глаза блеснули огнем. А потом он взял у меня одну из кружек.
— А к сердцу женщины какой путь?
— Ох, если бы я это знала, то, наверное, была бы черным властелином планеты!
Андрей тихо усмехнулся, а потом сделал глоток горячего кофе, сдерживая улыбку.
— Тебе бы подошло.
— Увы, власть меня никогда не прельщала, — пожала я плечами, садясь напротив него.
— А что прельщает?
— Свобода. Возможность заниматься тем, что люблю. Общаться с теми, с кем хочу. Ездить туда, куда хочу.
— А семья? — внезапно спросил он между делом.
— Я… Андрей, я не знаю, что такое семья, — внезапно я сказала ему правду, словно вырвала из себя эти слова, которые давно копились где-то внутри, глубоко спрятанные. — Я всегда одна, с самого детства. — Я посмотрела на свою кружку, не в силах встретиться с его взглядом. В этом признании было больше уязвимости, чем я была готова показать.
— То есть, у меня была опекунша, — продолжила я, стараясь держать голос ровным, — но вот любовь… Она, скажем так, была сильно сдержана. — Губы скривились в горькой усмешке, и я чувствовала, как дрожат пальцы, обхватывающие горячую кружку. — Она заботилась обо мне, но на её языке «любовь» была чем-то вроде упрёка. Если я ошибалась, то слышала это снова и снова, до изнеможения. Никогда не чувствовала, что достаточно хороша. Что заслуживаю тепла, понимаешь?
Я не знала, зачем рассказываю ему это, ведь с этим грузом я жила уже много лет, не пуская никого близко. Но сейчас, в этой кухне, с запахом свежезаваренного кофе и светом утреннего солнца, пробивающимся через окна, мне захотелось говорить.
— А потом, когда я выросла и решила, что буду строить свою жизнь сама… — голос дрогнул, и я глухо рассмеялась, вспоминая все эти неудавшиеся отношения, которые я пыталась склеить из осколков чужих ожиданий и своих неоправданных надежд. — Каждый раз, когда мне казалось, что вот оно, что я нашла кого-то, кто может стать близким… всё рушилось. Я снова и снова не оправдывала ожиданий, делала по-своему… не была… удобной.
Внезапно он поднялся со своего места и подошел ко мне со спины. Я вздрогнула, но не пошевелилась, зная, что ему можно доверять. А он просто встал сзади и положил свои руки на мои, сжимавшие кружку. Не объятия, но тепло. И защита. Почувствовала, как он лбом коснулся моего затылка. Не поцеловал, нет, просто прикоснулся, позволяя себе чуть больше, чем обычно, словно проверяя, соглашусь ли я на это.
Не было в этой близости ничего похожего на страсть или секс, это было прикосновение друга, может защитника. Одинокого человека, которому тоже хотелось почувствовать тепло другого.
Я чуть откинулась назад, позволяя нам быть еще чуть ближе друг ко другу. Сидела на высоком барном стуле, опираясь на его грудь и чувствовала себя почти счастливой. Как мало нужно для счастья — немного тепла… Всего лишь немного тепла….
— Пойдем, Айна, — прошептал Андрей, нехотя отстраняясь от меня. — Пойдем. Может получим ответы. Хотя бы на часть вопросов.
24
Июнь
Мы прошли в его рабочий кабинет, где на столе
