Двенадцатый рыцарь - Алексин Фарол Фоллмут
— У обеих сторон семьи большие кланы, но да, я предпочитаю родственников со стороны мамы. Кузины папы более консервативны, менее… космополитичны. У меня даже есть отдельный гардероб для встреч с ними. — Она садится, завернувшись в плед. — Много водолазок, — поясняет она, — и длинных юбок.
— Понимаю. — Я устраиваюсь на противоположной стороне очага и вытаскиваю из рюкзака блокнот. — У меня с бабушкой так же.
Которую, по совпадению, я только что видела, поскольку время от времени Лола боится за наши грешные души и тянет нас на церковные мероприятия. Обычно в этих собраниях нет ничего примечательного, поскольку, как мне ни жаль сообщать, никаких пятидесятнических огненных языков85 я пока не наблюдала. Однако на этот раз Лола решила, что у меня появился тайный парень, потому что застала меня с улыбкой, когда я листала блог MagiCon на телефоне. (Она, видимо, решила, что я теряю голову от каких-то сентиментальных сообщений, хотя на самом деле я просто вспоминала… ну, неважно.)
— Не то чтобы мой гардероб был очень интересным, — добавляю я, прочищая горло и надеясь сменить тему.
Оливия поднимает бровь и указывает на мою футболку. Это один из тех ретро-дизайнов с мультяшными детьми, которые держат кинжалы, и надписью: «ДАВАЙТЕ ПРИНЕСЁМ В ЖЕРТВУ ТОБИ!».
— Ладно, это — интересная вещь, — признаю я, — но моя обычная «ботанская» одежда была в стирке. — И для протокола: я не имею никаких мстительных намерений против какого-либо Тоби. Баш купил мне эту футболку, потому что, цитирую, «она такая рандомная».
— Да. Но мне нравится. — Оливия улыбается мне и обращает внимание на мои заметки. — Еще раз спасибо за все это.
— Все в порядке. Можешь оставить себе, — добавляю я, протягивая ей листы. — Я сделала копии.
— Ух ты, они такие подробные. — Она перелистывает страницы. — Я имею в виду, я знала, что ты делаешь хорошие записи, но это… это аннотированные планы? Для каждого урока?
Я пожимаю плечами:
— Так легче готовиться к экзаменам.
— Да уж, это точно. — Она поднимает взгляд, все еще улыбаясь. — Спасибо.
— Не за что. Я еще кое-что принесла, — добавляю я, вытаскивая страницу из своего блокнота. — Правда, предупреждаю — это ерунда.
— Идеально. — Она лучезарно улыбается. — Я люблю ерунду.
— Это ты сейчас так говоришь…
— Ну же, покажи!
Я достаю страницу и подвигаюсь чуть ближе.
— Я подумала, пока смотрела живую игру ConQuest на MagiCon, что могла бы упростить процесс создания персонажа для тебя, — говорю я, передавая ей анкету. — По сути, я превратила его в анкету.
— Для моего персонажа? — в ее голосе слышится волнение. — Какие там вопросы?
— Ну, базовые. Сколько ему лет, кто его воспитывал, есть ли у него братья и сестры…
— Какая музыка ему нравится? — удивленно читает она.
— Я имею в виду… — Я чувствую, как мои щеки краснеют. — Это имеет отношение ко всему процессу развития персонажа, поэтому…
— Подожди, мы можем сделать это сейчас? — Оливия смотрит на меня с надеждой.
— Да, конечно. — На самом деле, я сказала маме, что вернусь сразу после школы, но думаю, она не станет возражать, если я немного задержусь. Сейчас мы с ней на разных волнах. — Думала, ты захочешь сделать это сама, но вообще-то я обожаю этот процесс, — признаюсь я.
— Понимаю. — Она смотрит на лист. — Это определенно будет интереснее, чем делать прическу для танцев, — небрежно комментирует она.
— Так ты правда не пойдешь на встречу выпускников? — Я так и думала, учитывая, что вместо того, чтобы сиять на вечере, словно золотой бог, Джек вызвался добровольцем.
(Ладно, может, это немного несправедливо с моей стороны — продолжать так говорить, но я и представить себе не могла, что существует другая сторона Джека Орсино. Признаюсь, пока еще не привыкла к мысли, что, возможно, он вовсе не тот, кем я его считала, и мне странно даже думать о том, чтобы доверять этому новому ощущению.)
(Ну, это касается всех, в общем. Не конкретно его.)
(Хотя, ладно, да, это касается его.)
— Все это кажется таким бессмысленным, понимаешь? Да и к тому же я болею, — добавляет Оливия, хотя это звучит… подозрительно удобно.
В этот момент я неохотно признаю, что понимаю, почему Джек хотел, чтобы я узнала, о чем на самом деле думает Оливия. Я не одобряю его методы, но признаю, что она действительно не слишком откровенна.
— Хорошо, могу записать, если хочешь, — говорю я, доставая ручку из школьного рюкзака. — Ты можешь просто давать мне быстрые ответы.
— А если мне нужно поразмыслить? — Оливия хмурится.
— Тогда мы застрянем здесь на весь день, — улыбаюсь я. — В любом случае, ты всегда сможешь внести изменения позже.
— Ладно, — с облегченным вздохом она сдается и протягивает мне лист, откинувшись на спинку дивана, поджав ноги. — Тебе не холодно? — спрашивает она, предлагая мне свободный уголок своего своего пледа. — Или я могу взять другой..
— Все нормально, мне даже жарко, — отвечаю, щелкая ручкой и готовясь писать. — Итак, имя?
— О боже мой, — в панике вздыхает Оливия.
— Ладно, к имени вернемся позже. Что у нас дальше… пол, возраст?
— Она девушка. Ей, ну, лет двадцать. И она далеко от дома.
Я записываю.
— Ее кто-то вынудил уехать?
— Нет, она сама так решила. О! — Оливия моргает. — Она в изгнании.
— Классно. Значит, у нее влиятельная семья?
— Да, очень. Но она в бегах и скрывает свою личность.
— Люблю сюжеты с переодеваниями, — говорю, продолжая писать. — У нее есть враги?
— Да, — с энтузиазмом кивает Оливия, будто бы обрадованная тем, что я спросила.
— Кто?
— Эм… дядя. Он хотел выдать ее замуж за какого-то дворянина ради блага семьи, но она сбежала, и теперь он одержим тем, чтобы ее найти. Плюс у нее появились и новые враги.
— Мне нравится. Чем она теперь занимается?
— Она… воровка. Очень хорошая воровка. Нет, контрабандистка. Предательница своей страны!
— Ого, помедленнее, — смеюсь я. — Значит, контрабандистка…
— Она знаменита на черном рынке. Типа как Робин Гуд.
— Значит, дело в деньгах?
— Нет, — Одивия качает головой. — Она спасает людей.
— Людей?
— В ее королевстве сейчас тяжелые времена. Женщинам часто приходится сбегать.
Я медлю, размышляя, стоит ли что-то сказать, но просто киваю.
— Она, ее мать и сестры раньше помогали этим женщинам. Переправляли их тайком через дворец.
— А потом дядя попытался выдать ее замуж… Постой, — понимаю я, — он догадался о ее делах?
— Да! Конечно. Он хотел таким образом заставить ее молчать, а теперь планирует сделать то же самое с ее сестрами.
— Вот черт, — говорю я.
— Знаю. Так что первые, кого
