Татьяна Алюшина - Смерть в наследство
— Да, генерал-майор ФСБ.
— В таком случае я хотела бы вас попросить. Когда вы изучите эти документы и поймете их значимость и важность, вы и все, кто будет с ними работать, помните, что мой дедушка, брат моей родной бабушки, Былинский Олег Игоревич, сделал все, чтобы сохранить и уберечь эти бумаги от тех, кто хотел использовать их в личных, корыстных целях. Он оберегал их и это золото с войны, надеясь, что наступят времена, когда они смогут принести пользу стране и попадут в надежные руки, пожертвовав для этого своей жизнью, которую ему пришлось прожить под чужим именем, практически нелегально, — выдержав официально-патетический тон, сказала Ника.
— Я об этом знаю, Вероника, преклоняюсь перед вашим дедом и глубоко его уважаю. Вижу, что внучка ему под стать!
— А у меня есть еще один дедушка! Не менее заслуженный и, слава богу, живой, он тоже беглый и немного нелегал, надеюсь, что его за это не будут преследовать власти, — озорно добавила Ника.
— Поверьте мне, вашему дедушке Василию Корнеевичу ничего не угрожает!
— Большое спасибо! — поблагодарила она. — Теперь мы можем отсюда выбраться?
Кнуров отвез Веронику к себе домой, расцеловал и сказал:
— Спи, отдыхай, булькайся в ванной, делай что хочешь, только не вздумай сбежать! Я закончу с Дедом все дела и вернусь! Василию Корнеевичу я все сообщу! — не удержавшись, поцеловал еще раз и ушел.
Ника устроилась на диване в гостиной, укрыла ноги пледом, прилегла на подушку, решила посмотреть новости, взяла в руки пульт и уснула, не успев включить телевизор.
Там ее и нашел Сергей, вернувшись домой поздно ночью.
Она проснулась сразу, как только он присел возле нее на край дивана.
— Ты такой усталый, тебе надо поспать, — сказала она, обнимая его.
— Поспать надо обязательно, но потом! — ответил он, сграбастав ее вместе с пледом с дивана.
— Когда потом? Утром следующего дня?
— Это как получится, может, и утром!
— У тебя что, еще какие-то дела? — не поняла Ника.
— У меня ты!
Заснули они почти что тем самым утром следующего дня, переплетясь ногами и руками, последним осмысленным движением укрыв друг друга одеялом.
Днем, побросав свои работы, мужики приехали к Антону, всем было ужасно интересно узнать подробности дела о наследстве.
Погода баловала, солнце разошлось не по-весеннему, поэтому стол по традиции накрывали на террасе.
Сергей позвонил и сообщил, что они с Никой уже выезжают.
Наталья расставляла тарелки, Дина раскладывала возле них салфетки, ножи и вилки, Василий Корнеевич брал овощи из большой миски, которая стояла рядом с ним на столе, и, порезав, красиво раскладывал на два блюда.
— Василий Корнеевич, — обратилась к нему Ната. — У нас с Диной к вам просьба.
— Слушаю со всем вниманием!
— Давайте свадьбу у нас справлять, места много, и Миша с Диной живут через улицу, мы всех гостей можем разместить.
Василий Корнеевич не успел ответить — на террасу вошел Антон, неся поднос с рюмками, стаканами и бокалами.
— О чем беседуем? — спросил он.
— О Сергее с Никой, — ответила Ната.
— Да, Василий Корнеевич, — поставив поднос на стол, обратился он к дедушке, — я хотел предложить, давайте свадьбу у нас справлять. Мужиков наших приедет много, а места у нас полно!
Дина с Натой переглянулись и рассмеялись.
— Какая свадьба? — спросил Кнут.
Они с Пиратом принесли мангал и устанавливали его недалеко от террасы.
— Сергея и Ники, — ответила Дина.
— А что, они женятся? — удивился Кнут.
— Да сразу все было понятно всем, кроме них двоих, — спокойно сказал Пират.
— Не скажи, брат, — возразил Стечкин, складывая дрова, которые принес, возле мангала. — Я волновался, вы же знаете Матерого, да и девушка с характером, запросто могли так и разойтись после окончания дела.
— Да кто бы дал! — возмущенно всплеснула руками Дина. — А старшие товарищи на что?
— Стали бы они нас слушать! — возразил Мишка, подойдя к жене и поцеловав ее в щеку.
— Подождите! Мы их уже и поженили, а Василия Корнеевича даже не спросили! — смутилась Ната.
— Я тоже волновался, что они так и разойдутся, ничего не поняв, — ответил Василий Корнеевич. — Они оба сильные, настрадались в жизни, могли и не решиться. Но я бы не торопился с утверждением, что они поженятся, на всякий случай, чтобы не сглазить, — усмехнулся он.
— Да о чем речь, я не понял? — спросил возмущенно Игорь Весин, он же Кнут.
— Да о том, что все сразу увидели, как они друг другу подходят, — разъяснял ему Антон. — Только Матерый есть Матерый, так бы и отпустил девушку после дела. Но, слава богу, ему пришлось спасать даму от простуды, а потом героически прикрывать грудью в подвале. От этих подвигов мозги у него встали на место.
— Да с чего вы решили, что у них все сладилось? — вопрошал недоверчивый Кнут.
— Да с того, что они двое суток отсутствуют и проводят это время вместе! — вразумляла его Дина.
— Ну и что? Они делом занимались, по адресам ездили!
— Вот они сейчас приедут, тогда и посмотрим! — сказал Пират, прекращая дискуссию.
Стол накрыли, дрова в мангале прогорели, став углями. Сегодняшнее событие организовали спонтанно, поэтому шашлык не предусматривался, решили по-быстрому запечь рыбу на решетке.
Антон встретил прибывших виновников маленького торжества и матримониальных переживаний всех друзей. Он пожал приветственно руку Кнурову и двинулся было к пассажирской дверце, но Кнуров, чуть придержав его, сам распахнул для Вероники дверь и протянул руку.
— Здравствуйте, Антон, — поздоровалась Вероника, выбираясь из машины.
— Здравствуйте, Вероника, — многозначительно улыбаясь, поприветствовал Ринков и, не удержавшись, хмыкнул.
Они подходили к террасе, на которой, выстроившись в ряд, их встречала вся компания.
— Ну что мы говорили? — спросила Ната у Кнута.
— Понятно, — вздохнул он. — Свалит на бедного зама всю работу!
— Ты еще пожалуйся: «А спать-то когда»! — поддела его Дина.
— Вот именно! — ворчнул наигранно Весин и еще раз вздохнул.
После приветствий, во время которых Кнуров продолжал держать Нику за руку, не отпуская ни на минуту, чем вызвал переглядывания и понимающее хмыканье окружающих, все расселись за столом, кроме Антона.
Мангал, от которого уже не валил дым, перенесли к самой террасе, чтобы Антону, жарившему на решетке рыбу, был слышен весь разговор.
— Начну с главного, — сказал Кнуров без лишнего пафоса. — Василий Корнеевич, я не прощу у вас руки Вероники, а просто ставлю вас в известность: я женюсь на вашей внучке, и как можно быстрее!
