Искра - Алеата Ромиг
Я сказала себе, что это просто возвращение детской влюбленности, и что пребывание в его присутствии вернуло ее с удвоенной силой. Это была ложь, которую я повторяла, зная, что большего никогда не будет. Это было невозможно.
Тепло поползло вверх по моей шее, без сомнения, окрасив мою кожу в розовый цвет, когда я вспомнила, что он сказал, что подумает, когда увидит меня. Да, Патрик, я думала о том же.
Я забрала руку.
– Леди и джентльмены, – позвал мистер Бекман, перекрывая наш ропот. – Пожалуйста, заходите внутрь. Мы готовы приступить к выбору мест.
– Удачи, джентльмены, – сказала я, отходя в сторону и входя в зал одна.
Мне нужен был перерыв.
Пришло время сосредоточиться.
Восемнадцать из нас встали, когда были названы имена, и один за другим заняли стулья за тремя оставшимися столами. Там, где когда-то стояли другие столы, была установлена галерея дополнительных стульев. Нашим наблюдателям больше не нужно было стоять. Турнир был больше, чем игрой для тех из нас, кто играл. Теперь мы были на виду, развлечением для членов клуба.
– Мисс Мэдлин Миллер, – сказал диктор.
Улыбаясь, я направилась к среднему столу. Марион уже сидел за первым столом вместе с мистером Гарсией и четырьмя другими игроками.
– Мистер Антонио Хиллман.
Я кивнула мужчине, занявшему место слева от меня. Сделав это, я заметила Патрика, все еще стоящего. Казалось, что-то в этом размещении привлекло внимание Патрика.
– Приятно познакомиться с вами, мисс Миллер, – сказал мистер Хиллман с улыбкой.
Я кивнула.
– Мы встречались?
Он показался мне смутно знакомым.
– Всего лишь мельком.
Я хмыкнула.
– Прошлой ночью вы сидели за столиком рядом со мной, – пояснил он.
– Да, – сказала я. – Уверена, так и было. Удачи, мистер Хиллман.
– Антонио, пожалуйста.
– Тогда зовите меня Мэдлин.
Когда я огляделась, все игроки были на своих местах. Патрик сидел за последним столом вместе с пятью другими соперниками. Действительно, на этом этапе все игроки были нашими соперниками. У нас было время до четырех часов, чтобы выиграть достаточно и заслужить место за финальным столом.
– Начнем? – спросил наш крупье.
Глава 28
Патрик
Я был в гребаном аду, пойман в ловушку, как артист на сцене, не способен делать то, что я делал – расследовать и помогать. И по тому, как Мейсон писал смс на телефоне, я понял, что происходит нечто большее, чем смерть Вероники Стэндиш и пропажа пятнадцати миллионов. Это было что-то грандиозное. Вдобавок ко всему, Хиллман сидел рядом с Мэдлин. Я не мог видеть ни их покерные раздачи, ни обновления на моем телефоне. Все, что я мог видеть, были карты.
«ИДИ ВА-БАНК. ВЫИГРАЙ.»
Никакого давления, ага.
– Мистер Келли, – сказал наш крупье, – Ставка за вами. Отвечаю пятнадцатью.
Я устал от мизерных ставок. Трое моих соперников заработали меньше, чем я в прошлом раунде. Двое других разместились выше. Поскольку размещение было основано на выигрышах за раунд, а не на накопленном доходе, я точно не знал, с чем столкнусь. Что я действительно знал, что занял десятое место, и мне нужно подняться в первую шестерку.
Мои карты были дерьмовыми – туз, валет, валет, 6, 4. У нас все еще была ничья, и пришло время взять дело в свои руки.
– Вижу ваши 15 000 долларов и поднимаю еще на двадцать пять.
От моих оппонентов, а также от некоторых наблюдавших за происходящим людей послышался ропот. Что они знали?
Они не видели моих карт.
– С вас сорок...– сказал крупье, обходя стол.
После одного фолда, игра продолжилась с пятью игроками.
Мои оппоненты взяли что угодно – от одной карты до максимум трех.
– Мистер Келли?
Сдав 6 и 4 рубашкой вверх, я взял еще две карты. Я не был большим поклонником держать кикер, но с такой рукой, как у меня, было трудно выбросить туза.
Я отогнул уголок первой карточки.
10.
Черт.
– Мистер Келли, ваша ставка.
Я ничего не сказал, поднимая уголок второй карточки.
Туз.
Я посмотрел на предвкушение моих противников. Отсчитав пять стопок, я подтолкнул их вперед.
– Пятьдесят.
– Ставка составляет 50 000 долларов, – повторил дилер.
Первый противник сбросил карты. Второй не торопился, прежде чем выложить карты. Но третий, мистер Джулиус Данн, продолжил игру. Из исследований Рида и Мейсона я узнал, что Данн был немногим больше, чем плейбой, типичный представитель сильного пола с вечным загаром – даже в Чикаго в январе – и белоснежной улыбкой.
– Какого черта, – сказал Данн, протягивая фишки на 50 000 долларов вперед. – И я повышаю на десять.
Последний противник сбросил карты.
Я добавил в банк еще десять штук.
Раскрыть свои карты было обязанностью последнего игрока, который сделал ставку или рейз. Это означало, что, получив прибавку в размере 10 000 долларов, мистер Данн оказался в центре внимания, и я решил, что ему это нравится.
– Мистер Данн, – сказал крупье.
Улыбка мистера Данна на миллион долларов стала шире.
– Две пары.
Я кивнул.
Он перевернул два валета.
Мне не нужно было отвечать. Мне даже не нужно было раскрывать карты, если бы я не претендовал на победу. Однако это было нечто большее. Мне нужно показать миру, что я не блефовал. Я перевернул свою пару валетов.
– Продолжайте, – сказал я.
При появлении моей пары валетов сила улыбки мистера Данна немного померкла.
– Ваша вторая пара, мистер Данн? – спросил дилер.
Он перевернул свои три оставшиеся карты – 8, 8, туз.
– На всякий случай, если вы также планировали повторить мою пару восьмерок, – сказал он.
– Не планировал.
Я перевернул свою пару тузов.
Толпа ахнула.
Кивнув, я загребал банк. В одних руках у меня скопилось более 200 000 долларов.
Да, именно так это и должно было сработать.
Когда дилер перетасовал колоду, толпа снова зааплодировала. Я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мэдлин пододвинула к себе большую горку фишек. Обналичить деньги.
Это была моя первая
