Запрет на любовь - Анна Джолос
Разворачивается и тащит дочь в ту сторону, откуда пришла.
— Идиотка. Потерять дочь из-за шаурмы, — фыркает Марсель, делая глоток газировки из бутылки.
— Надо поговорить, — выбрасываю салфетку в урну.
— На тему?
Подсобравшись, всё же выдаю:
— Ну, во-первых, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты меня спас.
— Воу, — уголок его верхней губы приподнимается.
— Да. Не сказала это в субботу, потому что ты появился слишком внезапно и без приглашения. Чем ужасно разозлил.
— Ты разозлила меня раньше, Джугели. Ответила бы тогда на сообщения, я и не заявился бы.
— То есть это я виновата в том, что ТЫ вломился в мою спальню?
— Получается, что да.
— Прекрасно! — возмущённо подытоживаю.
— Нормально же посидели чё, — невозмутимо пожимает плечом. — У твоей бабушки есть соцсети?
— Зачем тебе соцсети моей бабушки?
— Добавлю её. Прикольная. Спорим, она будет рада?
В очередной раз закатываю глаза.
Это просто… Ноу коментс.
— Вот что… По поводу этих твоих подкатов, приколов и прочего. Завязывай, пожалуйста, — поднимаю на него взгляд.
— А если нет? — провокационно.
— Давай объясню один раз и так, чтоб ты понял.
— Попробуй, — хмыкает, а я вновь собираюсь с мыслями.
— Что ж, — выдыхаю. — Думаю, первое впечатление о тебе было обманчиво. Я про наше знакомство, полицию и ту ситуацию. Но тут оговорочка: то, что ты вступился за сестру не оправдывает того, что ты сделал с тем парнем на пляже…
— Ему тупо повезло, что ты появилась, — черты лица при упоминании того инцидента ожесточаются.
— А тебе? Не повезло ли тебе? — прищуриваюсь.
Не появись я там, один Бог знает, чем бы всё кончилось. Причём, для них обоих.
— Говоришь точно как мой дед.
— Ладно, мы не об этом. Так вот… Ты, вроде как, неплохой парень. В целом.
— И?
— И мы могли бы, например, не знаю… просто общаться. Потому что всё остальное — точно нет. Дело не только в моём женихе, хотя и в нём тоже.
Боже, почему моя речь такая бессвязная?
— Тормози-тормози, Джугели. Ты мне дружбу предлагаешь? — уточняет, улыбаясь, и брови от удивления ползут вверх.
— Да.
Я долго думала и пришла к выводу, что это, похоже, самый лучший вариант из возможных.
— Типа серьёзно? Я и ты? — показывает пальцем на себя и меня. — Дружить?
— Что такого? — спрашиваю хмуро, немного стушевавшись под его пристальным взором.
— Тата, — качает головой. — Ну ты и зарядила.
— Как хочешь. Будем тогда игнорировать друг друга, — отмахиваюсь.
— Это вряд ли. Я тебя доконаю.
— Ты невыносимый, в курсе?
— В курсе. Что там за причина помимо этого твоего Тигра московского?
— Он Леван!
— Неважно!
Гр-р-р-р!
— Ты мне не нравишься, — выпаливаю, закипая. — В смысле, не мой типаж и всё такое.
В глаза ему посмотреть не могу.
Таращусь на море.
— Ты лжёшь, Джугели, — отражает уверенно, чем выбешивает меня ещё больше.
— Нет, не лгу. Если уж совсем откровенно, — поворачиваюсь, обращая на него раздражённый взгляд. — Любой русский парень — это для меня твёрдое и непоколебимое нет. Понимаешь?
— Не совсем, — его очередь хмурится. — По-моему, традиции давно изжили своё, разве нет?
— А не в традициях дело, — встаю, заприметив одноклассников, толпой идущих по набережной. — Это мои принципы, Марсель. Я никогда не предам своего отца. Тебе ясно?
*********
Толпой мы идём… В ретро кинотеатр «Дом кино», расположенный в двухстах метрах от набережной. Там нон-стопом идёт показ советских фильмов. Ребята решают приобрести так называемый «единый билет», а это означает, что находиться в кинотеатре мы можем весь день. До тех пор, пока не надоест.
«Приключения Шурика», «Москва слезам не верит», «Весна на заречной улице». Попадаем на эти кинокартины.
— Мы были тут много раз. Матильда приучила. Она постоянно нас сюда приводила, — с грустью в голосе рассказывает Полина.
— Ясно.
— Очень жаль, что её уволили. Это так несправедливо…
— Ёу, народ, кого бомбят предки?
Перед посещением кинотеатра мы сговорились не отвечать на телефонные звонки родителей и учителей.
— Мне батя звонил трижды, — отзывается Свободный.
— Мне мать четыре, — пожёвывая жвачку, изрекает Зайцева.
— Дед, — кивает Горький. — Тоже четыре раза набирал.
— Тут у Ромасенко ваще рекорд. Николаевна ему позвонила уже двенадцать раз.
— У-у-у-у…
— Подгорает конкретно.
— Интересно, нас уже показали по телеку?
— Да сто пудово.
— Надеюсь, что мы попали и в утренние, и в дневные новости.
В зале кроме нас никого нет, поэтому и общаться никто не мешает.
— Надо, чтобы этот скандал набрал обороты.
— А он и набирает. Просмотров и комментов уже целая куча.
— Класс.
— А план-то какой? Завтра опять митинг у школы устроим?
— Думаю, уже не позволят.
— Значит, прогуливать будем?
— Лично я бы за, но батя тут грозится отстранить меня от треней по футболу, — хмуро пялится в экран смартфона Петров.
— Отстой.
— Мне бабушка тоже много неприятного написала.
Сразу и не замечаю, что Филатова в слезах.
— Что там?
Судя по её взгляду, ничего хорошо.
Она шмыгает носом и протягивает мне свой допотопный телефон.
Бабуля: «Апполинария! Какое бесстыдство! Что вы там в школе устроили? Я видела тебя по телевизору. Это что такое? Ты с ума сошла???»
Бабуля: «Где ты? Почему не отвечаешь на мои звонки? Светлана Николаевна сказала, что тебя нет на занятиях. Как это понимать??? Что ты творишь? Что за выходки? Ах, какой позор! Она так разочарована в тебе! Как можно было подвести её?! Как можно было сбежать с уроков? Ты смерти моей хочешь?»
Бабуля: «Господь накажет тебя за это! Будешь гореть в геенне огненной!»
Сильно.
Выгибаю бровь.
— За прогулы в ад не попадают, — возвращаю телефон.
— Что будет дома… — качает головой, утирая слёзы.
— Да просто объясни ей ситуацию.
— Бабушка не поймёт.
— Ну вдруг.
— Как думаете, училка будет с ним? — спрашивает Петросян, заинтересовавшийся «Весной на заречной улице».
— Ставлю, что нет, — отвечает ему Свободный.
— Она ему не даст, — подключается Ромасенко.
— Ты дебил? Такого от советского кинематографа точно не жди, — осекает Вепренцева.
— Я всё пропустила с вашей болтовнёй и мониторингом просмотров видоса. Чё там за сюжет? — отрывает взгляд от смартфона Зайцева.
— Пятидесятые годы. В маленький рабочий поселок приезжает выпускница пединститута Татьяна. Ей предстоит преподавать русский и литру в вечерней школе для взрослых, — рассказывает Абрамов, сидящий прямо передо мной. — Обустроиться на новом месте, а заодно и познакомиться с будущими учениками помогает давний приятель Коля, работающий на металлургическом комбинате инженером. Короче, если вкратце, один из учеников Татьяны Сергеевны в неё влюбляется.
— Саша Савченко, вот он, — показывает пальцем на экран Филатова. — Сталевар, передовик производства. Весёлый, харизматичный, обаятельный. Душа компании.
— Кажись, наша монахиня нашла себе кумира, — насмешливо хмыкает Зайцева, и ребята дружно смеются.
— Девушкам Савченко очень нравится, — невозмутимо
