Запрет на любовь - Анна Джолос
Не сразу соображаю, что творится.
— Тата…
Вроде меня кто-то зовёт из девчонок.
Теряюсь.
Торможу по-страшному.
Все врассыпную. Уезжают на великах, самокатах. Пешком убегают.
Во всей этой суматохе замечаю только оставшегося у ворот Абрамова. Он на своём мотоцикле. Смотрит на меня и коротким кивком головы показывает мне, чтобы села сзади.
И…
Я, недолго думая, сажусь. Потому что вокруг чёрт знает что происходит.
— Хочешь или нет, а прикоснуться ко мне придётся, — говорит, когда я, встревоженная и перепуганная, залезаю к нему на байк.
«Прикоснуться ко мне придётся».
Это отсылка к тому, что случилось у меня дома позавчера в ванной комнате.
Я, глядя на парня, стащившего с себя окровавленную футболку, не придумала ничего лучше, чем тупо вручить ему аптечный набор.
«Ты мне не поможешь?»
Нарочно провоцировал, улыбаясь.
«Размечтался. Справишься сам. Руки-то целы»
«Обработай. Тебе сложно, что ли?»
«Ещё чего? Я к тебе не прикоснусь!»
Старалась не разглядывать его, правда, но почему-то всё равно запомнила всё в мельчайших подробностях.
«Выходи через пять минут, попрошу бабушку, чтобы тебя выпустили через ворота»
Выскочила оттуда, ощущая, как нещадно загорелись щёки и уши.
— Держись, Джугели, — его голос врывается в моё сознание, замутнённое воспоминаниями.
Мотоцикл адски ревёт и резко срывается с места, вынуждая меня крепко схватиться за тот самый живот, дурные мысли о котором мешали уснуть накануне.
Глава 30
Пока едем, испытываю целый спектр самых разнообразных эмоций и чувств.
Страх, волнение, дикий восторг, эйфорию.
Ветер раздувает мои волосы. Деревья и машины проносятся перед глазами с невероятной скоростью.
Иногда мне хочется визжать, но в такие моменты я, к своему стыду, лишь крепче держусь за Абрамова.
С ума сошла! Села к нему на мотоцикл. А если разобьётесь?
Успокоиться и немного прийти в себя получается только тогда, когда приезжаем на набережную.
Выдохнув, отлипаю от широкой спины и максимально аккуратно слезаю с чёрного Kаwаsаki.
Фокусирую взгляд. Поправляю юбку и волосы. Пытаюсь устоять на своих высоченных шпильках. Ноги-то дрожат и не слушаются.
А Марселю хоть бы что. По манере его езды поняла, что на дороге он чувствует себя как рыба в воде.
— Боишься ездить на мотоцикле? — спрашивает у меня, заглушив мотор.
— Нет.
— Мне показалось, да.
— Тебе показалось.
— Значить непреодолимое желание стиснуть меня ногами-руками со страхом никак не связано? — улыбается, ухмыляясь.
— Это мой первый раз вообще-то, — оправдываю своё состояние.
Вопросительно выгибает бровь.
Не верит?
— Первый раз? О таких вещах предупреждают заранее, Джугели.
Этот его хитрый взгляд с прищуром…
Чувствую, что снова неминуемо краснею и спешу отвернуться.
Вот ведь ляпнула, не подумав! Первый раз!
Фэйспалм.
Достаю из сумки солнцезащитные очки и осматриваю площадь Крузенштерна.
Утром тут почти также многолюдно, как днём и вечером. Повсюду курортники. Они идут на пляж с матрасами, кругами и соломенными шляпами в руках.
Неудивительно. Здесь в сентябре жарче, чем в Тбилиси летом. Девять, а табло уже показывает тридцать градусов. Жарко…
— Держи, — у меня под носом появляется рожок с мороженым, который я зачем-то беру.
Уже успел купить в палатке, что стоит неподалёку.
— Наши будут минут через пятнадцать-двадцать.
— Ясно.
— Пошли, там подождём их, — закручивает крышку на бутылке с лимонадом и кивает в сторону набережной.
Тук-тук.
Отбивают бодро шпильки по плитке.
Ем мороженое, слушаю чаек, разглядываю окрестности и иду следом за парнем.
— Тут зависнем, — он останавливается у лавочки, спрятанной в тени раскидистого, пышного дерева.
Садится, закидывает одну ногу на другую. Внимательно наблюдает за девочкой, активно пускающей мыльные пузыри.
Она спустя минуту тоже замечает Марселя и начинает нарочно выдувать прозрачные сердца в сторону нашей скамейки.
Выглядит это несколько… забавно. Потому что девчонка важно задирает нос и периодически косится на Абрамова, прекрасно осознавая, что её занятие его заинтересовало.
— Эу, принцесса, — обращается он к ней. — Зачётный сарафан!
— Шпасибо, — шепелявит та в ответ, горделиво расправляя жёлтую оборку. — Но мне нефзя говоить с невнакомыми.
— И ободок ржачный.
Закатываю глаза.
Разве можно так бессовестно подкатывать?
— Я — фтьекоза, — заявляет принцесса, поправляя усики.
— Стрекоза? Круто… Прикольная у тебя мыльница.
— Тут ещё игра. Лабивинт и шаик. Это баба купива, — хвалится девочка.
— Слышь, мелкая, — подзывает её пальцем, — дай пару раз дунуть.
Что?
Чуть не давлюсь своим рожком.
— А ты не сломаешь? — в голосе звучит сомнение.
— Нет конечно.
— Ну девжи, — она подходит и отдаёт ему фиолетовую колбу. — Вождух о так, — показывает как втягивать кислород, — и дуй. Пуф-ф.
— Окей.
Указания ему явно не особо нужны. Выдувает несколько огромных перламутровых сердец с первого раза.
Они летят ко мне. Одно из них лопается, касаясь мороженого.
Не успеваю откусить ещё один кусочек от рожка, как передо мной появляется отряд новых радужных сердечек. А потом ещё. И ещё…
Вскоре цветных пузырей становится так много, что они буквально атакуют меня, окружая.
Дую на них. Разгоняю.
Какие-то медленно поднимаются выше. Какие-то опускаются на землю.
Глупо, по-детски всё это, но, признаться, красиво и залипательно.
— Она фто, тебе навитца? — девчонка заливисто смеётся, и мои уши начинают предательски гореть.
— Капец как. А чё, сильно заметно?
— Ну… Да, — выносит свой вердикт стрекоза, прикрывая рот.
Жую вафлю. Смотрю на синее море, шумящее метрах в тридцати от нас, и стараюсь особо не вслушиваться в этот диалог.
— Она квасивая. Ты тозэ.
— Думаешь, стоит за ней поухаживать?
Замечательно! Общаются так, словно меня и нет здесь вовсе.
— Ну… — тянет незнакомка, — да.
— А если она снежная королева?
Чего блин? Снежная королева?
Недовольно поджимаю губы.
— Это ничево, — отвечает ему девочка. — Тут жавко. Вастает на совнышке.
— Пхах, растает. Точняк, без вариантов. Дашь померить ободок?
Господи, спятил он, что ли? Может, вышеупомянутое солнце мозги напекло?
Судя по её громкому хохоту, померил.
Поворачиваюсь.
Качаю головой, глядя на кучерявую стрекозу с торчащими вверх антеннами-усиками.
— Анжелика! АНЖЕЛИКА! — истошно кричит женщина, чуть ли не бегом направляясь к нашей лавочке.
— Ой, это мама, — тихо, испуганно, почти шёпотом. — Давай суда мои игвушки.
Марсель возвращает назад позаимствованные для развлечения вещи.
— Пока, — спешно прощается она, топая навстречу родительнице.
— Пока.
— Ищу её везде! Я сколько раз тебе говорила! Нельзя от меня уходить!
Женщина в одной руке держит шаурму. Второй хватает девчонку за руку. Принимается громко её отчитывать, а потом и вовсе лупить по пятой точке. Да так, что Анжелика навзрыд плакать начинает.
— Э, мамаша, на фига рукоприкладством заниматься? — возмущается Марсель, заступаясь.
— Вас, молодой человек, забыла спросить, как мне воспитывать своего ребёнка! — мечет взглядом молнии в ответ.
— Смотреть лучше надо за «своим ребёнком».
— Поучи меня
