Связанные - Мэри Калмз
– Я бы охренел, если бы кто-то активно пытался меня убить.
– То же самое, – согласился Боди.
Через мгновение я повернулся к нему.
– Ну что? Ты мой?
Он улыбнулся.
– Весь твой.
– Хорошо. Иди собирай свои вещи. Встретимся у входа. Я спущусь вниз и быстро попрощаюсь. Захвати мой чемодан, когда будешь уходить. Он будет лежать на кровати.
– И уже начинает мне приказывать, – поддразнил он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку, прежде чем встать и выйти за дверь.
Я был так счастлив начать свою жизнь, но сначала нам нужно было вернуться домой, чтобы убедиться, что мы помогли спасти нашего босса.
****
Стелла была расстроена моим отъездом, но мой номер был у нее в телефоне, и Мередит обещала привезти ее в Чикаго осенью, чтобы повидаться со мной.
– Если ты не против, Джед? – мягко спросила она.
В ответ я обнял ее так же крепко, как и ее дочь, а когда отпустил, ее улыбка сияла.
Следующей была Энжи, напомнившая мне, что у меня есть и ее номер, так что лучше бы звонок был не только в одну сторону.
– Твой брат меня ненавидит.
Она пренебрежительно махнула рукой.
– Ему не обязательно тебя видеть. Я живу в Бостоне, ты - в Чикаго. Не думаю, что это будет проблемой.
– Он тоже живет в Чикаго, – заметил я.
– Еще минуту или две - да.
Я услышал это громко и отчетливо и вспомнил, что мне нужно многое рассказать Боди. Я обнял Жозетт, пожал руку Джайлзу, обнял Шай, а потом и остальных детей. Стелла погналась за мной, чтобы обнять в последний раз, а потом побежала обратно к маме, которая благоразумно последовала за ней, готовая оказать столь необходимую помощь. Наверху, на главном этаже, я прошел мимо своей комнаты, быстро проверил ее, не нашел ничего, что оставил, и увидел, что мой чемодан исчез. Боди ждал у входной двери, с чемоданом в каждой руке, но теперь в джинсах, футболке и моем кардигане на молнии, который он вернул себе. Его кроссовки выглядели гораздо лучше, чем мокасины с кисточками.
– Ты переоделся?
– И оставил костюм на кровати. Уверен, Хейден найдет ему применение. Ему нужно только подогнать его, и все будет в порядке.
Они были одного роста, но Боди превосходил адвоката мускулами, и он был прав — грудь, плечи и руки нужно было уменьшить.
Через несколько мгновений к нам присоединился Стил, который возился с воротником и шарфом там, где обычно был галстук.
– Вы выглядите неловко, – усмехнулся Боди.
– Да, что бы это ни было, крэват, аскот, черт возьми. Ненавижу это. Я медленно задыхаюсь.
Я улыбнулся ему, потому что он только что выругался из-за куска материи. Он мне уже нравился.
Боди хотел уйти из дома по нескольким причинам, и поэтому он спросил:
– Должен ли я позвать мистера Саттера или…
– Нет, – сказал Стил, стягивая с себя оскорбленный им предмет одежды. – Как только он заметит, что меня нет на месте… ага, видишь? Вот он идет.
Миллиардер бежал трусцой к нам, что меня удивило.
– Это длилось дольше, чем обычно, – поддразнил Саттер мужа, забирая у него ткань, быстро поднося ее к лицу, вдыхая, а затем складывая ее вокруг руки, пока Стил держал дверь открытой.
Идя за ними к большому внедорожнику, я видел, как крепко Стил прижимал к себе мужа и как сильно наклонялся миллиардер. Вот они-то и были примером отношений.
В самолете Саттер направил нас в заднюю часть, чтобы мы могли уединиться, не мешая им.
– Большое спасибо за поездку, сэр, – повторил я. – Наш босс хочет, чтобы мы вернулись, и мы должны быть там.
– Что-то происходит? – спросил Саттер.
– На данный момент ты не можешь этого знать, – ответил ему Стил, притянув мужа к себе, а затем взглянул на нас. – Присаживайтесь, джентльмены, – он был коммандером полиции и привык отдавать приказы, как и мой босс.
В самолете, который по сравнению с отцовским самолетом Хейдена выглядел неказистым, мы с Боди сидели вместе, прижавшись друг к другу, и мне нравилось, что его рука обвивает внутреннюю сторону моего бедра.
Через несколько минут я спросил, все ли у него в порядке.
– Да, – ответил он со вздохом. – Это делает меня ужасным человеком, но Хейден согласился, что я избавляю его от лишних сердечных страданий.
– Что это значит?
– Это значит, что он знал, Джед, – сказал он с горькой улыбкой. – Он мог сказать, глядя, как я смотрю на тебя, слыша мой голос, когда я говорю с тобой, и то, что, как всегда, я не могу оторваться от тебя... что я до одури влюблен в тебя и это никогда не изменится.
– Он сказал, что думает, будто ты до одури влюблен в меня?
– Нет, идиот. Я добавил «до одури».
Я улыбнулся ему, и у него перехватило дыхание.
– Что еще?
– Когда мы только начали разговор, он спросил, планирую ли я когда-нибудь снова трахнуть его.
– Это очаровательно, – сказал я, ненавидя, что Хейден так с ним разговаривает.
– Ну, я трахал его много раз, и ему это нравилось.
– Спасибо за это.
– Нет, я просто говорю тебе правду. Я делал это, а потом, как только ты оказался в больнице, я не отходил от тебя ни на шаг, и все, включая это, прекратилось.
– Вот так просто?
Он кивнул.
– Почему?
– Ты знаешь, почему, – прохрипел он. – Ты снова был со мной, все твое внимание было сосредоточено на мне, как это было всегда, и ты знаешь, что ты неотразим.
– Для тебя.
– Не знаю. Если бы ты не был геем, думаю, и Мередит, и Энджи забрали бы тебя домой, а Дэвис...
– Нет, послушай, Дэвис, блядь, ненавидит меня и...
– Дэвис очень хотел прокатиться.
Он нахмурил брови.
– Ты - задница.
– Правда, – согласился он, его глаза сверкнули весельем, прежде чем он медленно стал серьезным. – Хейден теперь меня ненавидит.
– Не ненавидит, но я уверен, что проблема именно в этом.
Он кивнул.
– Он сказал, что я должен был рассказать ему все о тебе, и он прав, и я извинился.
– Ну, это хорошо, что ты извинился.
– Я имею в
