Медленный фокстрот - Александра Морозова
Душа у меня, как стеклянный шар, получила удар и пошла мелкими трещинами.
На миг я поверила, что не смогу ничего ему сказать, и от этого стало так хорошо, что захотелось снова закрыть глаза, прижаться теснее к горячему боку Дани и целовать его, целовать, как вчера, как всю эту ночь. Целовать всю жизнь.
Но тут же я остановила себя, одернула тем же манером, каким передергивают затвор пистолета. Танцы не дадут нам жить вместе. Я не смогу.
И я вдруг поняла, что ведь люблю его. Всего целиком, такого большого и сильного, и каждую отдельную черточку: ямочки на ключицах, к которым прижималась полночи лицом, его запах, звук его голоса, когда он произносит мое имя, его пальцы, сжимающие мои, его смех, когда я говорю глупости.
И я не должна думать о себе. Кроме меня теперь есть он. Самый добрый, самый ласковый. Он ведь хочет, чтобы его любили честно и открыто. Чтобы принимали чемпионом вместе с его танцами.
Я осторожно коснулась пальцами его руки.
– Данечка, – прошептала едва слышно. – Отпусти меня, пожалуйста.
– Только если в туалет, – сказал он. – Потому что даже душ мы будем принимать вместе.
Я отвернулась и заерзала под его рукой.
– Дань, я хочу уйти.
Даня на миг оцепенел, потом, не отпуская меня, сел на кровати.
– Что происходит? – спросил он и повернул меня к себе. – Лайм?
Но я лишь замотала головой. Все слова сейчас были слишком большие, слишком горячие. Мое горло с ними не справлялось. Почему же нельзя обойтись совсем без них?
– Лайма! – Даня упорно искал мой взгляд. – Что не так? Я тебя чем-то обидел?
Я замотала головой.
– Мы просто не должны, – прошептала я сипло, как при ангине. – Пожалуйста, Дань…
– Стоп! – Он схватил меня за предплечья чуть сильнее, чем обычно. – Лайма, давай поговорим.
В голубых глазах металась и не находила себе места тревога.
– Уезжай, – прошептала я. – Уезжай сегодня же.
– Куда мне ехать? – тоже негромко, наблюдая за мной, произнес Даня.
– Куда хочешь. Только уезжай.
– Почему?
– Потому что твое место там, в Москве, в Европе, на паркете. Потому что ты должен выступать! Потому что ты мировой чемпион!
Даня сжал зубы, прикрыл глаза, и я поняла, что не говорю, а кричу.
– Лайм, послушай…
– Ты зря приехал, – продолжала я, стараясь говорить тише. – И вот это вот – зря. И то, что свадьбу отменил. И эта ночь…
– Лай-ма, – позвал Даня спокойно, интонационно разделив мое имя на две части.
– Дань это ненормально! Я с детства мечтала всю жизнь заниматься танцами, но та авария… Как ты думаешь, каково мне будет быть рядом с человеком, который живет как… как я грезила. Я буду встречать тебя дома и слушать, как ты завоевываешь все новые титулы, пока все, что я могу, – это вести занятия у детей. Ты подумал обо мне? О моих чувствах?
Даня тихонечко придвинулся чуть ближе ко мне.
– Бельчонок, – прошептал он.
– Не называй меня так! – закричала я.
– Лайма, – тут же исправился Даня. – Давай поговорим? Обсудим.
– Тут нечего обсуждать.
– Вообще-то, есть чего. Начать хотя бы с того, что на тебя нашло?
Я колебалась, думая, говорить или нет, но все же решилась.
– Мне приснился сон.
– Хорошо, – сказал Даня так, словно все было в порядке, а не до абсурда глупо. – Сон. О чем?
Его тон психолога разъярил меня куда хлеще, чем если бы он начал орать.
– Я уезжаю, – заявила я и откинула одеяло.
– Погоди! – Даня снова схватил меня за руку. – Лайм, я правда хочу понять, в чем дело. Поговори со мной. Вчера ведь все было хорошо – просто сказочно. Что тебе приснилось?
– Дань, у нас нет будущего, – вместо ответа сказала я. – Его просто нет.
– Ну как же нет? Лайм, – он чуть встряхнул меня, заглядывая в лицо. – Мы поедем в Москву. Будем вместе. У нас все будет хорошо – вот увидишь!
– Нет, – произнесла я так спокойно, что сама удивилась. – Не будет ничего хорошего. – Я посмотрела ему прямо в глаза. – Я тебя обманула. Я еще не пережила свою травму и свою трагедию. Просто не смогу.
Даня – глаза огромные, голубые-голубые, словно он в детстве так долго смотрел на небо, что оно отпечаталось в них, – смотрел на меня, еще на что-то надеясь.
– Лайм, – его рука хотела коснуться моего лица, но я отпрянула, и тогда она приземлилась на мое плечо. – Ты только останься сейчас. Мы придумаем что-нибудь.
Я замотала головой, но он не остановился.
– Я еще не долго буду чемпионом! Лайм! Это все вообще неважно, слышишь? Это тебе кажется, что когда становишься мировым чемпионом, то жизнь меняется, расцветает разными красками. Но нет! Поверь мне, даже когда ты достигаешь тех высот, о которых мечтаешь, ты остаешься тем же самым человеком – таким же счастливым или несчастным, каким был. Лайм…
– Нет, Даня! Перестань! – закричала я. – То будущее, о котором мы оба мечтали, выпало тебе, я же на всю жизнь осталась просто училкой. Представляешь? А ты хочешь так просто отмахнуться от того, что у тебя сложилась настоящая спортивная карьера? Да ты ненормальный!
– Лайм… Помнишь, ты говорила, что тебе будет тяжело, если мы будем вместе и я буду продолжать танцевать. Я готов… Я готов от всего отказаться.
– Отпусти меня!
– Лайм.
– Дань, просто отпусти меня.
– Лайма.
– Я хочу уехать – что непонятного?!
– Лайма!
Я спрыгнула с кровати и сорвала с нее одеяло, чтобы обмотаться. Даня, полностью голый, сжал зубы, не спеша отвернулся, скинул с кровати ноги, стал искать на полу свою одежду.
Он всегда так – если я его бесила, отворачивался и делал вид, что меня нет, хотя при этом мог даже продолжать со мной разговор.
Даня что-то нашел на полу. Ничего не говоря, повернулся и положил между нами на кровать, потом снова отвернулся и продолжил поиски. Передо мной оказались мои трусы. Я схватила их и, прыгая на одной ноге, стала натягивать прямо под одеялом. Даня уже надевал джинсы.
– Есть хочешь? – спросил он у меня.
– Нет.
Он кивнул и вышел из спальни. Но не из номера.
Я быстро оделась, нашла свой телефон, вызвала такси. Вышла в гостиную. Он сидел в кресле, закинув щиколотку одной ноги на колено другой, и что-то читал на экране своего телефона, но тут же прервался.
Мы встретились глазами.
– Проводить? – спросил он.
Я замотала головой.
– Уезжай, – ответила я.
Даня вздохнул и снова уставился в телефон.
