Трубадура - Дарья Волкова
– Это у нас доверенное лицо хозяина, – ответил Степан за Яшеньку.
– Таки и доверенность имеется?
– Имеется.
– Отлично, – деловито кивнула риелтор. – Тогда пойдемте смотреть объект.
Елена Павловна подарила им полчаса, а потом явилась. Они как раз закончили осмотр, а теперь, сидя за обеденным столом в гостиной, изучали документы. Точнее, изучала их риелторша, а Стёпа и Яков негромко переговаривались. И тут в дверях явилась Падлна, блистая атласом ядовито-голубой блузки и тенями аналогичного оттенка.
– Это как понимать?
Римма Романовна лишь на мгновение подняла взгляд от документов, а потом снова вернулась к чтению.
– Как это понимать, я вас спрашиваю?!
Никто не торопился Елене отвечать: Римма Романовна читала, Яков с довольным видом раскачивался на стуле, Степан смотрел в упор. Ему надо было принять решение. Разумно, взвешенно, без эмоций. Так, чтобы Туре потом жилось спокойно. Надо всё сделать правильно. Ничего личного, только бизнес. Только не получалось без личного и эмоций.
Стёпка всегда легко прощал людей. Ну, скажем прямо, желающих его обидеть находилось мало, но совсем без обид и ссор в жизни не бывает. Но всё это не задерживалось в его сердце. Прощал обидчиков и отпускал обиды легко. Но когда дело коснулось Туры… Сколько ей пришлось вытерпеть от мамаши только на Стёпкиных глазах. А сколько было еще раньше? А ведь это мать, которая дала жизнь. На ее фоне ошибки молодой Ларочки Кузьменко казались детским лепетом. В личной системе ценностей Степана Елена тянула на эталон абсолютного зла. Она и Член Леонтьевич. Но до козлобородого Стёпка еще доберётся, и там можно не сдерживаться. А тут…
Спокойно, взвешенно, без эмоций. Без, мать их, эмоций.
– Ты собираешься продавать квартиру?! – Елена Павловна наконец всё сложила – документы на столе, которые Римма Романовна принялась фотографировать на телефон, электронную рулетку.
– Да. – Спокойно и без эмоций.
– А я?!
– А тебя продать нельзя. Во-первых, это незаконно, во-вторых, товар ты совершенно… неликвидный. Как говорится: «дама сезона распродаж».
Римма Романовна негромко хмыкнула, не прекращая делать снимки. А Елена Павловна предсказуемо вышла из себя:
– Вы кто такая?! – Она подскочила к столу и стояла теперь, уперев руки в бока и воинственно нависая над риелторшей бюстом. – Вы в курсе, что эта сделка незаконна? Я вам не позволю! У меня есть права!
Римма Романовна аккуратным жестом поправила очки в тонкой серебристой оправе, потом так же аккуратно заправила прядь волос за ухо. И тоненьким голоском спросила:
– А вы кто, позвольте полюбопытствовать?
– Я тут живу!
– Он тоже тут живет. – Риелторша указала на пробежавшего по краю буфета и замершего таракана. Ну надо же. Развелись. Не было ведь. – Она повернулась к Елене Павловне. – И что теперь?
– У меня есть права! – Елена Павловна от возмущения пошла бордовыми пятнами.
– Предъявите ваши права.
Елена только открывала и закрывала рот, на мгновение потеряв дар речи.
– Документов нет? Расскажите о своих правах суду, у меня нет таких полномочий. Ну всё, я нужную информацию получила, начинаю работать, – последнее было уже адресовано Степану.
Елена Павловна, осознавшая, что ей никто ничего объяснять не собирается, выскочила из столовой, хлопнув на прощанье дверью. Все трое дружно поморщились.
– У вас не будет из-за нее… – Степан кивнул на дверь. – Проблем?
– Проблем? – вздёрнула бровь риелторша. – Степан Аркадьевич, я этого добра столько повидала. – Она легонько похлопала Степана по руке. – Не извольте беспокоиться – и не таких обламывали.
– А если она вам будет мешать… работать? Показывать квартиру? Хамить потенциальным покупателям?
– Пусть попробует, – фыркнула Римма Романовна и встала. Невысокая, но очень серьёзная женщина. И тут Степан понял, что союзник у него вполне себе грозный.
Елена чем-то демонстративно громыхала на кухне под аккомпанемент собственного визгливого голоса. Степан запер дверь за Яковом и его двоюродной тёткой и неспешно прошёл по коридору, проверяя, запер ли все двери в комнаты. Ему надо быть хладнокровным. Очень надо.
До кухни не дошел, окликнул из коридора:
– Елена, ставь чайник.
Шум стих, а Степан отправился в гостиную – накрывать на стол.
Стол был сервирован как при Павле Корнеевиче. Стёпка даже нашел в буфете окаменевшие цукаты в конфетнице. Появившаяся в дверях Елена Павловна смотрела исподлобья, а чайник держала двумя руками.
– Садись.
Сначала они пили чай – будто на самом деле для этого и встретились. Первая нарушила молчание Елена Павловна.
– Ты в самом деле продаешь квартиру?
Степан кивнул.
Она посопела и зашла с другой стороны.
– Где моя дочь?
– В санатории.
– В каком?
– В самом лучшем.
По дороге у него Яша спрашивал про Туру, и Стёпа ответил то же самое. А на аналогичный вопрос, что за санаторий, ответил: «Санаторий имени моей бабки. У нее все обязаны быть довольными, здоровыми и жизнерадостными». Падлне этого говорить не стал – много чести.
– Ты лишил меня дочери!
Стёпка молча подпёр щеку ладонью и уставился на мамашу. И она отвела взгляд. Молчала долго, а потом проговорила тихо:
– Мне некуда идти.
– Да ладно?
– Это мое единственное жилье!
– На которое у тебя нет никаких прав, – резюмировал Степан.
– Ты не можешь быть таким… таким…
– Жестоким? Подлым? Неблагодарным? Эгоистичным? Каким?
– Ты не можешь выгнать меня на улицу!
– Да почему не могу? Могу. – Степан пожал плечами и пару раз звякнул крышкой сахарницы.
Елена почему-то вздрогнула.
– Ты взрослый дееспособный человек, не инвалид, имеешь работу. Сними себе жилье.
– А жить я буду на что?
– Думаю, при разумной экономии всё можно устроить.
Елена Павловна сверлила Степана взглядом.
Его ответный взгляд был безмятежен и беспощаден.
Елена Павловна вскинулась:
– Нет, я не верю! Тура бы никогда так со мной не поступила!
– Тура, может быть, и нет. Но сейчас всё здесь решаю я. А знаешь… – Степан еще раз звякнул крышкой. – У меня есть для тебя альтернативный вариант.
– Какой?
– Квартиру я в любом случае продам, как только наследство вступит в силу. Но могу тебе предложить место для житья.
– Что за место? Где-нибудь в Ленобласти, девять квадратных метров?
– Вовсе нет. Экологически чистый район с высоким европейским уровнем жизни, в твоем распоряжении будет целый дом.
В глазах Елены Павловны было недоверие, но в них читался нешуточный мыслительный процесс.
– Где это? Подробности?
И Степан изложил ей все известные ему подробности о наследстве преподобного Ларса Рённингена, ныне покойного.
Заместитель директора откинулся на спинку кресла, оторвав взгляд от экрана ноутбука, и некоторое время молча смотрел
