Трубадура - Дарья Волкова
– Привет-привет! Как ты там, как твои дела?..
– Пап, дай мне Туру.
– Степан, ты не перебивай, а слушай отца!
– Пап, я тороплюсь. Дай мне Туру. Пожалуйста.
– Успеется. Я вот что хочу про схему рокировки сказать – ты вашему тренеру передай…
Прижавшись затылком к стене, Стёпа выслушивал рекомендации тренера детской волейбольной секции из города Ейска, пока команду не позвали на награждение. С Турой он так и не поговорил. Решение оставить ее пока временно без телефона казалось уже не таким правильным. Ей так, конечно, спокойнее. А поговорить с ней – ноль повдоль.
Звонить приходилось либо на номер Лёлика, либо отцу, либо на городской. Был еще скайп, но туда удавалось прорваться редко. Нет, Степан был полностью информирован – что летняя одежка куплена, что Ту кушает хорошо, спит тоже, дело ей нашли. Но что, как – никаких подробностей. Всем некогда вести долгие разговоры, включая его самого. И перспективы приехать отодвигаются. Игры, перелёты, и еще в график нужно как-то засунуть поездку в Питер – Яков звонил, бьет копытом и рвется в бой. А впереди – Мир.
И всё-таки удача улыбнулась Степану.
Удалось-таки поймать ее в скайпе. Он залюбовался. Кажется, загорела – а был уверен, что к таким северным девам загар не прилипает. Улыбается, а на щеках ямочки. Вот и щеки появились, надо же. Цветной симпатичный сарафанчик. Голые плечики кажутся уже не такими худыми.
– Как ты?
– Хорошо. – Потом спохватилась. – Скучаю по тебе ужасно.
– Я тоже. – Стёпка тоскливо взъерошил волосы на затылке. – Думал, я в хорошей физической форме. Куда там. Гоняют так, что семь потов сходит. Мне кажется, я или пашу на площадке, или сплю в дороге. Другого состояния не бывает.
– Неубедительно! – Она не просто улыбается – смеется.
И Стёпа от изумления открывает рот. Когда он видел ее смеющейся в последний раз? Ай, Василиса, ай, кудесница!
– Тебе же это нравится, Стёпа! И вообще, чемпионам ныть не полагается.
– Мир не выиграл – еще не чемпион.
– Аппетит приходит во время еды, я смотрю.
– Конечно.
За спиной Туры появляется отец.
– О, Стёпка, привет. И пока.
– Что значит пока?
– Тренировка у нас. – Аркадий Ефимович обнял Туру за плечи. – Пошли, рыбка моя. Переодевайся и на площадку. Будем отрабатывать подачу.
– Эй, погодите!
– Стёпка, ну сам посуди, – отец нахмурился. – Как это так, девчонке двадцать семь, а мяч в руках держать не умеет. Непорядок!
За спиной отца Тура изображала какую-то пантомиму. А потом связь прервалась. Степан почесал затылок. Непорядок – не то слово. Бардак у них там!
Звонок брату.
– Лёвка, как там у вас?
– Тебе делать нечего перед началом чемпионата?
– До начала еще времени вагон. Как вы там? Как Тура?
– Тюльку Василиса на рынок услала. Используем детский рабский труд.
– Ты серьезно ответить можешь?
– Могу. Но не хочу. Ладно-ладно, – прервал Лёвка начавшуюся гневную отповедь старшего брата. – Всё нормально. Тюлька с Василисой живут душа в душу, на кухне ругаются будь здоров – такие кулинарные баталии, что дым до потолка. Василиса просто счастлива. Мы с батей тоже – еда с каждым днем всё вкуснее и калорийнее, хотя куда уж. Да и вообще – Тюльке всё внимание, нас с отцом почти не достают. А я учу рыбку нашу плавать.
– Ругаются? Счастлива? Рыбку? – Стёпка не знал, за что хвататься.
– Ну Тюлька же! А батя ее не иначе как «рыбка моя» и не называет. А тебе, Степан Аркадьевич, выговор.
– За что это? – мрачно поинтересовался Степан. То, что происходило дома, явно вышло из-под его не то что контроля – даже понимания.
– Ты почему девушку свою плавать не научил? – Лёлик явно наслаждался разговором и замешательством старшего брата. – Это же стыд и позор. Плавать не умеет. Ужас! Сексом можно не уметь заниматься, но уметь плавать человек обязан.
– Иди ты к черту!
Под довольный хохот брата Степан нажал отбой. Спустя минуту на телефон пришла фотография. Расчерченный лист бумаги с цифрами, прикрепленный питерским магнитиком к холодильнику. И подпись: «Динамика прибавки веса».
Нет, там не бардак. Дома дурдом. Дорвались родственнички.
– Хорошая девка, рукастая, – довольно вещала Василиса в трубку. – Нет, ее есть чему научить, но руки из нужного места растут.
– Ба… – Стёпка не знал, как это комментировать.
А Василиса даже «ба» проигнорировала, продолжая говорить с какой-то мечтательной, что ли, интонацией:
– И рыбник, и курник, и с клубникой – всё освоила. Суп и без меня варить умеет. Сегодня будем лопатку запекать – у Аркадия же день рождения, заказал. Посмотрим, что с рынка принесёт – учу ее мясо выбирать.
– Ясно. – Каждый звонок домой – удивление. – Если не получится позвонить отцу – передай ему мои поздравления.
– Мужчина, я по вам скучал!
– Яков, прекрати, на нас смотрят! – Стёпа попытался, но безуспешно, отбиться от объятий Больцмана.
– Санкт-Петербург – это Европа, друг мой! – довольно сияя, вещал Яков. – Здесь вам не ваша дикая азиатская Московития.
– Давно она стала моей? – Степан рассеянно поправил лямку рюкзака. Весь перелет он составлял список дел и вопросов, которые нужно обговорить, но Яша сбил его с толку своим напором.
– С тех пор как ты стал членом национальной сборной. Поздравляю с победой, кстати!
– На Мире только бронза.
– Ты расстроен, что ли? – недоверчиво округлил глаза Больцман.
– Стать первым на Европе и третьим на Мире в дебютный год в национальной сборной – чем тут быть недовольным? Я просто уточнил, что на Мире мы были третьими.
– Да я помню, помню! – Яша хлопнул его по спине. – Рад, что ты наконец приехал. А то которую неделю кормишь меня обещаниями, а дело стоит, Римма Романовна уже копытцем бьет.
– Кто?! – бурная деятельность, которую развил Яков по решению их с Турой дел, не могла не изумлять. Но про Римму Романовну Стёпка что-то не помнил.
– Тётка моя двоюродная по маминой линии. Она риелтор.
– Слушайте, Больцманы, вы просто окружили!
– Гражданин Кузьменко, у вас-таки есть прэтэнзии?
– Нету, – наконец рассмеялся Степан. – Она может прямо сейчас подъехать? Нам тоже час добираться как минимум.
– Не вопрос, сейчас позвоню.
Римму Романовну они встретили аккурат у дверей парадной – подъехали одновременно. В машине, отвечая на многословные расспросы Якова и слушая еще более многословные его рассказы, Стёпа нарисовал себе в голове образ классической еврейской тёти Розы, который не имел, как выяснилось, ничего общего с действительностью. Римма Романовна была миниатюрна и сухощава, с каштановым каре и голубыми глазами. Принадлежность к богоизбранному народу выдавал лишь нос – тонкий, но значительного размера.
– Так, это у нас хозяин квартиры,
