Карина Тихонова - Блюз бродячих собак
Из этих тысяч Наташка не видела ни одного цента.
Нет, она не голодала. Хуан-Родригес кормил жену вполне обильно, но по магазинам ходил сам. Наташке в обязанность вменялось готовить еду, убирать дом и стирать белье. То есть делать то, что в Америке делают домашние работницы. С двумя поправками.
Поправка первая: русская жена должна была пахать на этом бытовом поле бесплатно.
Поправка вторая: русская жена обязана была ублажать мужа в постели.
Само собой разумеется, тоже бесплатно.
Когда Наташка попробовала возмутиться и потребовать карманных денег, Хуан-Родригес ее пристыдил и ответил: «Что же мне тебе за секс деньги платить? Разве ты проститутка? Я тебя для этого слишком уважаю!»
И Наташке ничего не оставалось, как сидеть дома, купаясь в безразмерном уважении мужа.
Впрочем, Хуан-Родригес плохо знал психологию советского человека.
Посидев дома примерно полгода и овладев начальными навыками разговорной речи, Наташка придумала гениальный, на ее взгляд, выход из положения.
Она отправилась в магазин и накупила там кучу новых шмоток. В кредит, разумеется. И оформила ссуду на документы мужа. Механику «Боинга» кредит в какую-ту тысячу долларов открыли без проблем.
Когда через месяц Хуан-Родригес получил счет из магазина и уяснил для себя положение дел, латиноиспанская страстность взяла свое: Наташка оказалась хорошо избита в наказание за проявленные смекалку и инициативу.
Если вы думаете, что Наташка расстроилась, то вы ошибаетесь. Именно на такой поворот дела она и рассчитывала.
Помня, что теперь она живет не в бесправной России, а в правовой Америке, Наташка первым делом отправилась в больницу и тщательно зафиксировала побои.
После чего пришла к эмоционально раскрепощенному супругу со справкой на руках и спросила: не желает ли Хуан-Родригес отдохнуть несколько месяцев в комфортабельной американской тюрьме?
Хуан-Родригес такой прыти от молчаливой русской жены не ожидал.
Сама мысль о том, что работа в солидной фирме «Боинг» будет поставлена под удар (ибо не любят в солидных фирмах служащих с криминальным прошлым), напугала его до обморока.
В качестве отступного Наташка получила две тысячи долларов, на которые и прожила очень весело пару месяцев.
Как только деньги кончились, Наташка повторила трюк.
На этот раз она купила себе новый автомобиль, оформив кредит… на кого бы вы думали?
Правильно, на злополучного Хуана-Родригеса.
И вновь страстная натура мексиканца пересилила благоразумие, и Наташка зафиксировала побои вторично.
Присоединила первую справку ко второй, отправилась к Хуану-Родригесу и заботливо сообщила, что нервы у него явно не в порядке, и отдых становится просто необходим.
А где можно отдохнуть лучше, чем в комфортабельной американской тюрьме?! Да еще и за счет государства?!
Второе примирение с женой стоило латиносу три тысячи американских рублей.
В общем, Наташка нашла себе верный и беспроигрышный источник дохода.
Потом, через полгода, Наташка вдруг исчезла с горизонта. Перестала звонить Ритке, и мы ничего не знали о ее дальнейшей судьбе.
Честно говоря, мы беспокоились. Не надоело ли Хуану-Родригесу терпеть шантаж, не нашел ли он контрдоводов против Наташкиных методов заработка? Жива ли она вообще?
Мы думали, гадали, обсуждали и не знали, что предпринять. И вот наконец она объявилась.
— Ну-ну, рассказывай! — заторопила я.
Ритка отпила немного вина и пожала плечами.
— Да ты знаешь, какой-то странный был звонок… Позвонила Наташка ночью, часа в два.
— У нас же с Америкой большая разница во времени!
— Да, я знаю…
Ритка помедлила.
— Понимаешь, она ничего не рассказывала. Просто спросила, какая дорога в аэропорт Шереметьево.
— В смысле? — не поняла я.
— Ну, в смысле, старый асфальт или уже новый положили?
— Господи, ей-то это зачем? — поразилась я.
— Не знаю, — ответила Ритка с тяжелым вздохом.
Немного подумала и нерешительно предположила:
— Я боюсь: она там в шпионки не подалась от безденежья?
Мысль поразила меня своей правдоподобностью. От нашего человека, попавшего в стесненные обстоятельства, можно ждать и не такого.
— Приехать не собирается?
— Не знаю, не успела спросить. Только сказала, что не помню, какая там дорога, и Наташка тут же трубку положила.
— А ее телефона ты не знаешь?
— Откуда?!
Мы еще немного помолчали, смакуя вино. Потом Ритка решилась и спросила:
— Ты-то чего дезертировала?
— Рит, я не могу этого объяснить.
Она повертела бокал в длинных пальцах с аккуратно состриженными ногтями.
— Девчонки о тебе спрашивают…
— Если бы ты знала, как я по вам скучаю! — призналась я.
— Ну и чего тогда?..
— Рит, не могу! Пойми, не могу!
Ритка осеклась на полуслове. Потом все же нерешительно спросила:
— Я тебе помочь не смогу?
— К сожалению, не сможешь.
— Понятно.
Мы посидели еще немного, допили вино. Потом Ритка собралась и пошла к двери.
— Элька, — сказала она, прежде чем выйти, — ты все-таки позванивай. Мы же волнуемся.
— Хорошо.
Она кивнула мне на прощание, открыла дверь и, не оглядываясь, побежала вниз по ступенькам.
Ее высокая тонкая фигурка в симпатичных джинсах сзади смотрелась неправдоподобно молодой. Почти пионерской.
Как говорила наша учительница литературы: «Сзади пионерка, спереди пенсионерка».
Но это не про Ритку. Ритка выглядит прекрасно не только со спины, но и с фасада, так сказать.
Они за меня волнуются…
Чушь! Что им, своих забот не хватает?
Тем не менее, я пошла в библиотеку, прислонилась лбом к бессчетным корешкам старых книг и немного поплакала. Наверное, меня развезло легкое полусладкое вино, выпитое на пустой желудок.
Но обо мне так давно никто не беспокоился!
Я оторвалась от корешков книг, подняла руку и погладила старые заманчивые кожаные переплеты.
Вот где мне по-настоящему хорошо!
Некоторые мои знакомые в шутку называют меня некрофиличкой. Потому что от общества умерших людей я часто получаю удовольствие куда большее, чем от общества живущих и здравствующих.
Что ж, в каждой шутке есть доля шутки…
Я немного походила вдоль полок, вытаскивая и раскрывая наугад старые знакомые тома.
Интересно, кто придумал изучать Достоевского в школе? Какому гению пришла в голову мысль, что «Преступление и наказание» — нормальный рабочий материал для десятиклассников? Господи, да в этом возрасте такой роман даже прочесть от начала до конца невозможно, не то что понять хотя бы небольшую часть заложенных в нем проблем!
