Дорофея Анисимова - Исповедь Розабеллы (СИ)

Как говорилось в недавно услышанной мною песне: Теплые слезы, холодные ресницы…

Да-а, взрывоопасный эффект, не дающий вымолвить и слово.

Вся грязь планеты словно вылилась на меня, окутывая мраком и темнотой. Слишком много сразу.

Мозг не может перенести столько информации, просто не способен справиться.

Перед глазами бегают черные точки, все приближаясь и увеличиваясь, сливаясь в одно темное пятно. Затягивающее меня внутрь, а эта… эта… даже слов не найти, как мне теперь ее называть, продолжает орать и кричать, ставшим визгливым голосом.

Я была права. Наводнение началось и грозит затопить меня.

— Думаешь, все это не достойно Максима? Теперь ты будешь отрицать, что я не заслуживаю его? Примешь свою смерть с достоинством?

Последние слова достигают разума, обуянного болью и горечью и я, на миг оторвав руки от лица, дрожащим голосом произнесла:

— Ты сумасшедшая. Ты больная.

Не знаю, откуда у нее в руках появились острые ножницы. Не знаю, как он сумела так приблизить ко мне, но факт остается фактом.

В эту страшную минуту, Наталья возвышалась надо мной с ними на руках.

Как все приняло такой оборот? Почему все так перевернулось в один миг? Кто был виновником всего этого?

Я, которая наивно полагала, что вырвав правду из нее, выиграю этот бой или же сама Наталья, которая, кажется, заранее спланировала весь этот спектакль.

Она давно решилась на этот поступок и готовилась к нему, как же я не могла этого понять раньше?

Да и слишком острая концовка ножниц прямо заявляло о преднамеренном планировании убийства.

Как там говорят: "жизнь проносится перед глазами за одну секунду"?

Нет, со мною такого не случилось. По-крайней мере, не вся жизнь предстала картинками, а лишь те мгновения, когда я была по-настоящему счастлива.

Мама, которая с улыбкой на губах, крепко обнимая, прижимала к себе.

Стас, дарящий на прощание, перед отъездом, красивую розу, сорванную в парке.

И Максим…

Сексуальный в момент знакомства.

Нежный и ласковый в последующие дни.

Смеющийся шутке брата. Обаятельный рядом с матерью.

Холодный при вопросе о семье.

Плачущий при горьких воспоминаниях и при известии о моей болезни.

Страстный, порывистый, отдающий всего себя при занятиях любовью.

Несчастный и тоскующий.

Гордый и властный.

Любящий и заботливый.

Максим… Максим… Максим…

Его так много и в то же время так мало.

Хочется прижаться к его крепкой груди и зарыться лицом в эти мягкие, отросшие, за четыре года знакомства, волосы.

Где ты, любимый?

В эту минуту, когда острый конец неумолимо приближался ко мне, а я так и замерла от шока, я сильнее всего почувствовала тоску по любимому и… вину…

Вину за то, что не прощала столько времени. Что не подпускала к себе, держала на расстоянии.

Ведь тем, кого стоило пожалеть была совсем не я, а он сам. Максим, которого предали столько людей.

Максим, который потерял половину своей жизни из-за какой-то прихоти богатенькой девочки.

Максим, который стремился не дать в обиду любовь всей своей жизни, а именно меня.

Максим, который, молча, с непроницаемым лицом, за которым таились боль и обида, слушал мои обвинения и признания в ненависти.

Максим, который все это время терпел мои заскоки и прихоти, лишь бы не спугнуть и не потерять.

А я? Что сделала я, чтобы заслужить такого человека, как он?

Ни-че-го.

Увидев маленькую сцену, кинулась подальше от него. Закрыла свое сердце, не давая ему возможности объясниться и все рассказать. Не дала шанса все исправить, принуждая постоянно просить прощения и извиняться.

Брала все, что он предлагал, не давая ничего взамен. Кривилась, когда он признавался в любви. Морщилась при попытке вымолвить прощение.

Читала ему морали о правильной любви, а сама даже не знала что это такое.

Отец всегда говорил мне, что человек, который любит всем сердцем всегда простит и поймет. Что любящий всегда примет обратно, понимая, что каждое мгновения в их жизни на счету. Что в один момент жизнь могут разлучить, не спросив о наших желаниях.

Вот, какие мысли проносились у меня в голове, когда Наталья осознанно шла на убийство.

И в последний момент, когда наконечник был прямо перед шеей, и я уже распрощалась со своей жизнью, все прекратилось.

Вот была Наталья прямо передо мной и раз! Нету ее.

Сквозь непрестанный шум в ушах, мне удалось различить негромкий крик Натальи, чертыханье Максима и я, осознав смысл развернувшейся ситуации, повернула голову вправо.

Представшая картина никогда не сотрется из моей памяти. Я никогда уже не смогу забыть безумство в глазах Натальи и боль во взгляде Максима. И в ночных кошмарах меня будет преследовать картина того, как острые ножницы наполовину торчали из живота любимого.

Шок, все это время обуревавший меня и не дававший сдвинуться с места, спал в один момент, и я кинулась вперед. К Максиму. К своему воздуху. К своей любви.

Опустившись на колени перед, завалившимся на спину, телу, я склонилась вперед и дрожащими руками прикоснулась к его ране. Кровь текла быстро и текла ручьями. Руки вмиг окрасились в алый цвет. Я, даже ничего не смысля в медицине, понимала, что это слишком опасно. Смертельно.

Слезы не переставали катиться из глаз, губы подрагивали, но не могли произнести ни слова.

Все замерло. Время остановилось.

И лишь, полные боли, темные глаза имели значение. Лишь они давали силу.

Нельзя медлить. Надо успеть.

Поджав губы и резко вскинув голову, я, не обращая внимания на стоящую рядом Наталью, которая покачивалась из стороны в сторону, издавая странные звуки, протянула руку к телефону. Благо тумбочка с ним стояла рядом.

Трясущиеся руки никак не хотели правильно набирать номер скорой помощи, но понимая всю серьезность ситуации, я все же смогла нажать три заветные кнопки.

Я уже не помню, что сказала им, назвала ли правильно адрес… что кричала и орала в ответ на просьбу подождать немного…

Окончив разговор и отбросив трубку в сторону, я вновь кинулась к Максиму и, положив его голову к себе на колени, начала медленными движениями поглаживать его волосы, тихо шепча:

— Не оставляй меня, Максим. Прошу тебя, не бросай меня. Я не смогу жить без тебя, родненький.