Наталья Миронова - Синдром Настасьи Филипповны
— Ни капельки! — с жаром заверил ее Даня. — Она любит свою маму, и мама у нее такая чудная, между прочим, доктор наук!
— Ну, это само по себе ни о чем не говорит, — возразила Софья Михайловна. — У Никитиной жены, между прочим, тоже мама была доктор наук. На ее дочери это никак не отпечаталось.
— Нет, Юля умная, она языки знает, книжки читает, и вообще с ней интересно.
— Вот и хорошо. — Софья Михайловна ласково погладила его по рыжим вихрам. — Не торопись. Не надо ничего подстраивать, а то она тебя вмиг раскусит. Пусть все идет своим чередом. Все образуется.
— Образуется? — переспросил Даня. — А знаешь, она тоже читала «Анну Каренину».
— Тоже мне великое достижение! — пренебрежительно отмахнулась Софья Михайловна.
Даня обиделся.
— Между прочим, большинство девушек ее возраста вообще ничего не читают, кроме «Космо»! Да и то больше картинки смотрят! Слышала бы ты, как они между собой разговаривают! «Ну тэ, стерва, подвинься!» — изобразил он гнусавый выговор современной «гламурной» девушки.
Софья Михайловна засмеялась добрым старушечьим смехом, а ее внук вдруг снова нахмурился.
— Ба, может, тебя ее профессия смущает?
— Да не смущает, скорее, настораживает, — посерьезнев, ответила Софья Михайловна. — Мне трудно так за глаза судить, но, боюсь, это часть ее болезни.
— А она больна? — насторожился Даня.
— Ну ты сам посуди: девочка перенесла чудовищную травму. И я говорю не о физических увечьях. Она бросила школу, замкнулась в себе. А потом пошла в манекенщицы. Тебе это ни о чем не говорит?
— Она очень красивая. И у нее здорово получается. Просто классно.
— А мне это говорит о дистанции. Она отгородила себя от всего мира. «Пожалуйста, смотрите! Но вы меня не достанете. Я неприкасаемая» — вот какой «мессидж» она посылает окружающим. Пойми, когда человек сам делает себя изгоем, он становится изгоем. Но одиночество — нездоровое состояние для человека. Тем более для такого юного человека, как твоя Юля.
— Ба, а давай я тебя на дефиле свожу, — предложил Даня. — Хоть посмотришь на нее. У Юли часто бывают дефиле. В больших магазинах, на презентациях… Лучше бы, конечно, у Нины, но тут мы уже опоздали, придется весны ждать.
— Нет, лучше не стоит, — отказалась Софья Михайловна. — Ну куда мне на дефиле? Что я там буду делать?
— Обижа-аешь, — протянул Даня. — Нина на дефиле даже свою подругу по нарам пригласила, а она уже старая ревматичка. И наш Рымарев был с женой, а в ней весу — пудов шесть, если не больше. И всем понравилось, все сидели и хлопали. По-моему, многие женщины ходят туда просто помечтать.
— Ладно, там видно будет, — уклончиво ответила Софья Михайловна.
Даня и сам не подозревал в эту минуту, как горько аукнутся бабушкины слова об одиночестве и дистанции. Сколько раз ему самому придется вспоминать их! Бабушка все предвидела, все предсказала, словно колдунья, заглянувшая в магический хрустальный шар.
Глава 13
Апрельская погода все тянулась и тянулась без конца. Декабрь кончился, наступил январь. Юля объявила, что Новый год будет встречать дома с мамой. Даня встретил Новый год с бабушкой, они по обычаю поставили на стол граненый стакан с водкой и прикрыли его куском черного хлеба. Потом бабушка сказала, что уже поздно, она хочет спать, а он пусть съездит навестить Юлю.
У Дани уже были припасены подарки. Он позвонил, убедился, что мать с дочерью еще не спят, и поехал. У них была крошечная, красиво наряженная елочка, вся маленькая квартирка благоухала хвоей. Даня выставил на стол три бутылки: «Гран-Марнье», «Куантро» и «Фрамбуаз». Еще он купил какого-то немыслимо дорогого сыра, уже готового и разделанного омара и французских пирожных с настоящим заварным кремом. Сказал, что на Новый год можно. Он подарил Элле Абрамовне великолепное старинное издание «Опасных связей» в сафьяновом переплете с золотым тиснением, а Юле — новый диск собственного изготовления: картины Френсиса Бэкона под гитару Джимми Хендрикса. Подарки понравились обеим. В ту же ночь Даня научил Эллу Абрамовну играть в «Анрыл». Она смеялась, отнекивалась, но Юля с Даней настояли. Ночь прошла весело, телевизор не включали.
Прощаясь под утро, Даня напомнил Юле, что она хотела поводить его машину. Им предстояло десять дней выходных. Почти две недели. Можно поехать за город, сказал он, и там, на свободе, испробовать, на что способен «Порш».
— Только не гоняйте как полоумные, — встревожилась Элла.
— Да ладно, мам, я и попросила-то, только чтоб проверить, даст он порулить или будет зажиматься, — попыталась успокоить ее Юля. — У меня своя машина есть.
— «Порш» — это новая реальность, — провозгласил Даня и тут же великодушно предложил: — Хотите с нами? «Порш» двухместный, но мы можем поехать на двух машинах, а там…
— Нет, спасибо, — засмеялась Элла. — Вы молодые, вы развлекайтесь, а я уже…
— Нет, мамочка, ты новая! — закричала Юля и бросилась ей на шею.
— Вот так всегда. — Элла, улыбаясь, смотрела на Даню поверх бронзовых кудрей дочери. — Простите, Даня, мы вам ничего не подарили…
— Как? А радость общения с вами? Разве этого мало? Лично мне больше ничего не нужно. Но если хотите доставить мне удовольствие, дайте почитать вашу книгу.
— Да я вам подарю! Вот, держите. Унылый профессорский труд. Это неравноценный обмен.
— Ошибаетесь, — с шутливой серьезностью проговорил Даня. — В отличие от «Опасных связей» и омара это сделано собственными руками, точнее, головой. Авторская вещь. Еще бы с автографом…
От его озорной улыбки таяло сердце.
— Я вам надпишу, — сказала Элла.
Юля с Даней договорились встретиться на следующий день, когда выспятся.
Он повез ее за город кататься, как еще недавно возил бабушку. Он предлагал бабушке, но она отказалась: сказала, что бесснежная зима кажется ей слишком мрачной. А вот Юле чем-то импонировали эти безрадостные пейзажи. Она вглядывалась в голую, почерневшую землю за окном, в низко нависшее над ней свинцовое небо, и Даня чувствовал: эта нищая природа говорит ей что-то, чего он понять не может.
Для начала он, как и обещал, решил показать ей, на что способен «Порш». Выехав на свободное шоссе, остановился, резко сорвал машину с места в карьер так, что шины завизжали, разогнался, взял, не тормозя, крутой поворот… Юля сидела рядом с ним совершенно невозмутимо: она и бровью не повела.
— А ты молодец, — одобрительно заметил Даня. — Не визжала, не хватала меня за руки…
Она надменно повернула к нему голову:
— С какой это стати я буду визжать? Мне это вообще не свойственно. И потом, я точно знала, что в этой машине со мной ничего плохого не случится.
