Вкус шалфея - Йаффа С. Сантос
Жюльен сердито посмотрел на него.
– Прости, что?
Патрик вздохнул, поправив воротник, пытаясь не смотреть на камеру.
– Слушай, старик, мне не хочется быть тем, кто скажет тебе это. Ты довольно-таки чувствительный парень… обычно. Но Луми сказала, что не вернется в «ДЭКС», вы больше не вместе, а ты все еще ждешь ее.
Жюльен слушал его, застыв как статуя.
– То есть это грустно, понимаю. Мы все хотим, чтобы все получилось, но нужно быть честными друг с другом. Чаще всего такого не происходит, – сказал Патрик, скучивая скрепку, поднятую со стола.
– Патрик? – произнес Жюльен.
– Да?
– Я правда не хочу об этом говорить.
Патрик вздохнул.
– Ну да. Тогда оставлю тебя одного. Если хочешь пойти на бранч в эту субботу…
Жюльен нахмурился, сморщил нос.
– Я дам тебе знать, – сказал он глухим голосом.
– Ладно, тогда скоро созвонимся, – сказал Патрик. Он завершил видео-звонок, снова оставляя Жюльена наедине с самим собой.
Луми
Глава сорок третья
Луми позвонила в дверь и подождала, разглаживая лепестки венка из весенних цветов, висящего на двери. Через мгновение она услышала, как Дженни открывает замки с другой стороны.
– Привет, леди, – Дженни весело сказала и открыла дверь, приглашая подругу зайти.
– Спасибо, Дженн, – ответила Луми.
– Давай присаживайся, – сказала Дженни, показывая на прямоугольный обеденный стол. Луми присела, и Дженни пошла приготовить кофе.
На столе стояла миска с лимонными меренгами и Луми схватила одну, рассматривая ее.
– Дженн, я попробую, – спросила она, засовывая сладость в рот.
– Конечно, леди, – из кухни донесся голос Дженни. Луми попробовала языком сахарную сладость, поняла, что ей чего-то не хватает, достала салфетку и выплюнула. Она пошла на кухню и выкинула салфетку в мусорное ведро. Ее взгляд метнулся к шкафам и столешницам, задержавшись на коробке шоколадных капкейков. Луми схватила ее.
– Могу я попробовать вот это? Ты не против? – спросила она Дженни.
– Эм… конечно, нет, милая, – ответила Дженни, глядя как Луми взяла капкейк, попробовала, а потом выкинула в мусорное ведро.
Луми чувствовала, что Дженни смотрит на нее, но не могла остановиться.
– Луми… что ты ищешь? – спокойно спросила Дженни.
Луми замерла, только ее пальцы быстро двигались, вытирая кусок шоколада о салфетку.
– Что бы то ни было… ты не найдешь это в еде, – мягко сказала Дженни.
– Тут ты ошибаешься. Мне нужно идти, – сказала Луми, направляясь к двери шаткой походкой. – Скоро увидимся, Дженн.
– Но подожди, – ахнула Дженни. – Мы даже кофе не попили!
– Прости, – хрипло сказала Луми. – Мне нужно идти.
– Луми, почему бы тебе просто не попробовать снова ему позвонить? Прошла неделя, – эхо голоса Дженни последовало за ней, уже уходящей прочь по коридору. Луми покачала головой и с грустным взглядом послала Дженни воздушный поцелуй, прежде чем спуститься вниз по лестнице.
Жюльен
Глава сорок четвертая
После долгого вечера на кухне Жюльен в последнюю очередь хотел идти домой. Прошло три недели с тех пор, как он говорил с Луми, и он не мог заставить себя перезвонить ей. Он видел ее в своей постели, на диване, на кухне. Желание прикоснуться к ней, обнять ее, приносило неутихающую боль.
Мужчина выключил свет и сел на металлический стул. Их металлический стул. Как ни странно, а он хорошо понимал, что это так, иногда Жюльен предпочитал сидеть на кухне в темноте после закрытия ресторана.
Молчание, царившее между ними, было не похоже ни на какой другой разрыв или ссору. Жюльен не чувствовал желание заглушить громкое эхо ее отсутствия чем-то другим. Ни выпивкой, ни вечеринками. Он знал, что ничто из этого не сработает.
Забавно, что он никогда не хотел долгих отношений с одной женщиной. А теперь, когда он наконец встретил ту единственную, она не захотела остаться с ним. Было не смешно.
Жюльен посмотрел на огоньки города, вспоминая другой рассвет, когда она лежала в его объятиях прямо на этой кухне. Луми не знала, что он проснулся, пока она еще спала, и во сне ее дыхание тихо шумело в горле. Она сделала его совсем другим человеком. Если бы до той ночи кто-то сказал ему, что видел дух, сияющий в человеке, он бы сказал им перестать пороть чушь. Но тем ранним утром, когда она спала в его объятиях, с ним было крепко сплетено не только ее тело, так, словно освободиться нельзя.
Ему бы задаться вопросом, почему он волновался, если это правда. И ему сразу же захотелось кого-то ударить. Жюльен позволял себе эмоционально расклеиться – это худшее, что он мог сделать. Мужчина заставил себя встать, закрыть ресторан и выйти в ночь.
* * *
Обычно начало лета было любимым временем года Жюльена, и все-таки в этом году оно показалось безрадостным и пустым. Нежный ночной воздух ласкал его лицо и в нем ощущалась она. Словно она сама была недалеко от него.
Жюльен пошел по Бродвею, добрался до дверей своего дома и прошел мимо, направляясь в парк. Роджелио сидел за каменным столом и играл с подругой в круглых очках и с дредами медового цвета. Щегольская красная шляпа была сдвинута набок.
– Дэкс, – сказал он, кивком приветствуя Жюльена. – Ты следующий. Но просто предупреждаю, одной минуткой может не обойтись. Игры могут затягиваться, если противник достойный, – он подмигнул женщине, сидящей напротив него.
Жюльен кивнул в ответ и сел за рядом стоящий столик, чтобы понаблюдать за игрой. Игра и вправду продвигалась медленно. Казалось, что Селеста предсказывает каждый шаг Роджелио и занимает место на доске прежде, чем он успевал передвинуть туда свои фигуры. А Роджелио знал, как блокировать ее, когда та старалась сделать храбрый ход. Они радостно смеялись, когда кто-то блокировал или раздражал другого. Это все было частью игры, и они погрузились в нее, может, и не собираясь заканчивать, судя по скорости принимаемых ходов.
Жюльен не мог смотреть на них и не вспоминать Луми. Он не мог представить, что проживет остаток жизни вот так, не имея возможности поговорить с ней, рассказать о безумных вещах, произошедших в тот день, поделиться с ней всем этим. Если только брак стоял на их пути, так ли он был обязателен?
Впервые в жизни он испытывал желание завести собственную семью… с ней. Он представлял, что как только он найдет правильного человека, у него будет все также, как и у родителей. Но он понимал, что это не единственный вариант.
– Я был груб. Это Селеста, мой партнер уже 35 лет, – сказал Роджелио.
Селеста улыбнулась и
