Джоан Хол - Сердцу не прикажешь
— Мне… мне ведь приходилось помногу брать из тех денег, что принадлежат фирме. — С заметным усилием он проглотил слюну. — И теперь из-за этого у компании неприятности, ибо она оказалась не в состоянии справиться с большим долгом.
Боже праведный… У Фриско было такое чувство, что еще немного — и весь ужин полезет из нее обратно. И покуда желудок бунтовал, в голову не приходило ни единой мысли. Сглотнув солоноватую слюну, имевшую вкус страха и морских деликатесов, она в упор уставилась на отца.
— Как же ты мог! — выговорила наконец она яростным шепотом. — И как мать, она уже знает?
— Нет! — поспешил сказать он, и панический ужас промелькнул в глазах Гарольда. — Да я и не хочу, чтобы она узнала о случившемся. Обещай, что никогда не расскажешь ей.
— Да, но…
— Обещай мне, Фриско, пожалуйста.
— Ну ладно, ладно. — У нее голова буквально шла кругом. — Только ведь… — начала было она, однако отец тотчас же перебил ее.
— Но и это еще не все, Фриско. — Он несколько замялся, откашлялся и наконец сказал: — Есть и еще кое-что.
— Еще?! — недоуменно протянула она, понимая, что мозг ее не в состоянии вынести большего.
Гарольд кивнул, затем в один присест опорожнил бокал и тотчас же сделал знак официанту — повторить.
— Дело в том… словом, боюсь… похоже, нашу фирму попытаются у нас захватить.
— Какая-нибудь мощная корпорация? — Фриско покрутила головой, как бы желая рассеять туман в мыслях. Ей почему-то казалось, что давно уже канули в Лету те времена, когда мощные фирмы пожирали более мелкие и слабые.
— Нет, не совсем так. — Гарольд нахмурился, и в складках кожи сверкнули капли выступившего пота. — Да нет, речь идет практически о дружественной акции…
— Дружественной?! — воскликнула Фриско и нахмурилась точно так же, как секундами ранее сделал отец. — Но кто посмеет? Кто этот друг?! И как он собирается вырвать у нас фирму?
— Это наш поставщик стали.
— Маканна?! — Фриско никогда не видела этого человека, хотя ей нередко приходилось слышать его имя, часто произносимое в семье. Даже если бы он и не снабжал фирму сталью, она все равно слышала бы о нем, потому как Маканна был из тех людей, про которых говорят, что слава бежит впереди них.
Из того, что ей доводилось читать и слышать, она сделала вывод: Лукас Маканна — весьма крутой парень. О нем многие годы ходили невероятнейшие слухи, более, впрочем, напоминающие легенды. Извечную американскую сказку о чистильщике ботинок, превратившемся в миллионера, Маканна сумел подредактировать, и весьма существенно, во многом благодаря своему характеру и нескрываемому презрению к женщинам.
К рассказам такого сорта, впрочем, Фриско относилась с известной долей скепсиса. Она вообще не склонна была верить каким бы то ни было преувеличениям. Так что если в историях с Маканной она чему и верила безусловно, так это рассказам о его хваленом мужском шовинизме. По своему личному опыту, равно как и по тем историям, которые доводилось слышать, Фриско знала, что зачастую именно те люди, которым удавалось действительно поразить мир, как раз и были самыми большими шовинистами. Даже если они говорили о равноправии женщин и всячески подчеркивали свою приверженность идее подобного равноправия, именно они заставляли женщин более всего страдать.
Как это ни странно, Фриско почти ничего не слышала об отношениях Маканны с какими-либо конкретными женщинами. Потому она, при всем недоверии к любым легендам, старалась не высказывать вслух своего мнения касательно Маканны. Она не желала оправдывать шовиниста, если он был таковым, и в то же время не хотела очернять неповинного, может статься, человека.
Было очевидно, что отец ее не просто в курсе всех рассказываемых легенд, но что эти рассказы произвели на него неизгладимое впечатление, вселив чувство страха по отношению к этому человеку.
— Именно что Маканна, — голос Гарольда выдал волнение. Перейдя на шепот, отец продолжил: — У меня имеются основания полагать, что он давно уже скупал акции нашей компании. Не знаю, сколько именно он сумел приобрести до сего дня, но…
Отец не закончил фразы — впрочем, смысл ее и так был вполне понятен. Фриско мысленно нарисовала себе всю картину. Маканна приобрел порядочный пакет акций; ему ничего не стоит заручиться поддержкой нескольких солидных держателей акций этой фирмы и перетянуть на свою сторону необходимое число членов правления фирмы. И вот уж тогда-то Маканна сможет как следует развернуться.
— Помоги мне, детка, — слова прозвучали как страстная мольба, тотчас же выведя Фриско из задумчивости.
— Но как?! — Хоть режьте ее, Фриско не представляла, как, чем именно в создавшейся ситуации она может помочь.
— Сделай… сделай что-нибудь!
— Но что именно?
— Я не знаю. — Гарольд сморщился, как от сильной боли. — Но ведь наверняка можно что-нибудь предпринять.
— Может, и можно, только если бы еще знать, что. — Фриско пожала плечами, давая понять, что решительно ничего не может придумать. — Я ведь всего-навсего бухгалтер, папочка, а вовсе не кудесник. Мне нужна по возможности вся информация о делах фирмы.
Отец огляделся по сторонам и, проследив за его взглядом, Фриско только теперь осознала, что за столиками возле них множество людей разговаривали и звучал смех.
— Тут не самое подходящее место, чтобы влезать во все эти тонкости, — сказал он и вновь огляделся по сторонам. — Не могла бы ты прийти ко мне в офис?
— Когда? — Фриско попыталась скрыть свое нежелание.
— Хорошо бы завтра, — в голосе Гарольда в кои-то веки прозвучала извинительная нотка. — В пятницу утром, в девять часов, Маканна назначил мне встречу.
Стало быть, послезавтра. Впрочем, почему бы и нет? У нее останутся почти сутки на размышление и принятие окончательного решения. Фриско задумалась и тяжело вздохнула, этим самым вздохом лучше всяких слов выказав нежелание заниматься вдруг свалившимися на голову проблемами.
— О'кей, папа. Завтра в обеденный перерыв приеду на завод. — Она догадалась, что не худо было бы улыбнуться, и, как это ни странно, у нее хватило сил выдавить из себя улыбку. — Сходим в кафешку, где обедают твои служащие, там ты сможешь угостить меня ленчем.
Глава 3
— И сколько же тебя не будет?
— Вот уж не знаю. Все зависит от того, сколько мне понадобится времени.
Укладывая в дипломат бумаги, Лукас поднял глаза. Кривая усмешка обозначилась у него на губах при тяжелом вздохе, который испустил его брат.
Майкл Маканна воздержался от ответной улыбки и опять вздохнул.
— А нельзя ли поточнее? Я хочу сказать, — было очевидно, что он недоволен, и нетерпеливый тон лишь подчеркивал это впечатление, — хочу сказать, не мог бы ты хоть примерно прикинуть время?
