Измена. Игра на вылет - Елена Грасс
Она поворачивается ко мне, и её глаза сверкают в ненависти и злости, как недавно сверкали у её мужа.
– Вы, милочка, совсем что ли чёкнулись!? – теперь она шипит на меня, как змея, готовая кинуться для укуса.
– Прекратите говорить такие вещи! – добавляет он к словам жены.
– Я говорю то, что видела собственными глазами, и не затыкайте мне рот!
Мне плевать, в этот момент, что это мой работодатель. Я пока ещё жена его, как он сам заметил, партнёра в том числе, и тоже имею право на многое по закону. А даже если бы не имела, я никогда не пресмыкалась перед власть имущими независимо от ситуации.
Замечаю, как некоторые присутствующие начинают поглядывать в нашу сторону. Их взгляды полны любопытства, и я понижают тон.
– Я не слепая и не дура. И даже будь я трижды уставшая, вряд ли мои глазам меня подведут.
– Замолчите! – повторяет Воронов повышая голос.
Он хватает меня за локоть и пытается оттащить подальше, где совсем нет людей.
– Что вы себе позволяете? Моя дочь и ваш муж?! Это абсурд! Такого просто не может быть! Он что, самоубийца, а она дура?!
– Очень вероятно, – хныкаю, когда он говорит про них в таком сравнении. – Ну, если я всё придумала, тогда скажите, где она сейчас?
После моих слов он начинает озираться по сторонам, как совсем недавно делала я.
– Как сотрудница, она должна быть здесь и аплодировать успеху отца!
– Мы всё обязательно выясним, но я знаю, что такая как моя дочь никогда не будет с таким как ваш муж. Нахрен ей этот … нищеброд! А вам, Марта Викторовна, придётся перед ней извиниться! И заставлю сделать это прилюдно, при всех сотрудниках этой долбанной клиники! Потому что я никому не позволю порочить её имя, честь и достоинство! – игнорирует мой вопрос.
– А мне и не нужно его порочить, она прекрасно справилась сама. И я не намерена молчать. Если ваша дочь, которая младше его почти на двадцать лет и к тому же моя подчинённая, спокойно ложится в постель с женатым мужчиной, то это говорит, что ни чести, ни достоинства у неё нет. Не находите?
Он смотрит на меня с таким возмущением, будто это я его оскорбила, а не его дочь – меня.
– Урою! – не знаю, к кому относится эта угроза, но мне на данный момент плевать.
– Вы так и не ответили, где ваша дочь, Александр Николаевич? Почему её нет здесь? – настаиваю на ответе.
– Я за ней слежу, она не маленький ребёнок.
Его голос по-прежнему резкий, но я вижу – он совершенно точно расстроен. От прежней улыбки и беззаботности не осталось и следа. Тот, кто несколько минут назад травил шутки, веселился и показывал всем своё превосходство теперь выглядит как грозовой фронт, который с сумасшедшей скоростью движется в нашу сторону.
– Если она не ребёнок, пусть отвечает за свои поступки. Она сбежала, как... мышь, так тихо, что я даже не успела оглянуться.
Александр Николаевич быстрым движением достаёт телефон из кармана брюк и начинает набирать номер. "Дочка" – замечаю, как он нажимает кнопку вызова.
Несколько долгих гудков, кажущихся вечностью, и... звонок сброшен. Но Александр Николаевич человек настойчивый, это я уже поняла. Его улыбка лишь кажется добродушной, но на самом деле это видимость, не более и за ней скрывается холодный расчёт и твёрдость характера. Он добивается всего, что его интересует. А сейчас его интересует обманула я его или нет. Для него, как я неожиданно для себя поняла – это практически дело чести.
– Моего мужа, кстати, тоже уже нет, – замечаю это. – как и она, сбежал, – оглядываясь по сторонам, понимаю, что это так.
Воронов снова набирает дочери. Теперь она, видимо, понимает – разговора не избежать. И наконец отвечает:
– Да, папочка... – я стою рядом и слышимость довольно хорошая.
– Где ты?! – его тон уже совсем не ласковый.
– Я дома! – лжёт она.
Он поворачивается ко мне, и я вижу, как ему неловко от этого разговора. Отходит в сторону.
– Что за враньё?! – повышает голос. – Я видел твою машину! Где ты?!
Она ему что-то отвечает, но теперь её слова для меня недосягаемы.
– Немедленно, – его слова звучат как приказ, – сюда, в кабинет главного врача! Сейчас же! И попробуй не прийти!
Он сбрасывает звонок, опускает лицо и несколько минут стоит молча, не шевелясь. Глаза его закрыты, а дышит он тяжело. Я его просто не узнаю.
– Она придёт, – поворачивается ко мне чуть позднее и говорит тихо, но твёрдо.
– Саша, успокойся! – его жена продолжает пялиться на меня с недоверием. – Надо во всём разобраться. Может, эта... сама что-то придумала про нашу Ларочку.
– Зачем ей это? – недовольно бросает он.
– Ну не знаю… Может, завидует её молодости, красоте, уму…
– Ума у неё нет, не льстите способностям вашей дочери, – кидаю этой дуре в пику. Уж я-точно это знаю, потому что вела её как куратор в ординатуре.
– Всё, все прекратили базар! – прерывает нас Воронов. – Марта Викторовна, если вы что-то выдумали... – ему, естественно, хочется верить именно в это, и я, если честно, его понимаю, – вряд ли мы сможем продолжить сотрудничество. Я всё-таки верю, что вы ошиблись, и это была другая девушка. Я понимаю, узнать об измене мужа тяжело, но …
– Конечно! Какое тут уж может быть сотрудничество, – даже не слушаю его дальше, прерываю, хотя я знаю правила хорошего тона. – Я сама собираюсь уйти, не беспокойтесь за это. Данный вопрос, как раз решается очень быстро. Есть более важные.
– Например? – не понимает меня.
– Например, клиника и имущество в ней. Часть, естественно, моя, сами понимаете. Отдайте мне мою долю – и мы в расчёте. И пусть ваша дочь станет, например, в этой клинике главным врачом. Будет прекрасный тандем: отец, дочь, зять. Правда, боюсь дело развалиться даже не начавшись, но это уже не мои проблемы.
– Ваш сарказм неуместен, – вклинивается в разговор и шипит на меня мать любовницы. – Какие у
