Император ярости - Джаггер Коул
Я просто надеюсь, что узнаю это, когда увижу.
Когда я заканчиваю, мой взгляд снова падает на тело Федора — без рук. В его неподвижности есть что-то странно успокаивающее. Эти люди были мертвы с того момента, как пересеклись со мной. Не только из-за того, кто я и что собой представляю, но и из-за того, кем они были.
Возможные соучастники преступления, которое я уже слишком давно пытаюсь раскрыть.
Этот путь может оказаться очередным тупиком. Я узнаю это только тогда, когда проанализирую информацию, которую забрал этой ночью.
Я мог бы сейчас зациклиться на мыслях «а что если», если бы Федор и его люди не были замешаны в преступлении, которое я пытаюсь раскрыть почти два десятилетия. Мог бы позволить себе погрузиться в иронию того, что сам являюсь чудовищем, охотящимся на других чудовищ.
Преступником, карающим преступников.
Но с ней все иначе.
Это… личное.
В любом случае, даже если Orlov Financial Solutions и Grigorov Bratva не имеют отношения к ужасу двадцатилетней давности, я сомневаюсь, что хоть кому-то из них будет не хватать ублюдка вроде Федора Гусева и его шайки придурков.
Но вот она…
Она оказалась сложностью, которой я не ожидал.
Я пинаю тело одного из людей Федора. Кровь из его перерезанного горла залила весь перед его спортивного костюма.
Они должны были умереть.
А она?
Я все еще чувствую ее пульс под пальцами — быстрый, сбивчивый. Все еще вижу вспышку страха в ее глазах, когда прижал ее к окну.
Но это был не просто страх.
Там было что-то еще.
Что-то более темное, мелькнувшее под паникой.
И с того момента оно гложет меня изнутри.
Я встаю, разминая шею. Мне нужно уйти. Из этого дерьма, очевидно.
Но и от нее тоже.
…Но я знаю, что не уйду.
По дороге в квартиру, которую я использую, пока нахожусь в Нью-Йорке, стоит тишина. Но недостаточная.
Этот город меня раздражает.
Слишком безликий. Слишком гордится собой без всякой на то причины. Он грязный, и здесь нескончаемая война теневых сил.
Напряжение, пузырящееся прямо под поверхностью, буквально отравляет воздух. Душит. И, черт возьми, тут шумно.
Я всегда предпочитал тишину. Ту, что окутывает меня, словно вторая кожа, заглушая шум окружающего мира.
Так легче думать. Объективно, для города с десятью миллионами засранцев сейчас тут довольно тихо.
Но этой ночью — нет.
Тишина давит, словно тяжесть её взгляда, требующего ответов, которых у меня нет.
Имя — Карен Вандершмит — очевидная чушь. Я видел, как дрогнули её глаза, когда она передавала удостоверение, едва заметную заминку перед словами. Она что-то скрывала.
Я выясню что. Я всегда выясняю.
Сегодняшний визит в офисы бригады Григорова был, в общем-то, двойной удачей. Формально я пришёл по приказу Кензо. Но на самом деле меня привела сюда попытка моего кузена копнуть глубже в мир братвы, пока мы расширяемся на этот грёбаный город.
Впрочем, у меня был и личный мотив.
Кензо поручает мне такие дела — такие, с которыми справился бы любой вака-гасира1 или даже рядовой солдат. Но делает это потому, что я хорош в этом.
А под «такими делами» я подразумеваю «решение проблем».
Вот только теперь у меня новая проблема.
Пока веду машину по почти пустым, но всё ещё до безумия шумным улицам Нью-Йорка, мысли снова возвращаются к её лицу.
К тому, как она на меня смотрела.
Большинство людей при встрече со смертью впадают в панику, судорожно ищут выход. Она тоже была напугана. Просила не убивать её. Но в глазах было что-то ещё. Вызов. И ещё нечто, чему я не мог найти названия.
Это застряло у меня в голове.
Чёрт, я должен был её убить. Должен был оставить её мёртвой на полу, в крови тех людей. Но отпустил её. И теперь она — нить, которую я не могу разорвать.
Телефон в машине звонит через Bluetooth. Я отвечаю, даже не глядя, кто это.
— Да?
В ответ — только тишина. Брови сдвигаются в хмурой задумчивости. И тут я слышу медленное, размеренное дыхание в трубке.
Незнакомый номер.
Чёрт. Я знаю, кто это.
— Это время года снова, да, Джонас?
Тяжёлое дыхание на мгновение обрывается, прежде чем он говорит.
— Ну, знаешь, Мал… — голос из прошлого звучит тихо, хрипло, с отголосками песка и гравия.
— Я бы предпочёл, чтобы нет.
Джонас коротко смеётся, глухо, почти беззвучно.
Я не отслеживаю эту дату. Мне плевать на неё. Но Джонасу — нет. И поэтому он тянет меня обратно в этот мрак, раз за разом набирая мой номер именно в этот день, каждый грёбаный год.
— Какого чёрта тебе надо, Джонас?
— Напомнить тебе, брат, — шипит он. — Чтобы ты никогда не забыл день, когда убил нашего отца.
— Он нам не был отцом, — спокойно отвечаю я. — Да и ты мне не брат. Мы вообще никто друг другу.
— О, но мы есть, Мал, — тихо говорит он. — Мы навсегда…
— Обратись к психиатру, Джонас, — отрезаю я. — Перестань позволять этому ублюдку и тому аду, через который он нас провёл, продолжать управлять твоей жизнью.
Он снова замолкает.
— Просто помни, брат… — рычит он. — Однажды я найду что-то… кого-то, кто тебе дорог. И я уничтожу их, у тебя на глазах.
— Найди себе врача, Джонас, — повторяю я. — И сотри мой номер к чертям.
Сбрасываю звонок и глушу двигатель возле своей временной квартиры в Сохо. Несколько секунд вдыхаю тишину салона, пытаясь выкинуть голос Джонаса из головы. Потом выхожу.
Здание ничем не примечательно — ещё один лофт среди модных булыжных улочек Манхэттена, где остальные жильцы либо накаченные наркотой модели, либо женатики, использующие эту квартиру как место для тайных встреч.
Для меня же это просто убежище.
Как только я переступаю порог, привычное укрытие тишины накрывает меня. Но даже теперь что-то не так.
Скидываю куртку на кожаный диван и двигаюсь сквозь тёмное пространство, словно тень. Мысли всё ещё крутятся вокруг неё. Вокруг того, как её тело дрожало под моими руками, как перехватывало дыхание, когда я наклонился ближе.
Она не должна меня волновать.
Она не должна иметь значения.
Мониторы оживают, когда опускаюсь в кресло за столом, а тихое гудение компьютера разрезает тьму.
Пора разобраться с этим призраком.
Пальцы быстро стучат по клавиатуре, открывая записи с камер в офисе, который я только что окрасил в красный. Я скачал оттуда не только файлы. Оставил лазейку в системе,
