Даже если ты уйдешь (СИ) - Султан Лия
-Вот видите, что ваша Эсмигюль сделала? Она опозорила всю семью! На весь “жут”! Как мне теперь смотреть в глаза людям, - запричитала Юлтуз и выдавила из себя скупую слезу.
-Наша Эсмигюль вас опозорила? - процедила Дильшат и Равиль от тона отца тут же сел ровно и расправил плечи. - Ваш сын изменял моей племяннице, которая мне, как дочь. Не постеснялся и сделал это прямо в магазине! Где его воспитание? Где его голова была в этот момент? И после этого моя Эсмигюль вас опозорила на весь “жут”?
-Имран поклялся, что ничего не было. Эсмигюль ворвалась в магазин и устроила скандал.
Дядя недобро засмеялся и покачал головой.
-А продавщицы в вашем магазине всегда в одном белье ходят, как эта? - он бросил взгляд на смартфон Юлтуз. - Дресс-код у вас что ли такой? Тогда неудивительно, что ваш сын свое хозяйство в штанах не удержал.
Свекровь лишилась дара речи. Возмущенная и задетая, она глотала ртом воздух, заламывала руки и вопрошала:
-Да как вы…Да как вы смеете в моем доме?
-Успокойся уже, - буркнул ее муж, который все это время сидел молча. – Дай ей уже спокойно уйти.
-Мы забираем Эсмигюль и детей, - встав из-за стола пробасил дядя. - И с машиной мы тоже что-нибудь решим. Выход сами найдем.
Когда мужчины вышли во двор, девочки уже успели все загрузить. Эсми стояла растерянная и неживая. Подойдя к дяде она спросила:
-Что там?
Он по отечески обнял ее и ответил:
-Нормально все, не переживай. Пока родители не вернулись, поживешь у нас.
Эсми заплакала на дядином плече, а когда отстранилась и вытерла мокрую щеку, увидела, как в окне дома приподнялась плотная занавеска. Юлтуз властно взирала на нее, одновременно ликуя, что избавилась от нежеланной невестки и злясь на ее дядю, поставившего ее на место.
Они только отъехали от дома и еще не свернули направо, к большой дороге, как Равиль, посмотрев в зеркало заднего вида, хмыкнул:
-О, Эсми, твоя машина.
Эсмигюль посмотрела назад и увидела свой небесно-голубой Субарик. От досады и обиды поджала губы, пообещав себе, что все равно его заберет.
-Рава! Рава! Останови машину! - крикнула Софья, отчего брат резко затормозил.
-Сонька блин! - выругался Равиль.
-Я сумку в доме забыла, сбегаю за ней, - она так быстро вылетела из салона, что никто ничего толком не понял.
-Так ее же не было в доме, - посмотрел на сына Дильшат.
-Пойду помогу ей ее найти, - поставив авто на ручник, он вышел следом, а Эсми только громко ахнула и тоже побежала за ними.
Соня шагала размашисто, так что маленькая сумка на длинном ремешке подпрыгивала за спиной, а длинные светлые волосы развевались на ветру. Имран вышел из машины и пошел открывать ворота, чтобы загнать джипик.
-Эй, Имран, - окликнула его Софья, заставив его обернуться.
-Что тебе, Соня? - поморщился он.
Девушка подошла к нему непозволительно близко и ударила коленом по мужскому достоинству с такой силой, что он выматерился и сложился пополам.
-Гандон, - рыкнула Софья.
-Еще одна дура и истеричка, - кривясь от боли и гнева, крикнул он. - В вашей семье все девки ебанутые.
Но стоило ему выпрямиться, как по лицу прилетел еще один сильный удар. На этот раз бил Равиль. Имран отлетел к воротам. Из носа текла кровь.
-Сам ты ебанутый, - потерев ладонью кулак, выплюнул старший брат.
-Равиль! Соня! - громко позвал своих детей Дильшат. -Идите в машину.
Рядом с дядей стояла бледная Эсмигюль. Имран прижимал окровавленные пальцы к носу и смотрел на жену, как на злейшего врага. Алые капли кляксами падали на серый асфальт.
“Кровь за кровь”, - подумала Эсми, глядя на потрепанного мужа.
После она равнодушно развернулась и пошла прочь из этого дома.
Глава 5. Почему я так долго терпела?
-Апака! Апака! (уйг. - мамочка, далее для удобства буду использовать слово “мама”)
Дети встретили с криками, поцелуями и обнимашками. Они привыкли, что с садика их всегда забирала мама, но увидев тетю Соню только обрадовались, потому что с ней всегда было весело. И теперь Руфат и Ситора наперебой стали рассказывать о том, что делали, пока Эсми сидя на корточках, прижимала к себе двойняшек.
-Мы ездили в магазин. Тетя Соня разрешила брать все, что угодно. Любую “запрещенку”.
-Мы купили мороженное.
-И наклейки.
-А потом дома я заставила их съесть борщ. Мы немного порисовали и почитали сказку, - сказала тетя Наташа, жена дяди Дильшата.
-По ролям, - добавила маленькая Ситора, унаследовавшая мамины черты лица и густые черные волосы.
-Теть Наташ, спасибо большое. Вы меня спасли, - поднявшись, Эсми подошла к ней и обняла.
Дядя и брат занесли все вещи, Софья включила детям мультфильмы, а тетя накрыла на стол. Вскоре подтянулся младший двоюродный брат Рауль - общий сын Дильшата и Натальи. Их история любви началась в 90-х. Наталья была разведена и воспитывала маленькую дочь. Она работала учителем русского языка и литературы. И в классе у нее были мальчики двойняшки: Равиль и Анвар, которых воспитывал только отец, так мама умерла от рака пару лет назад. Когда Анвар выбил окно в кабинете, Наталья вызвала в школу отца. Тот пришел и влюбился. После нескольких месяцев ухаживаний, они поженились. Дильшат удочерил Софью, дал ей свою фамилию и отчество. С тех пор вот так и живут - душа в душу.
В девять тридцать Эсми пошла укладывать детей в комнате Рауля. Втроем уместились на кровати-полуторке, сын прижался к правому боку, дочь - к левому. Она всегда их так укладывала на большой кровати в спальне, потому что муж либо отсиживался внизу, либо его вообще не было дома. И даже дети привыкли к тому, что папа работает, папа молодец.
-Мамочка, а когда мы вернемся домой? - спросила тоненьким голоском Ситора.
В комнате было темно, и в этой мгле Эсми была рада, что дети не видят ее тихих слез. Закусив губу, она пыталась подобрать слова, но они просто не шли, застряв толстым, мерзким комом в горле.
-Так получилось, что мы больше не будем там жить, - она выдавила из себя улыбку и поочередно поцеловала детей в макушки, еще крепче прижав их к себе.
-Почему? - удивился Руфат.
-Жаль, там мой кукольный дом и коляска, и одежда для Барби.
-Я обязательно заберу их потом. У вас всё будет, мои родные. Всё и даже больше. Я всё для вас сделаю, - пообещала она не только детям, но и самой себе, понимая, что теперь надо рассчитывать только на себя.
-А дадака (папочка), бувака (дедуля), момака (бабуля)? Они остались дома? - продолжала задавать вопросы Ситора.
-Да. Просто мы теперь будем жить отдельно от них. Но вы сможете ездить туда в гости, встречаться с папой и со всеми остальными.
-И у нас не будет нашей комнаты? - удивился Руфат.
“Когда-нибудь у каждого из вас будет своя комната. Это я тоже обещаю”, - подумала Эсми, а вслух сказала:
-Главное, что мы вместе, правда?
-Да! - хором прокричали дети.
-Ну вот и отлично. Нас ждет еще много приключений, а сейчас надо спать.
-Мам, - снова протянула дочка. - А папа опять на работе?
-Да, малыш, - вздохнула Эсми. - Именно там.
-Он обещал сводить нас в парк и опять забыл, - грустно заметил сын.
Опять забыл. Как это было в духе Имрана: пообещать и забыть, или сказать: “Ты такого не говорила. Не выдумывай”.
“Все-таки надо было уйти еще раньше”, - подумала Эсми. - “Теперь детям тяжелее все это объяснять”.
Она пела колыбельную за колыбельной, гладила мягкие волосы детей и сдерживала слезы. Поняв, что оба заснули, вздохнула с облегчением, а потом еще несколько минут лежала, вспоминая день, когда они родились. Шла 35 неделя. Вечером Имран позвонил и сказал, что с пацанами встречается. Эсми ничего на это не сказала, но вся извелась - ладно бы раз в неделю ходил, но встречи с холостым друзьями стали слишком частыми. И тут отошли воды. Она очень испугалась и позвонила маме, которая велела вызывать скорую. Эсми собралась, достала из шкафа сумку в роддом, встретила медиков и поехала с ними в больницу. До Имрана ни она, ни ее родители в тот вечер так и не дозвонились, а потом он оправдывался, что поставил телефон на беззвучный режим и не услышал.
