Преподаватель - Марго Лурия
— Пара таких вечеров, и твоя литература отправится пылиться на полку.
— Какой же вы все-таки вредный.
— Я? — мужчина разразился хохотом, пока его собеседница нервно сжимала ручку.
— Вы сами читаете великих романистов, вам сложно их понять?
— Тогда и речь, и мысль строились иначе, сейчас нет смысла подражать ушедшей эпохе.
— Я с вами не согласна.
Пожалуй, если бы она согласилась и соглашалась всегда, вся магия этого, непохожего больше ни на что, общения улетучилась бы, оставив привычные нотки скуки и предубеждений.
— Упрямая. — грозно, но без жестокости заметил преподаватель — Хорошо, оставь всё как есть, я напишу тебе свою версию, и ты посмотришь, в чём разница.
— Вызываете меня на дуэль?
Поединок, призванный доказать молодой неопытности её слабые стороны, свою функцию выполнил, оставив на душе жгучее ощущение. Печальный упадок обезоружил профессора, и, впервые, он не знал, что сказать. Умна, несдержанна и, похоже, весьма ранима. Руки её покраснели и покрылись мурашками, она сняла очки и прикрыла глаза от усталости.
— Похоже, мы снова засиделись — заметил он, кинув взгляд в окно, за которым почти стемнело.
Как сонное дитя, Джейн побрела в сторону выхода, прихватив вещи и держа в руках очки. Её изящная фигура под облегающей тканью бежевого платья не отпускала, приковывая будто магической силой.
Когда тень силуэта пропала, спали и чары, и преподаватель вернулся в реалии, полные странных ощущений и сомнений. Что этой юной женщине удавалось пробудить в сознании? Влекла ли его литература или ему просто доставляло удовольствие наблюдать, как она злится, преодолевая себя? Ему казалось, если гнев забавляет, то не о каком сочувствие и речи быть не может, но стоило ей поникнуть, как радости и след простыл, оставив лишь своеобразное чувство и какую-то пустоту. Это чувство было похоже на то, что он испытывал, когда читал — невероятный подъём и стремительное падение духа.
Ему, почему-то, стало грустно оттого, что она, бесспорно, недолюбливала его, обижаясь на методы, которыми он пытался пробудить её окаменевшие представления о прозе.
Заметив своё неоднозначное состояние, которое обычно становится ясно для взора далеко не сразу, мистер Мартен одёрнулся, будто от холода, и принялся собираться домой. Он счёл очевидным абсурдность навязчивых мыслей об этой девушке и задался целью более не грезить об обществе её исключительной натуры.
Избрав отталкивающую манеру поведения, он, буквально, с порога осыпал девушку претензиями, правда пока мысленно, ибо на лекции в окружении десятка глаз не мог вести себя панибратски. Но стоило ей пройти мимо, кинув многозначительный взгляд, и с улыбкой произнести: “Здравствуйте” — как декорации вокруг падали, а десятки глаз превращались в ничто.
Пару раз он ловил себя на мысли, что смотрит на неё чаще, чем на остальных, раньше он предполагал это связано с тем, что она была его единственным слушателем. Сейчас же, он старался изо всех сил, лишь бы не посмотреть, порой насильно отворачиваясь, позволяя себе потерять контроль только тогда, когда она не могла этого заметить.
Занятия стали проходить под налётом таинственности, но никто из них не мог разобрать причину. Джейн пыталась понять отношения преподавателя к ней. Иногда ей казалось, что он ей симпатизировал, она была сложным проектом, но интересным, профессор сам это говорил, и, очевидно, он готовился к их встречам, часто передавая ей бумажки с заданиями прямо на лекциях, но иногда мужчина становился невыносимым. Его требовательность порой доходила до крайности, в попытке перекроить образ мышления он злился кричал и часто закатывал глаза.
Все вокруг знали об их дополнительной программе, потому что весь кампус стоял на ушах, когда их крики доходили до самой администрации.
Секретарь университета, миссис Бернар, одутловатая женщина лет сорока, пару раз делала замечание мистеру Мартену за некомпетентное поведение, но после его заверений и разговора с Джейн, она более не вмешивалась.
Разговоры о красавце преподавателе, Николасе Мартене, с которым можно было остаться наедине на дополнительных, ходили то тут, то там целый месяц, пока не стало ясно, что у всего кампуса не хватит денег, чтобы заставить его работать сверхурочно.
— Хватит втюхивать мне заученные фразы, Джейн! Ты пытаешься доказать, что умна? — не проходило ни дня, чтобы их беседа, начинавшаяся всегда крайне деликатно, не доходила до спора, в котором оба открывали новые возможности своего голоса.
— Я не пытаюсь выглядеть умнее! — кричала в ответ мисс Морел — Я так думаю!
— Хватит уже! Я пытаюсь вдолбить тебе не то, что ты глупая, а то, что ты забываешь думать самостоятельно. И я вообще-то тебя здесь не насильно держу. Хочешь — иди! Давай! Заняться мне больше нечем, как тебя уговаривать. Всё равно мы не сдвинемся с мёртвой точки, пока ты упрямишься. — он бросил ручку на стол и откинулся на стуле, скрипом возвестив о своём вердикте.
— Ладно. — упрямо прошипела Джейн, скрестив руки на груди — Я никуда не пойду.
Изменившись в лице, профессор нагнулся вперёд и словно дьявол со сверкающим взглядом пропел, как пленитель души:
— Я знал, что ты так скажешь. Только позволь задать вопрос, ты хочешь стать лучше, потому что судорожно стремишься к идеалу или хочешь познать то, что тобой ещё неизведанно?
— Я бы хотела выбрать второй вариант, но…
— Ясно. Зачем же вас делают такими правильными?
Мисс Морел поняла, что это был риторический вопрос, но его демонический взгляд и в ней пробуждал язвительность от нежелания покоряться.
— Это следующая тема для текста? — передразнила студентка.
— Почему бы и нет. Подготовь мне анализ данной темы. Если мне вдруг покажется, что ты говоришь чужими словами, я тебе влеплю двойку и не допущу до экзаменов.
Каждый раз возвращаясь домой после наступления темноты, Джейн тихонько следовала в свою комнату, лишь бы не отвечать на неудобные вопросы. И хоть её мать всегда точно знала, в котором часу возвращается дочь, впервые нарочно подловила её на входе в комнату.
— Ты стала поздно возвращаться, — обеспокоенно заметила женщина — у тебя всё хорошо?
— Да, просто пару раз в неделю хожу на дополнительные по литературоведению.
Она открыла дверь, обозначая, что готова закончить разговор, но у матери всегда был набор вопросов, которые она непременно должна была задать.
— У тебя проблемы с успеваемостью?
— Нет, просто хочу повысить свой балл — “и я уже пару месяцев бьюсь над этим” добавила про себя девушка.
— Да, это правильно, ты уж постарайся, важно закончить хорошо.
— Конечно.
Закрытая дверь подпирала личные границы, а мысли о профессоре подпитывали разрушающий порыв к превосходству. Он
