Рябиновый костёр - Жанна Даниленко
Отец выждал паузу, явно рассчитывая услышать хоть какие-то объяснения, но молчание затягивалось.
— Что вы с Ларой не поделили вчера? — продолжил допрос отец. — К кому ты ушёл на ночь глядя? Лара плакала, тебя покрывала утром, сказала, что вызвали на работу. Врала! Я первым делом сюда рванул узнать что да как. А тут не было ничего экстренного, да и с суток ты только вернулся, не стали бы тебя вызывать. — Роман Владимирович разнервничался, ладонью по столу хлопнул. — У тебя любовница? Ради кого ты семью рушишь, сын? Ты о дочери подумал?!
Вот такой гневной отповеди Фёдор совсем не ожидал. Настроение упало ниже плинтуса.
— Отец, тебе не кажется, что я слишком взрослый мальчик, чтобы посвящать вас с мамой во все нюансы моей жизни? Для твоего успокоения скажу, что Ларе я не изменяю и никакой любовницы у меня нет. Поссорились мы немного, я ушёл, ночевал в машине. Всё?
Он развёл руками, показывая, что нет никакой серьёзной проблемы.
— Часто ссоритесь? — Выражение лица родителя изменилось, напряжение ушло, складка на лбу разгладилась, да и взгляд перестал быть тяжёлым. Отца отпустило. — Я тебе верю, потому что не врал ты мне никогда.
Фёдор улыбнулся.
— Как в любой семье, ссоримся мы и миримся. Всё в порядке у меня, папа. Нет причины для волнений. Алиска шустрая, толковая — что ещё желать можно? Зря ты разволновался.
— Хорошо, если зря. Да только всё равно неспокойно мне, да и мать извелась, а она чувствует. Может, просто скучаем…
— Не начинай. Не переедем мы в Москву — смысла я в этом не вижу. Допустим, я пойду к тебе на кафедру, начну собирать материал, а что будет с Ларой? У неё тут руководитель, работа в Центре, статус, положение, имя. А в Москве она никто, там таких много. Это мне всё равно где пахать. Рожают везде, значит, буду востребован. Отец, ты меня извини, но мне работать надо, а тебе на лекцию ехать — опаздываешь. Хотя, — он рассмеялся, — без тебя точно не начнут.
Отправив отца на такси в мединститут, Фёдор вернулся в ординаторскую. Коллеги смотрели косо, две молоденькие акушерки шушукались, кивая в его сторону. И только он подумал, что придётся объясниться с персоналом, удовлетворить, так сказать, внезапно возникшее любопытство, как в ординаторскую вошёл главный собственной персоной. Естественно, все встали в приветствии, хотя на планёрке-то виделись, и по шапке кое-кто уже схлопотать успел.
— Ну, Фёдор Сергеевич, удивили вы меня сегодня, — произнёс он.
— Чем же, Виталий Михайлович? — Фёдор чувствовал, что начинает злиться.
— Ну как же! Вы оказались сыном самого профессора Недлина, а молчали… Вот откуда у вашей квалификации ноги растут.
Фёдор вдохнул и выдохнул. Вроде бы помогло — успокоился.
— Моя мама тоже профессор, почётный директор неврологической клиники, пенсионерка, но работает, преподаёт. Это я так, к сведению, чтоб, если она вдруг ко мне приедет, не было ажиотажа. Думаю, что мы все по её учебнику когда-то занимались. А у Романа Владимировича мне учиться не пришлось. Я интернатуру заканчивал уже здесь, потому как женился сразу после шестого курса института. Если вопросов больше нет, я пойду на обход, и так здорово задержался.
— Конечно, Фёдор Сергеевич, идите, работайте. В Москву переезжать, как я понял, вы не собираетесь? — Главный расселся на диване и пил чай, заботливо налитый старшей сестрой отделения.
— Нет, не собираюсь. Но если что, сообщу заранее.
С этими словами Фёдор вышел и тут же наткнулся на новенькую пациентку, бродившую по коридору.
— И что мы тут ходим? — строго спросил её. — Из какой палаты будете?
— Да вот, лежу с ночи, доктора жду. Говорят, только он мне помочь может. А он не идёт и не идёт.
— Фамилию врача знаете?
— Знаю! — вскинулась она, схватившись за поясницу. — Фамилия у него знаменитая такая, что не забудешь… — Она рукой коснулась лба, пожала плечами. — Из мультфильма фамилия… кажется… или только имя… или и то, и другое… его Фёдором зовут, а вот отчество я подзабыла или не расслышала. Волновалась. А фамилию точно помню — Простокваша.
— Пройдёмте в палату, там поговорим и решим, что с вами делать. — Федя давился от смеха, стараясь не показать это женщине.
— Да мне б родить! — по дороге приговаривала она. — Я ж перехаживаю уже недели две. Всё делала, что ни посоветуют: полы руками мыла по два раза в день, мужетерапией занималась, ходила по нескольку километров, по лестнице бегала! Всё без толку. На звонки телефонные отвечать перестала. Представляете?! Все кому не лень звонят и спрашивают «Когда родишь? Когда родишь?». А у меня никаких схваток нету и пробка не отошла. Поудаляла я их всех из контактов. А ночью прошлой кольнуло что-то снизу, я скорую вызвала и приехала, не уйду, говорю, отсюда без ребёнка. А они: ждите Простоквашу, только он вам поможет.
Федя уже не сдерживался и хохотал в голос, но женщина не обращала на это внимания. Потом вдруг вскрикнула и схватилась за живот. По её ногам потекла вода, она растерянно посмотрела на всё это и произнесла:
— Неудобно получилось! Доктор, вы только скажите, где швабру с тряпкой взять, — я подотру. Или это оно, то самое, начинается? — Весь её энтузиазм куда-то испарился, и, чуть не плача, женщина прошептала: — Всё, я рожаю? Страшно-то как! Помогите мне, доктор!
Фёдор посадил мгновенно ослабевшую и буквально повисшую у него на руках женщину на каталку, которую подкатила медсестра, и повёз её в родзал.
— Роды первые? — спросил он.
— Да, я долго замуж не могла выйти, вот и затянула с ребёночком. Доктор, у меня там всё нормально?
— Сейчас посмотрим, не волнуйтесь вы так.
* * *
Естественно, ни на какой банкет Федя не попал. Пока не родила эта пациентка, он с работы не ушёл. Думал до утра остаться на диванчике в ординаторской, но вспомнил про отца и поехал домой. Там поел, пообщался с дочкой, выслушал Ларису, пообещал принять её подругу Лену в субботу и лёг спать в супружеской спальне. Уснул почти мгновенно. Не слышал, как с банкета вернулся отец, о чём он говорил с Ларой, и понятия не имел о том, что жена, устроившись рядом, долго смотрела на него спящего, перебирала непослушные волосы, думая о чём-то своём.
Часть 4
Часть 4
Лариса расстроилась. Пациент не пришёл и даже не удосужился предупредить. Два часа до визита следующего посетителя было абсолютно нечем заняться. Время, выброшенное из жизни,
