Татьяна Тронина - Солнечная богиня
Дамы сердечно расцеловали Олю, а друзья Викентия по очереди приложились к ее ручке.
Оля немного смущалась, но потом все это быстро прошло, настолько все были милы и веселы.
Сели за раздвижной дубовый стол, разлили шампанское в бокалы…
От стоявших прямо перед ней цветочных букетов Олю слегка замутило, но она преодолела этот приступ дурноты.
Шампанского пила мало, лишь символически отпивая из бокала, но никто не обращал на это внимание.
Дамы-подруги шумно вспоминали детство Викентия, как он, будучи маленьким мальчиком, «вот под этот самый стол пешком ходил».
– Не верю! – засмеялся один из друзей Олиного жениха – румяный толстяк Игорь. – Кеша, что хочешь со мной делай – не могу представить тебя маленьким!
– А я тебя, Игоряша! – засмеялся другой – Костя Муромцев. – Ты, наверное, уже родился с галстуком и в очках, а вместо няньки к тебе приставили секретаршу!
– Мальчики, берите заливное – специально в «Прагу» за ним ездила… – хлопотала Эмма Петровна.
– Но Оленька как хороша! – неудержимо восхищалась одна из дам. – Викентий, тебе безумно повезло!
– Я знаю! – засмеялся Викентий и поцеловал Олю в щеку. – Она – девушка моей мечты. Никому ее не отдам!
Эмма Петровна тоже засмеялась – даже громче обычного.
Тосты следовали один за другим, закуски подносила специально нанятая для этого случая официантка.
Но Оля ела мало. Она находилась в какой-то эйфории. Она еще никогда не была так счастлива. Она не отрываясь смотрела на Викентия: как он ест, пьет, аккуратно промакивает губы салфеткой, шутит, машинально накрывает ее руку своей ладонью…
У него были темно-русые волосы и всегда внимательный и спокойный взгляд темно-серых глаз, который с самого начала их знакомства заворожил Олю. Она еще никогда в своей жизни не видела столь доброжелательного, элегантного мужчину, который был бы безупречен во всем – как внешне, так и внутренне.
– А где твой сюрприз? – заметив ее взгляд, прошептал он ей на ухо.
– Позже… немного позже, – сказала она негромко в ответ.
Через некоторое время в застолье наступил момент, когда мужчины сбросили пиджаки и позволили себе слегка ослабить узлы на галстуках, а женщины захотели танцевать.
Оле танцевать не хотелось – она все выжидала момент, когда можно будет поговорить с женихом, но Эмма Петровна потребовала, чтобы мужчины сдвинули стулья в сторону и чтобы Викентий непременно провальсировал бы с ней первый танец.
– Потому что это и мой праздник тоже! – торжественно пояснила она. – Кеша – это мое творение… Надеюсь, никто не будет умалять моих заслуг?..
Никто ее заслуг умалять не собирался.
Викентий танцевал с матерью, а к Оле подскочил толстяк Игорь.
Потом на очереди оказался Костя Муромцев, отказать которому было неудобно. А потом уже Викентий полушутя-полусерьезно заявил, что у него тоже есть права и что он тоже хочет танцевать с Олей.
К тому моменту Оля уже немного устала, но ощущение счастья не покидало ее. У нее никогда в жизни не было подобных праздников, да и дома такого – с антикварной мебелью, роялем, солидными гостями… Они с тетей Агнией жили тихо и уединенно, очень скромно, а позже, когда Оля повзрослела, то и вообще редко когда попадала на такие веселые семейные праздники. Вечеринки у Риммы, например, не отличались дворянским благородством, скорее – купеческой широтой. Непременно кто-то напивался до поросячьего визга, а сама Римма в конце концов устраивала скандал своему очередному бойфренду.
– Устала… – улыбнулась Оля жениху. – Здесь так жарко…
Она вышла в соседнюю комнату (это был кабинет покойного отца семейства), села в широкое кожаное кресло.
Викентий принес ей стакан минералки, сел на подлокотник рядом.
– Тебе не скучно?
– Нет, наоборот… – засмеялась она.
– Ты такая красивая, – он поцеловал ее в висок. – Тебе очень идет это платье!
– Кеша…
– Да?
– У нас будет ребенок, – сказала Оля и мучительно покраснела. Она в этот момент почему-то почувствовала себя героиней костюмной мелодрамы. – Это, собственно, и есть тот сюрприз, который я собиралась тебе сделать.
– Что? – пробормотал Викентий растерянно.
– Ты не рад? – беспокойно спросила она.
– Нет, я… Послушай, а ты уверена?
– Да.
– И… сколько уже?
– Три месяца.
– Три месяца! – схватился он за голову.
Оля не понимала – сердится он или радуется. Ей вдруг стало страшно, потому что она совершенно некстати вспомнила слова тети Агнии.
– Кеша, но уже поздно что-то менять… – пробормотала она. – Я… я думала…
– Ты так долго скрывала от меня это? – с отчаянием спросил он. – Зачем?
– Затем, что хотела сделать тебе сюрприз. Чтобы это был подарок – к дню рождения. И к свадьбе еще…
Викентий некоторое время молча смотрел ей в глаза – это были неприятные, тяжелые мгновения (Оля уже жалела, что придумала этот дурацкий сюрприз), а потом вдруг обнял ее.
– Ну и ладно… – сказал он. – Ну и хорошо!
– Мне тридцать четыре года, и я не могу… – принялась объяснять она, но Викентий нетерпеливо перебил ее:
– Я рад, честное слово, я очень рад!
– Правда?
– Клянусь!
– Если будет девочка, назовем ее Дуней, – выпалила Оля. – Пожалуйста!
– Как?
– Дуней. Дуня, Дунечка…
– Это что, так звали кого-то из твоих прабабушек?
– Нет, но…
– Господи, а мама?! – спохватился Викентий. – Она же ничего не знает о ребенке!
Оля хотела объяснить ему, почему так важно назвать девочку Дуней, но Викентий не стал ее слушать и выскочил из комнаты.
Оля осталась одна. Она расправила шифоновый палантин на локтях. Потом стала разглядывать портрет покойного отца семейства, висевший над столом. На Викентия Георгий Степанович был совершенно не похож, да это и немудрено, ведь Кеша был приемным сыном…
Через пять минут Викентий втащил в комнату упирающуюся Эмму Петровну. Она была очень недовольна, что ее оторвали от интереснейшей беседы с подругами.
– Да что такое? Что за спешка?.. Люся как раз рассказывала о том, как она судилась с соседями по дачному участку…
– Да пропади она пропадом, твоя Люся… Мамуля, у нас для тебя сюрприз! – важно произнес Викентий. – Надеюсь, что ты не умрешь от счастья. Сядь, я тебя прошу…
Эмма Петровна присела на кожаный диван напротив.
– Кажется, я догадываюсь, – вдруг сказала она и посмотрела Оле прямо в глаза. – Сколько уже?
Все, словно сговорившись, задавали один и тот же вопрос!
– Три месяца, – тихо ответила Оля.
– И она хочет назвать девочку Дуней! Ты представляешь? – засмеялся Викентий.
– А что, уже известно, что будет девочка? – вежливо поинтересовалась Эмма Петровна.
– Нет. Но если будет девочка…
– Ольга! – перебила ее Эмма Петровна с досадой. – Ну что за блажь? Я понимаю, что это модно сейчас – называть детей всякими вычурными именами, но – Дуня… Я на правах бабушки категорически против. Ты подумай еще над этим. Кстати, про ребенка гостям знать необязательно…
Эмма Петровна поцеловала сына и вышла из комнаты.
– Оля, может быть, ты правда передумаешь? – улыбнулся Викентий. – Насчет имени…
– Может быть… – растерянно ответила Оля.
– Ты сама как ребенок, – сказал он, гладя ее по волосам. – Сколько тебе лет – десять, пятнадцать?.. Но никак не больше восемнадцати – это точно.
– Кеша, мне тридцать четыре! – обиделась она.
– Нет, не верю. Более наивного существа не найти… Иногда я с ужасом думаю, что было бы с тобой, если бы на твоем пути не встретился я…
– Правда? – обрадовалась она. – Мне такая мысль тоже недавно приходила в голову!
Он поцеловал ее.
– Кеша… Мне показалось, что Эмма Петровна чем-то недовольна. Как будто она не рада? – нерешительно спросила Оля.
– А чего ты хотела? – усмехнулся Викентий. – Всякой женщине трудно привыкнуть к мысли о том, что она скоро станет бабушкой. Ладно, идем к гостям…
Тем временем официантка уже разливала чай.
Эмма Петровна с противоположного конца стола вежливо улыбнулась Оле.
«Чего я ждала? – мелькнула у Оли мысль. – В самом деле было бы глупо надеяться, что все станут прыгать вокруг меня!»
Поздним вечером гости постепенно начали расходиться. И тут произошло нечто странное и неприятное. Досадное недоразумение, на которое по большому счету не стоило обращать внимания. Оля была в ванной комнате, ополаскивала разгоряченное лицо водой, когда на кухню через коридор вошли Эмма Петровна со своими дамами-подружками. О том, что в ванной кто-то есть, они не знали – коридор в этом месте расходился в разные стороны.
– …глупа, просто клинически глупа! – негромко, значительным тоном говорила Эмма Петровна. – Вы со мной согласны, да?..
