Простые истины - Алина Аркади
‒ Ты снова за своё? Прекрати таращиться на чужих детей. Своих заведи.
Сглатываю, мотнув головой. Так просто, и так сложно одновременно.
‒ Ты знаешь мою ситуацию.
‒ Знаю и до сих пор не понимаю, почему ты поддерживаешь точку зрения Полины.
‒ Это её выбор.
‒ А твой?
‒ Ты знаешь, ‒ отвечаю спокойно и монотонно. ‒ Я хочу детей. Дело к сорока, семья трамбует всё чаще и настойчивее, отец откровенно не понимает позицию моей жены. У брата трое детей, а он младший в семье. Полине вопросы моих родственником неприятны. И если со временем она просто стала избегать семейных торжеств, то теперь и вовсе уехала в Тверь. Она в командировке, и точка. Даже на юбилей отца приехать отказалась, сославшись на дела, ‒ вскакиваю, наворачивая круги по кабинету. Неприятно и неудобно рассказывать, что меня предали, а теперь ещё и денег поиметь пытаются.
‒ Езжай сам.
‒ Она не приглашает. А когда напрямую спрашиваю, придумывает тысячу и одну причину, чтобы я не ехал. Работает хорошо. Отлично, я бы сказал, поднимает филиал. Но мне семья нужна, а не её работа, твою мать.
‒ Обратитесь к суррогатной матери, ‒ воспринимаю спокойно озвученный вариант, потому как сам думал о нём не раз.
‒ И? Это будет ребёнок для меня, понимаешь? Полина к нему даже не подойдёт, не притронется. Я уговаривал, чтобы родила она. Читал по этому вопросу много всего, есть мнение, что у некоторых женщин материнский инстинкт просыпается во время беременности, когда ребёнок шевелится, и это чувствуется. Возможно, и у неё бы так было…
‒ А возможно, нет. Ты не знаешь.
‒ Да, не знаю. Как у Светы было?
‒ Нормально было. Но мы это вместе решили, радовались вместе и ждали вместе.
‒ Алиска была и моей радостью…
Я тонну времени провёл с дочерью Игната, впитывая эмоции, которых мне так не хватало. Полина же всегда равнодушно обходила ребёнка стороной, ни разу не прикоснувшись к девочке: ни одной улыбки, касания, слова.
‒ Была. Я это пережил, не без твоей помощи. За что до сих пор благодарен. Это не значит, что я забыл, но появился призрачный стимул двигаться дальше. Да и твоих детей всё же увидеть хочу.
‒ А вот моя надежда тает с каждым днём.
‒ Поговори с Полиной. Езжай в Тверь хотя бы на выходные, проведите вместе несколько дней, тем более давно не виделись.
‒ Поеду. Как только появишься в офисе, и я смогу оставить рабочие вопросы на тебя, и правда отправлюсь к ней. И вообще, надоело слоняться по квартире в одиночестве и ужин готовить на одного.
‒ Кстати, ужин. Нина почти спасла твоего друга от незапланированного пожара.
‒ Э-э-э, если ты решил покончить жизнь самоубийством, хотя бы имущество компании не тащи за собой, ‒ ржу, подстёгивая.
‒ Последовал твоему совету и засунул курицу в духовку. Итог: обугленные угольки, всё в дыму, и Нина, спасающая мою кухню.
Рассказывает о вчерашних приключениях, хоть чем-то поднимая настроение. Воссоздаёт в красках феноменальный крах в роли повара, а я представляю, как была ошеломлена девушка, спасающая большого дядю.
‒ Ты только Нину не обижай, ‒ напоминаю Игнату, надеясь всё же, что отношения, начавшиеся со спасения, закончатся чем-то большим. Даже если продолжения не будет, Игнат очнётся и наконец осмотрится вокруг.
‒ И не собирался. Даже Жужик проникся к ней глубокой симпатией. Животные всегда чувствуют хороших людей.
‒ Ежиный радар? ‒ удивляюсь. ‒ Впервые о таком слышу. Уверен, что ежи способны на чувства? Они же не собаки и не кошки.
‒ Ну знаешь, сестру моей жены, например, Жужик не переваривает. Как только появляется на пороге, сразу убегает, а если берёт в руки, фырчит и кусается.
‒ Я тебе больше скажу, даже я её не перевариваю. Они со Светой кардинально разные.
‒ Разные отцы ‒ разные характеры. Всё просто. Вначале часто заходила в гости, чем нервировала. Вроде бы и понимал, что для поддержки, но иногда слова и действия были странноватыми. В последний год совсем пропала, не приезжает, чему я рад. Созваниваемся иногда по юридическим вопросам, если есть необходимость, не более.
‒ Ладно, когда планируешь появиться?
‒ В следующий понедельник точно. А пока на связи по рабочим вопросам. Всегда доступен.
‒ И это, Игнат, ‒ не решаюсь сказать прямо, ‒ присмотрись к Нине.
‒ В каком смысле?
‒ В личном. Она тебе подходит по всем параметрам.
‒ Это когда ты так решил? ‒ Ну началось…
‒ Когда сидела в моём кабинете, показывая фото сына. Есть в ней что-то… лучистое, светлое, что ли. Не знаю, как объяснить. Но то же самое я видел в тебе до трагических событий. Кто знает, возможно, всё это можно вернуть. Да и Нина точно при желании ребёнка на дыбы не встанет, как Полина.
‒ Серёг, тебе сына надо, а лучше дочку, иначе у тебя сдвиг по фазе скоро начнётся. Ты мне всё больше напоминаешь психически больного с маниакальной зависимостью.
Знаю я, всё знаю. Закрываю глаза, гоню прочь омерзительные мысли. Прямо сейчас вспоминается каждая беседа с Полиной, каждая ссора, в которой фигурировали дети, каждый выпад.
‒ Так и есть, ‒ подтверждаю, но неожиданно слышу протяжный стон. ‒ Болит?
‒ Пока да. Врач вечером придёт, чтобы укол сделать. В этот раз медленнее отхожу.
‒ Хватит хернёй страдать, лечись уже по-человечески, основательно. А то проснёшься как-нибудь утром, а встать не сможешь.
‒ Спасибо за поддержку.
‒ Я дело говорю, потому что переживаю за тебя, а ты всё отшучиваешься и укольчики делаешь. Ты дошёл до стадии кардинальных мер. Смирись и начинай ползти в сторону клиники, иначе я подтолкну.
‒ Понял. Принял.
‒ Пришлю документы с курьером по тверскому филиалу, посмотри, оцени
