Екатерина Маркова - Блудница

Алена краем глаза зацепила напряженное лицо Кристиана и нейтральным голосом проговорила:

— Ты умненький, Севка, и изобретательный, если очень надо. Соображай. Попроси у Потапова напрокат мобильник — я позвоню позже.

«Как самое далекое, порою мне помощь подает…» — услышал Потапов сзади негромкий голос Вероники, вздрогнул и обернулся. Он сидел на уступе скалы, и перед ним невозмутимо и безразлично складывал свой однообразный речитатив легкий пенистый прибой. Сегодня впервые окружающая природа не дарила успокоения и ощущения гармонии. Наоборот, в ее застывшей многозначительности он ощущал притаившуюся беду. Его нервы были напряжены, а мобильный телефон Алены все еще не был включен после полета.

Устав от самого себя, от ироничных взглядов Вероники, от Севки, который своей патологической преданностью Алене напоминал ему ненавистный с детства образ Павлика Морозова, Потапов удалился с пляжа и, сопровождаемый невозмутимым охранником, долго бродил по побережью, а потом выбился из сил и взобрался на каменистый выступ.

Вероника смотрела на него снизу вверх, а выражение ее глаз маскировали темные очки.

— Я не понимаю… вы что, преследуете меня? — с негодованием произнес Потапов, но Вероника, казалось, и не услышала его слов. Она уселась к нему спиной на камень, который располагался чуть ниже и не надо было карабкаться на него, и негромко сообщила:

— У сестры Моники появилась новая пациентка. Теперь вам будет вольготней.

— А она меня и так не особенно угнетала, — отозвался Потапов. — И что это за новая пациентка?

— Очень пожилая дама. Тоже приехала по рекомендации врачей из стокгольмской клиники, где вы лечились. Моника, бедняжка, теперь полностью привязана к ней, потому что ее новая пациентка не ходит. Ее приходится возить в инвалидной коляске. Мы сейчас совершили со старой леди прогулку вдоль моря — Монике нужно было срочно связаться с клиникой по телефону. Очень живая, интеллигентная дама, всем интересуется. Сказала, что просто обожает детей, и просила познакомить ее с Марией. У нее тоже есть внучка, и она очень по ней скучает.

— Ей вы тоже читали стихи? — ядовито поинтересовался Потапов.

— Нет.

Вероника долго молчала, и они оба слушали лишь шепот ветра и заговаривавшееся бормотанье мелкой гальки, увлекаемой против воли в море упругим натиском набегающих волн.

— Но если ты все тут еще и где-тов потемках этих место есть, где духтвой зыблется на плоских волнах звука,которые мой голос катит в ночьиз комнаты, то слушай: помоги мне…Не ходи назад.Будь между мертвых. Мертвые не праздны,И помощь дай, не отвлекаясь; так,как самое далекое, пороюмне помощь подает. Во мне самом.

Потапов спрыгнул со скалы, не помня себя, подошел к сидящей Веронике, поднял ее, отбросил темные очки и стал осыпать горячими отчаянными поцелуями ее лицо, шею, слегка прикрытую темным шелком грудь. Он задыхался. Что-то невразумительно шептал и страстно мечтал только об одном — раствориться в ней, этой так безумно влекущей, истязающей своей близостью женщине, почувствовать ее податливой и беспомощной в своих объятиях, подарить ей миг умопомрачительного блаженства, слиться, растаять, пропасть, сгинуть, потеряться в ее ответных ласках и потом… увидеть на сверкающем солнечном небе серебряные зигзаги падающих звезд…

Огромный осколок каменного монолита с грохотом пролетел в сантиметре от застывших в долгом поцелуе Потапова и Вероники. Она отпрянула от него нервным диким движением и, поняв, что произошло, тихо произнесла:

— Теперь… нас могло уже не быть…

Бледный Потапов обернулся на крик мчащегося во весь опор охранника. Взял руку Вероники, утянутую, как всегда, тонкой перчаткой, и пробормотал еле слышно:

— Почему? Почему… я иногда ненавижу вас. Что это, Вероника? Зачем?

Она долго смотрела прямо ему в зрачки немигающим, полным упрека и страдания взглядом, потом прерывисто вздохнула, точно всхлипнула, и прошептала:

— Просто… вы не можете простить, когда вам врут…

Подбежавший охранник схватился за голову и забормотал что-то на своем языке, но, сразу спохватившись, перешел на английский.

— Такое раз в сто лет случается! Чтобы сорвался со скалы такой камень! У нас целая бригада работает по укреплению этих гор. Здесь все закреплено и миллион раз проверено. Невероятно!

Потапов не сводил глаз с Вероники. Она ничуть не выглядела напуганной или встревоженной. Водрузила на нос сброшенные Потаповым дымчатые заслонки и вновь словно отгородилась от всего мира.

— А вот и катер возвращается, — сообщила она, вглядываясь в море. — Похоже, что наша с Марией прогулка все же состоится. Дети не любят, когда срываются их планы. Я, пожалуй, пойду.

Она неуклюже сползла с утеса, и Потапов долго смотрел вслед ее чуть хромающей неверной походке…

А когда сам спустился вниз, обнаружил сестру Монику, катившую впереди себя инвалидную коляску.

Потапов поспешно нацепил на голову кепку, дабы не нарываться на очередную нотацию сестры Моники, и побрел им навстречу. Он плохо соображал, что происходит. Его губы хранили вкус губ Вероники, руки ощущали ее трепещущую плоть, ноздри сохраняли слабый запах магнолии, который источала ее нежная кожа. Он машинально представился пожилой даме, величественно восседающей в своем инвалидном кресле, которое под стать ее горделивой осанке казалось императорским престолом.

— Каролина Драйвер, — протянула она Потапову свою узкую сухую руку и обнажила в приветливой улыбке полный рот зубов, виртуозно воспроизведенный классным дантистом.

— Вы немка, мадам? — автоматически поинтересовался Потапов.

— И немка в том числе, — гордо сообщила госпожа Драйвер. — Если подсчитать, сколько разных кровей течет в моих жилах, то на ваш вопрос только так и возможно ответить.

Она пустилась в подробнейшие описания своего генеалогического древа, а Потапов, заморозив на лице любезную полуулыбку, окончательно вырубился, и его лихорадочно пульсирующий мозг вычислял вероятность того, как, где и когда он сможет вновь ощутить такое желанное тело Вероники в своих объятиях.

— Ага, попался… неверный свинопас. — Внезапно появившаяся за его спиной Мария запрыгнула на него, повисла, уцепившись за шею.

— Вы что, ваше высочество, одни прогуливаться изволите? — Прижимая к себе девочку, Потапов вернулся с небес на землю и огляделся вокруг.

— Мама разрешила добежать до этой скалы и сразу обратно. Они с Вероникой пошли узнавать насчет катера.