Няня по принуждению (СИ) - Шварц Анна
Амир тихо присвистывает. Потом начинает смеяться, а я тушуюсь окончательно. Беру чашку и начинаю нервно хлебать кофе.
— Нет. Ты ее не можешь уволить, — произносит в конце концов Амир, — ее никто не уволит, Рита. Ее семья сгорела в доме много лет назад. Она приходится нам дальней родственницей. До конца жизни она останется в этом доме, и ее никто не прогонит. Это ясно?
— Понятно, — бормочу я. Кажется, меня ждет еще множество конфликтов с этой женщиной, касательно воспитания ребенка.
— Я поговорю с ней. Она будет относиться к тебе мягче. Ей не нравилась Мирослава, и теперь ты знаешь причины ее нелюбви.
— Я поняла, — вздыхаю я, — еще вопрос: могу я сегодня погулять с Тимуром где-нибудь вне дома?
Амир едва хмурится. Я легко понимаю его эмоции, которые он старательно скрывает в себе — он уже раз потерял сына на целых полгода. Вполне возможно, что Мирослава тоже как-то вышла с ним просто погулять, а потом исчезла. У Амира пока нет особых причин доверять мне самое ценное. Поэтому, не удивлюсь, если он откажет.
Я оставляю кружку с кофе, и осторожно смотрю на него.
— Забудь. Не мог бы ты отвернуться? Я оденусь.
Он тут же едва усмехается в ответ.
— Могу. Действительно надо?
Ну… действительно ли мне стоит продолжать смущаться? Я неопределенно пожимаю плечами. Конечно, он видел сегодня ночью все. Дело даже не в моем обнаженном теле. Это самое легкое — обнажиться перед человеком физически. Всего лишь сбросить одежду, и вот — другой человек может рассмотреть тебя в деталях. Амир уже имел возможность увидеть меня без одежды меня в те моменты, когда заставлял меня переодеться при нем.
Только вот сегодня я еще умудрилась и свои чувства обнажить. И сейчас он хочет, чтобы я продолжила это делать, продолжила и дальше обнажаться душевно. Чтобы я просто перестала его смущаться. Встала с постели после совместной ночи и накинула халатик.
Но с Амиром сложно отбросить это чувство неловкости.
Я, все же, осторожно откидываю одеяло и как-то неловко поднимаю с пола темную скользкую ткань. Быстро накидываю на плечи, и запахиваю на груди халатик, завязывая пояс.
— Спасибо за кофе, — произношу я, чтобы скрыть смущение, как Амир неожиданно берет меня за талию и заставляет сделать шаг к нему. Я растерянно смотрю на мужчину. И чувствую, как его ладони скользят по моим бедрам, поднимаются вверх, откровенно оказываясь под полами одежды. Отчего я замираю.
— Ты красивая женщина, Рита, — спокойно произносит Амир, — забудь о смущении.
— Я не из-за этого…
— Из-за чего тогда? — он поднимается с кресла. Выпрямляется и снова становится выше, подавляя меня своим ростом и мощью. Даже не верится, что мне удалось ненадолго приручить, прикоснуться к этому дикому зверю.
— Я не смогу притворяться Мирославой долго, Амир, — твердо произношу я, взяв себя в руки. Наверное, стоит ему сказать, чтобы он не надеялся, что я буду играть роль бывшей жены настолько тщательно, что дело будет каждый раз доходить до постели, — не после того, что произошло между нами. Мне сложно. Я не могу сейчас обьяснить, но мне кажется это не совсем правильным. То, что мы делаем.
Он молчит некоторое время. Я не могу даже догадаться о его мыслях. Потом ладони Амира соскальзывают с моей кожи и он разворачивается, направляясь к двери.
— Тебе привезут завтрак, Рита, — произносит он, прежде чем уйти, — можешь потом выйти с Тимуром куда-нибудь за пределы дома. Но охраны будет много в таком случае.
Он выходит, закрыв за собой дверь. А я судорожно выдыхаю неожиданно горячий воздух. Глупая Рита. Ты не приручила зверя. Он просто позволил себя приласкать.
Эпизод 51
Утро уже входит в привычную колею: я переодеваюсь и расчесываюсь перед зеркалом, задумчиво рассматривая свой образ. В который раз я замечаю: от прежней Риты за такое короткое время не осталось почти ничего. В который раз я вижу в отражении не девчонку, а женщину — элегантную даже с утра, даже без макияжа. Возможно, это все из-за глаз, потому что в них мерцает странный и какой-то "взрослый" огонек.
Ничего удивительного. За эти несколько дней я узнала многое. Какими мерзкими бывают люди. Какими большими бывают у некоторых людей проблемы. Какие игры могут иногда вестись с людскими жизнями…Или, например, что значит “настоящая дружба”. Ветреная Сашка, которую я никогда не воспринимала всерьез, оказалась тем самым другом. Ее проницательность меня поразила. Жаль, что мне не удастся с ней пообщаться прямо сейчас. Я бы с удовольствием спросила у нее совет. Уверена, она бы точно подсказала мне — что делать в моей ситуации.
В дверь аккуратно стучат, а потом она открывается. Хрупкая девушка лет шестнадцати на вид вкатывает в комнату столик с едой.
— Доброе утро. Завтрак, — тихо сообщает мне она, и убегает, прежде чем я успеваю ее как следует рассмотреть. Что ж, кое-что уже изменилось: мне больше не оставляют еду с той стороны двери. Вкатывают столик в комнату и даже здороваются.
Я подхожу к столику, хватаю с тарелки кусок сыра, чтобы по-быстрому перекусить, и замираю. Потому что рядышком лежит знакомый телефон. Тот, который Амир отобрал у меня. Черт. У меня вырывается смешок, и я забираю смартфон, удивленно его разглядывая. Что это? Акт показательного доверия от Амира?
Телефон не выключен и не заблокирован. Возможно, на нем стоит какие-нибудь следящие за мной программы, поэтому после того, как он побывал в руках Амира, я не рискну звонить Вове или Сашке с него, задавая каверзные вопросы. Но зато могу хотя бы выйти в интернет.
Перекусив, я иду в детскую. Тима радостно бросается ко мне с громким криком, стоит мне только зайти, а я ловлю внимательный взгляд няньки.
— Привет, малыш, — произношу я, крепко обнимая его, а потом смотрю на няньку, — Амир разрешил погулять с ним вне дома. Поэтому мы поедем в какой-нибудь игровой центр.
Женщина, которая до этого момента сидела на диване, поднимается и изгибает высокомерно черные брови.
— Второй раз сбежать хочешь? — произносит она с холодком в голосе, — сделаю все, чтобы у тебя это не вышло. У дверей лягу, но ты из дома с ребенком не выйдешь!
— Боже, — вырывается у меня. Кажется, Амир отложил разговор с нянькой. Либо не сообщил ей подробности, а она настолько ненавидит Мирославу, что ей плевать на просьбы быть мягче, — какая же вы злая. Я просто собираюсь развлечь малыша. В этом возрасте они развиваются через активные игры! К тому же, с нами будет много охраны…
— А что, помогло это в прошлый раз? — она пожимает резко плечом, — куча детей, куча лабиринтов. Полезут они, что ли, за вами? Выползли на другой стороне и убежали через кафе. И все.
— Господи, отстаньте, — фыркаю я, — если вас так это беспокоит — позвоните Амиру. Можете предупредить его. Если он заставит охрану ходить за мной по пятам — так тому и быть, но в детский центр я все равно поеду.
Нянька цыкает и что-то произносит сквозь зубы. Потом быстрым шагом проходит мимо меня, прошуршав юбкой. Дверь с грохотом хлопает.
— Вот и иди, — бормочу я. Если моя судьба все-таки быть с Амиром — не знаю, как я уживусь с этой женщиной. Мы однажды точно друг в друга вцепимся.
Малыша я переодеваю в легкие и свободные вещички, чтобы он мог бегать и его ничего не стесняло. Кажется, он предчувствует веселье, потому что улыбается мне искренне, а глаза светятся счастьем. Я улыбаюсь ему в ответ, погладив по щечке, перед тем, как взять его за руку и выйти.
Мне по-прежнему интересно — он видит во мне мать, или просто человека, который к нему хорошо относится? У меня никогда не было недопонимания с детьми. Ко мне тянулись даже самые буки. Может, потому что я не могла не любить детей: они самые чистые и искренние создания. Жаль, что некоторые — всего лишь до поры до времени. Та же Мирослава когда-то была ребенком, а выросло вот такое глупое и подлое существо.
И Амир. Представив Амира малышом, я тихо хмыкаю. Это сложно. Мне проще думать, что он уже родился таким — огромным и суровым мужчиной.
