Няня по принуждению (СИ) - Шварц Анна

— Я беременна, Амир. Что ты теперь будешь делать?

Эпизод 49

В темных глазах Амира вспыхивает что-то страшное. Пробрав меня до самых костей этим взглядом, он его задумчиво опускает и ухмыляется криво.

— Как насчет того, чтобы отправить меня в другую страну? — продолжаю я лгать, и медленно приближаюсь к нему. Каждый шаг — пытка. Я словно русалка, которая чувствовала боль от сотен острых лезвий на ступнях, только мне эти фантомные лезвия вонзались сразу во все тело. Даже воздух между нами словно наэлектризовался, — я понимаю, что тебе будет проблемно держать возле себя женщину с ребенком от другого мужчины. Точнее, это будет невозможно.

Когда между нами остается расстояние в пару шагов, я хочу остановиться. Но неожиданно Амир хватает меня за шею и рывком притягивает к себе.

— Лгунья, — тихо произносит он. Я мотаю головой в ответ, и он чуть сжимает пальцы. Угрожающе, — не отмазывайся, Рита. Лжешь ты мне сейчас прямо в лицо. Чего добиваешься?

— Я не вру, — продолжаю стоять я на своем, — что ты будешь делать? Трясти меня за шею всю ночь? Отпусти и просто скажи.

Захват на секунду ослабевает, и мне удается вывернуться. Я отбегаю в сторону, только вот Амир, как хищник, преследующий жертву, медленно идет ко мне.

— Слушай, тебе нельзя сейчас напрягаться, — осторожно произношу я, оббегая кофейный столик, — ты, вообще-то ранен. Так что давай просто поговорим? И мне нельзя бегать.

— Офигеть какая заботливая, — хмыкает Амир. Я напряженно слежу за ним. Он напоминает мне огромного черного тигра. Вряд ли он сейчас перепрыгнет столик одним молниеносным движением, но вот мои инстинкты думают, что такое может случиться, — с твоего лица можно мысли читать, Рита. Давай признавайся, что за цирк ты тут устроила. Маленькая лгунья.

Дьявол. Что у меня с лицом такое, что он каждый раз угадывает мои настоящие эмоции? Или у него какой-то дар? Чертова проницательность. А мне хочется услышать, что он предложил бы мне в таком плохом случае. Гле-то в глубине своей наивной души, я надеялась, что он держит меня рядом не из-за своей выгоды и удобства. Или не из-за какого-то благородства. В конце концов я человек. Женщина. Неужели я не вызываю вообще никакого интереса?

Я дожидаюсь, когда он останавливается, и внезапно бросаюсь в сторону ванной, чтобы запереться там и болтать с Амиром через дверь. Но я медленнее него. Он успевает перехватить меня. Чертова махина из мышц оказывается быстрее.

— Пусти! — кричу я ему в плечо, — ладно, я врушка! Считай это за месть, Амир, — я выдыхаю эти слова с жаром из груди, который зреет внутри, словно целый вулкан, — и за твое молчание. Так и знай — я удобной больше не буду. Играть роль буду хорошо, только из тебя всю душу вытряхну!

Он внезапно начинает смеяться, а я зло закусываю губу. И поднимаю на него взгляд. Он ужасно высокий. Это глупо — задевать человека, который может тебя руками спокойно раздавить. Он уже не раз ставил меня на место, только вот ни разу не сделал ничего ужасного. А я тоже отращиваю броню. И могу показать зубки.

— Рита, — он прекращает смеяться и смотрит на меня. Его улыбка выглядит пугающей. Как у дьявола. Но я завороженно смотрю на нее, думая — этого человека вообще можно заставить раскрыть душу? Он может любить? Даже про свою жену он сказал “она была мне дорога”. О любви — ни слова. Не может быть, чтобы у этого черного тигра в душе была ледяная пустыня.

— Что? — спрашиваю медленно я.

— Вытряхивалка не выросла.

Я хмурюсь. Издевается.

— Амир, — произношу я, глядя на него, — ну разозлись хоть разок, а? Вспыли. Выплесни на меня все, что думаешь. Я даже не знаю, что ты за человек. А мне придется с тобой жить. Я не знаю, что ждет меня в будущем. Я женщина, в конце концов, а не мужик. Мне сложно видеть рядом человека, который особо не показывает эмоции. Мне было бы легче смириться со своей судьбой, понимай я тебя чуть лучше. А то я как в каменную стену лбом бьюсь, и чувствую себя забавным зверьком. Покажи хоть раз свои эмоции.

— Тебе не понравится, — отвечает Амир, а я приподнимаю брови.

— С чего бы?

Что-то меняется в его взгляде — он окидывает меня им с головы до ног. Я не успеваю ничего сказать, как его пальцы неожиданно проскальзывают под ткань халата на груди и он легким и уверенным движением распахивает его. Чертов скользкий поясок предательски легко развязывается, и я пораженно охаю.

— Амир…

— Чего? — вкрадчиво интересуется он, — ты хотела меня лучше понимать? Я тебе и показываю, о чем сейчас думаю.

Он ловит мои руки, которыми я пытаюсь закрыться и разводит их в стороны. Потом пальцами проводит по обнаженной коже плеч, оставляя на коже миллиарды мурашек. Сбрасывая окончательно с меня халатик, и он черным пятном растекается возле моих ног.

Я не понимаю, что мне делать. Просто стою и пораженно смотрю на него. Я должна остановить его? Может, у таких, как он не принято видеть женщину в таком виде до свадьбы? Тогда я делаю ошибку, не давая ему отпор. Я потеряю в его глазах уважение, если оно вообще, конечно, было.

А Амир медленно рассматривает меня. Будто бы каждый сантиметр тела ощупывает и оценивает. Вова так на меня никогда не смотрел. Так, скользнет неловко взглядом, будто бы это такое, стыдное дело, и скорее закрывает глаза, потянувшись с поцелуем ко мне.

Господи, нашла с кем сравнивать. Этот одним своим взглядом создает ситуацию откровеннее, чем вся годы моей интимной жизни с бывшим мужем.

Как же, вытащу я из него душу. Скорее он из меня. Прямо сейчас.

Я смотрю на него — знаю, что выгляжу робко. Мои щеки горят от стыда, потому что никто, кроме Вовы еще не видел меня такой. Беззащитной. Бывший муж был мне другом и партнером, а Амир — опасный и властный человек.

— Я смотрю, ты ждала меня, — слышу я его голос и пораженно поднимаю взгляд. Амир едва улыбается, — от тебя пахнет, как от клумбы с цветами.

— Я… — дыхание перехватывает от возмущения, — я просто женщина, Амир. И ухаживаю за собой. Вот и всё.

— Красивая ты женщина, — он снова смотрит на мое тело и черные ресницы отбрасывают тень на его лицо. А потом неожиданно для меня спокойно констатирует, — будешь моей, значит, Рита.

— Что?…Амир, не все так просто. Не бывает все только по твоему приказу, — беру я в себя руки, а он делает шаг ко мне, и кладет ладонь на затылок, заставляя задрать голову. Встать на цыпочки и прижаться всем телом к его — сильному, словно из стали сделанному. Я затыкаюсь, когда он наклоняется к моему уху и слышу, как он вдыхает воздух возле него. А потом озябшей кожи касается горячий выдох.

Ему что, нравится этот крем с жасмином? Я растерянно думаю, что Амир ведь очень уничижительно навал меня клумбой с цветами. Но я не успеваю додумать мысль, как шею царапает жесткая щетина. Секундное прикосновение губ, меня будто током прошибает, и Амир неожиданно прикусывает легко кожу.

У меня вырывается тихий и короткий стон. Это неожиданно. Я сейчас в плену — он крепко держит меня, не позволяя отступить ни на шаг, и хоть посомневаться на секунду — правильно ли я все делаю, а мое тело предательски слабеет, словно у меня под кожей не кровь, а горячая вода, от которой я разомлела.

Сердце сжимается в страхе, когда я поднимаю руки и осторожно провожу ладонями по его затылку, зарываясь в жесткие волосы. Может, будь я холодной- и он отступил, отстал бы от меня. А так я только подталкиваю его зайти дальше. Но его жесткие поцелуи, его прикосновения, огда он скользит губами мне по скуле — в этот момент я закрываю глаза, чтобы не закружилась голова — все это просто рушит мои барьеры.

Я чувствую, как он оставляет на мне свой запах, будто клеймит меня им. Его одеколон останется у меня на волосах и лице, и я точно еще долгое время буду знать, что принадлежала этому мужчине.

Я приоткрываю губы, чтобы сделать вдох, потому что воздух становится невообразимо душным, как Амир пользуется моментом и целует меня. Он срывает с меня остатки одежды, выпивая мою волю, как дьявол. Толкает неожиданно на кровать, и я падаю, открыв глаза, и смотрю, как он возвышается надо мной черной тенью. За его спиной горят светильники, и поэтому тень ложится и на его лицо. Сотворяет из него мрачное и опасное существо.