Развод. Ведьмы не стареют - Элен Блио
Жена должна быть чистой? Но при этом можно трахать другую бабу, проститутку, исполняя с ней какие-то свои тайные, запретные желания? В этом во всём такая ложь, мерзость, фальшь.
Я бы хотела, чтобы мой любимый мужчина экспериментировал со мной. А не с другими.
И ведь я никогда не давала Ивану повода думать, что я ханжа! Что я избегаю каких-то откровенностей.
Может, просто я не вызывала у него реального желания?
Не знаю и сейчас не хочу в этом разбираться.
Я хочу сделать приятно моему мужчине.
Мужчине, которого я хочу называть моим. Сейчас.
И... всегда?
Беру в ладонь. Большой. Крепкий. Красивый. Да, о нём можно так сказать. С выпуклой головкой, толстый, с большой выступающей веной.
Я не смотрю в лицо Демида, но почему-то уверена, что глаза его темнеют еще сильнее. Дыхание становится прерывистым, шипящим.
- Издеваешься, ведьма?
- М-м-м... Примериваюсь, может, откусить?
- Попробуй.
И я пробую. Прикасаюсь губами, вбираю, ласкаю языком. Стараюсь угадать как именно ему будет приятно, ловлю изменения в его дыхании, в том, как учащается пульс, кажется, я это чувствую. Помогаю себе рукой, стараюсь взять глубже.
- Не надо...
- Почему?
- Это... тяжело.
- Я справлюсь.
- Неужели? Тогда, может, по-взрослому?
Смотрю, глазами хлопая. А я как делаю?
- Давай.
Меня не спрашивая ставят на колени, он встаёт, берёт мою голову, направляет.
- Может быть неприятно, я постараюсь притормозить. Открой рот:
Выполняю его приказ. Чувствую странную дрожь внутри. Меня саму переполняет желание, дикое. Мне хочется это попробовать. Попробовать всё.
По-взрослому.
По-настоящему.
Изнемогая от желания, истекая страстью.
Да, именно истекая — по внутренней стороне бедра катится капля смазки.
Демид трахает мой рот Нагло. Жадно.
Так, словно мечтал об этом давно и вот, наконец, дорвался.
Это глубоко. Принять его не просто. Но смазка течёт сильнее. Внизу живота всё сводит спазмом, стон вырывается.
Боже как хорошо! И как я хочу этот большой, жадный член внутри. Скорее! Еще!
Взгляд у него безумный, его наслаждение передаётся мне, я чувствую, как оно растёт, чувствую его грань, понимаю, что вот-вот он кончит. И я хочу, чтобы он это сделал.
Мы понимаем друг друга без слов.
Он готов вытащить, но я не даю. Буквально не отпускаю.
Он стонет, рычит практически, спуская в мой рот всё... А я принимаю это и глотаю, испытывая какой-то невероятный взрыв блаженства.
Демид валит меня на кровать, его член всё еще стоит, он входит резко, и я кончаю буквально через пару фрикций, очень громко, очень сильно... почти теряя сознание снова.
Закрываю глаза и лицо ладонями. Но он убирает мои руки и целует меня. В тот самый рот, который только что принимал его семя.
Это... Это слишком. Это на самом деле очень интимно и чувственно.
И это по-настоящему.
Почему-то всё время я думаю именно об этом.
Мне не хочется больше фальши.
Никогда.
Совсем.
Ни капли.
- Устала?
- М-м-м..
- Поплаваем в бассейне?
- Ночью?
- Тут приватный бассейн, вода тёплая, хорошо.
- Я без купальника.
- Кто бы тебе позволил его надеть.
- Но... тут же нельзя?
- На этой вилле мне можно всё, сюда никто не зайдёт, нас не будет видно никому.
Он просто поднимает меня на руки и несёт.
Блаженство.
Вода освежает, воздух напоен ароматами, моря, горячего песка, тропических растений. Звуков ночной жизни тут почти нет. Где-то кричит какая-то птица. Шорох волн. Шёпот звёзд.
И наш шёпот.
Мы рассказываем друг другу о себе. О детстве, о юности. О первых чувствах. О том, почему стали заниматься именно тем, чем занимаемся. Говорим обо всём. О семьях, о детях, о тех, кого мы выбирали в спутники. Не совсем удачно.
Наговорившись, возвращаемся на виллу, в спальню.
Снова лениво любим друг друга, доводя до пика медленно, страстно.
- Утром только не сбегай, я могу спать крепко.
- Будить тебя?
- Буди.
На самом деле будить его мне жалко. Целую в губы, провожу по телу пальцами.
- Хотела всё-таки улизнуть, лиса?
- Нет, не хотела. Видишь, я тут. Но мне пора.
- Позавтракаем?
- Здесь?
- Да, я могу заказать сюда.
Понимаю, что мне надо идти. У дочери и так будет много вопросов.
Но…
Разве я обязана отвечать?
- Хорошо.
- Что ты обычно любишь? Яйца, бекон, омлет, кашу?
- Яйца определённо.
- Хулиганка ты, Янка.
- Ммм.
Мне нравится, когда он так говорит.
Заказывает много всего.
Вспоминаю, что в сумочке телефон, который был выключен:
Включить? Нет уж. Эти минуты, мгновения для меня и только.
Кофе с горячими вафлями, с карамелью и ванильным кремом.
Папайя, маракуйя, ананас, манго...
Мужчина, желанный и жадный.
И пусть весь мир подождет.
43.
Как ни странно, мне сейчас всё равно.
Мне было хорошо.
Хотя я изо всех сил пыталась-таки добавить ложку дёгтя в нашу с ним бочку мёда, но он не дал мне это сделать.
- Янина Вячеславовна, давай обсудим это в Москве?
- А вы уже улетаете, Демид Андреевич?
Было что-то в этом, лежать голыми в джакузи, любоваться океаном, и обращаться друг к другу вот так, официально.
- Добрый день.
Дочь меня разглядывает, и у неё на лице отражаются все её мысли.
Обида, негодование, зависть, любопытство, презрение, восхищение.
Всё смешалось... как в доме Облонских. Я еще помню классику. Там ведь тоже было дело в измене мужа? Брат Карениной изменял? А потом и Анна.
У нас тоже всё смешалось.
Сначала муж изменил мне. Потом я.
Можно ли считать мою измену — изменой?
Я не считаю.
Что по этому поводу думает дочь?
- Надо возвращаться. Но ты оставайся, отдыхай
- Разрешаешь? - хмыкаю я.
- Настаиваю.
Еще раз хмыкаю, а он притягивает меня к себе. Как собственник.
- Хочешь, я продлю вам отель? Еще неделька в раю, а?
- Я и сама могу продлить
- Независимая?
- Нет — пожимаю плечами.
- Привыкла сама решать?
- Тоже мимо.
- Что тогда? Не хочешь быть обязанной?
- Просто не хочу менять планы. Хочу...
На самом деле в тот момент я поймала себя на мысли, что сама не знаю, чего хочу.
Домой? А где мой дом теперь?
Уж точно не в той квартире, в которой я жила в прошлой жизни.
Да-да, именно в прошлой. Куда возвращаться нет желания. Никакого.
Но куда
