Довод для прощения - Ария Тес
Жадные, частые толчки сменяются неспешными, тягучими, и я чувствую давно знакомую эйфорию. Она нарастает-нарастает-нарастает…и взрывается в сильнейшем оргазме, от которого меня начинает трясти. Я цепляюсь за Влада сильнее, кусаю его плечо, чтобы не заорать в голос, а через мгновение слышу глухой, мощный рык, который вибрацией расходится внутри меня, усиливая остаточные, электрические импульсы.
Господи…все также, как было тогда. Ничего не изменилось. Он не помнит меня, но я то не забыла ни одной секунды и верю, что ничего не стерлось. Оно просто дремало, ждало своего часа.
Мы ждали.
Глава 11. Папа
Женя
После пробуждения, мы сидим в гостиной. Котик в расцвете сил, счастлив до усрачки. Ему принесли новые игрушки, так что он изучает во всю красную машинку.
Кстати. Кажется, Доводы спятили.
Пока мы спали, у малыша появилась своя комната. Буквально за пару часов. И кроватка шикарная, и куча детских вещей, игрушек опять же, даже бассейн с шариками! Но это все пока не распаковано. Алла Борисовна завела меня показать одним глазком, заодно взять сменную одежду ребенку.
Брендовую.
Мне неловко вдвойне. Конечно, мне тоже хотелось бы покупать сыну лучшие шмотки. Папина зарплата позволяла нам существовать почти безбедно в уверенном, среднем классе. Конечно же, не на Олимпе, он у меня не нефтяник и не лесоруб все-таки, но несколько хороших вещей в пару месяцев могли себе позволить спокойно. Только, если честно, то я быстро перестала видеть в этом смысл.
Во-первых, дети растут, как на дрожжах. Помню, я купила Котику шикарный костюмчик от крутого бренда за баснословные деньги (со скидкой, конечно, ну и что!). Он в нем выглядел таким сладеньким, миленьким — заглядение. Но тут сработала психология «советского воспитания»: меня задушила жаба. В смысле…вот покупаете себе какое-нибудь шикарное платье, да? Отваливаете за него кучу денег. Довольные. Счастливые. А потом внезапно понимаете, что одеть его страшно. Да и случай как-то не находится…Тогда вы вешаете его в дальний угол, чтобы не испортить ненароком, до лучших времен, так сказать! Короче, я поступила также. Подумала, куда я буду надевать этот костюмчик сыну?! В песочнице копаться? Жалко. До магазина пройтись? Тоже как-то нелепо и странно. В общем, так он провисел у меня несколько месяцев без дела, пока мне приспичило устроить фотосессию — вот тебе и повод! Тот «облом», когда я поняла, что сын из него безвозвратно вырос, запомню на всю жизнь. Обидно было дико. Отдавать еще обидней. Я хотела продать, как скряга Эбенезер Скрудж* во плоти, но папа посмеялся и покрутил у виска. Наверно, прав. Кто его купит? Таких фантастических идиотов на Авито нет.
Во-вторых, дети — народ неаккуратный. Иногда мне кажется, что Котик вообще их король. Мой ребенок может найти грязь там, где ее просто быть не может! Даже если его поместить в стерильное помещение, через мгновение он будет весь заляпанный и счастливый. Вот прямо, как сейчас.
Я смотрю на него, притянув ноги к груди — щеки все измазаны в шоколаде. Слегка закатываю глаза, подползаю ближе и рассеяно вытираю ему лицо салфеткой. Ноль реакции. Он так увлечен машинкой, которую ему подарили, что меня вообще не замечает.
— Котик, тебе волосы не мешают? — тихо спрашиваю — снова ноль реакции.
Они у него не до пятой точки, конечно, но закрывают ушки и стоят наверх, как целая копна. Константин у нас стричься не любит, да и я не хочу, если честно. Он такой очаровательный, что это кажется преступлением, но нередко для удобства, я завязываю их в хвостик на макушке, как у крутых, австралийских серферов.
Сейчас делаю тоже самое. Сажусь на пятки позади него, резинку подцепляю губами и аккуратно собираю волосы — ноль реакции. Котенок изучает колеса, хмурится, дует губки, я тоже рассеяна немного.
Мало того, что мне некомфортно в этом доме, хотя ко мне и относятся вроде как вполне нормально, так еще и…
Чувствую на себе взгляд и резко поднимаю его на Влада. Он также стремительно уходит в сторону — в груди сразу толкает.
М-да…может и не стоило говорить?…
Пару часов назад
Влад плавно наносит пушистую пену мне на плечи, я делаю тоже самое, но глаза то и дело отправляются к его татуировке. Почему снежинки?
— Что?
Ой, кажется, я спросила в слух? Немного краснею, мотаю головой, но он останавливается и заставляет посмотреть себе в глаза с легкой улыбкой.
— С каких удивительных пор ты начала тушеваться, малышка? Повтори.
Очень хочется его укусить, но я усмехаюсь.
— Очень смешно. Кажется, твое остроумие все еще при тебе. Жаль…
Влад еле слышно повторяет мой смешок.
— Не юли.
— Почему ты набил снежинки на шрамы?
Немного медлит. Вижу, что в глазах его пробегает что-то странное. Злость? Негодование? Стена? Наверно, зря я спросила все-таки…
Прикусываю губу и ответа не жду. Вместо того набираю воду в ладошки и ласково смываю с него гель, но вдруг слышу тихое.
— Мне сон приснился.
— Какой? — тут же поддерживаю разговор, он жмет плечами.
— Неважно. Просто приснился сон.
— И кто еще тушуется?
— Вряд ли тебе будет приятно слышать.
— Рискни.
Я улыбаюсь, но как только слышу его ответ — улыбка моя превращается в маску.
— Сон связан с нашими каникулами с Евой.
Пиз-дец.
В грудь как будто вбили кол, словно я вампир, а не тупая, любопытная девчонка. Твою мать! Надо запомнить, что он то ни хрена не помнит, поэтому вполне вероятно еще не раз огорошит меня таким вот признанием. От которых лучше держаться в стороне, особенно если реагируешь так тупо:
— Понятно, — отвечаю слишком быстро, рвано и зло, и в душевой повисает неприятное напряжение.
Наверно, мне стоит спросить о ней, да? Что он к ней чувствует? Что думает? Что будет? Почему он вообще здесь?! В смысле со мной в душе, а не утешают свою породистую кошку?! Но я не могу.
Страшно.
Я не уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос. Наверно, у него каша в голове, и он ничего не понимает…тут явно потребуется целый Эверест терпения. И еще немного.
— Прости… — звучит тихое наконец, но я выдавливаю улыбку и дергаю
