Татьяна Тронина - Золотая женщина
– Хорошо, Петр Кириллович!
– Все равно ничего не найдут! – повторил Никита. Потом увидел Мирона – тот шел в их сторону. – Егорка, внимание! Мирон…
Егор замер, оставив свои попытки дотянуться до железки.
Мирон подошел к пленникам, встал перед ними, покачиваясь с мыска на пятку.
– Та-ак-с… – промурлыкал он. – Я же предупреждал тебя, Егорушка? Ведь предупреждал? Негоже перебегать дорогу людям, которые занимаются серьезным делом! И ты туда же… – Он отечески потрепал Никиту по затылку. Никита дернул головой, но Мирон словно не заметил этого движения. – Ну куда вы против меня, ребята? – Он сделал широкий жест рукой. – У меня же снаряжение соответственное, радары, спутниковая навигация, техника, люди… А вы с этой пищалкой!
Мирон пнул ногой металлоискатель. Егор и Никита слушали Мирона, опустив головы.
– …потом, не забывайте, у меня связи, у меня договоренности с нашими и зарубежными партнерами, все культурно-прилично… Сами подумайте, что бы вы с золотом стали делать, даже если бы и нашли его? А, Егор Егорович?.. Опять на рынок бы поперся? – обратился Мирон непосредственно к Егору. – Из-под полы торговать? Смешно… Да вас бы повязали в один момент!
– Не ваше дело! – поднял голову Никита.
Мирон обернулся теперь уже к нему:
– Эх, молодой человек… Вроде приличный, не дурак… Кому доверились? – Он мотнул головой в сторону Егора. – Этому? Да я этому гражданину и мусор не доверил бы до свалки донести! Потому что его под первым же попавшимся кустом и бросил бы… Еще хорошо, что под кустом, а то и посреди дороги оставил бы, как есть. Он и вас бросил бы… Кинул, с золотишком-то! Да-да. Гарантированно…
Никита зажмурился и вспомнил Вику.
То есть он и не забывал о ней никогда, но сейчас она представилась Никите вдруг так ясно, так четко, что у него сжалось сердце.
«Я ее обидел, дурак! Если Мирон действительно решит укокошить нас, то… Она так и не узнает, как я люблю ее! – растерянно, совсем по-детски подумал он. – То есть я говорил ей, что люблю… Но мало, мало говорил! По-моему, она так и не поняла ничего…»
Никита своим рациональным мужским умом быстренько попытался прикинуть, сколько потребовалось бы времени, чтобы доказать любимой женщине свою любовь.
Во-первых, просыпаться каждое утро и целовать ее глаза. Во-вторых, обнимать ее при каждой возможности – утром, вечером, днем… Говорить всякие нежные слова. В-третьих, делать то, что нравится, и не делать того, что ей не нравится (очень сложно!). В-четвертых, обеспечивать, поддерживать и прочее…
Нет, нет, все не то! – в отчаянии осознал Никита, перебрав в голове всевозможные штампы и банальности из серии «Как доказать женщине свою любовь».
На самом деле они время от времени будут ругаться и спорить. Она будет плакать из-за него. Он будет злиться на нее. И даже иногда они будут ненавидеть друг друга. Но… но как невыносимо, до головокружения, им потом захочется обнять друг друга и совершить ритуал вышеперечисленных банальностей (поцеловать, обнять, сказать, сделать).
Никита неожиданно осознал: для того чтобы доказать Вике свою любовь, ему понадобится целая жизнь. Годы и десятилетия. Может быть, только тогда он сумеет немножечко доказать ей хоть что-то, а она сумеет немножечко поверить ему. Но и то не факт!
Одна надежда на то, что существует еще загробная жизнь, и то место, где встречаются души. Поскольку там он сможет продолжить свои доказательства.
До бесконечности.
«Мою любовь, широкую, как море, вместить не смогут жизни берега…» – вспомнились строчки чьих-то стихов. Никита никогда стихов не читал, не писал, да и вообще с мужским прямодушием презирал их, но Вике надо было хотя бы один раз в жизни прочитать стихи. Плюс ко всему прочему. Надо.
Никита открыл глаза – и увидел Вику.
Потряс головой, но она не исчезла.
Вику под руку вел Николай – аккуратно, но крепко держа ее своей лапищей за предплечье.
Каждый раз, видя ее, Никита поражался Викиной красоте. Каждый раз.
Вот и сейчас он мысленно ахнул, увидев ее глаза, волосы, ноги, руки, шею, плечи… ну и прочее, и все внутри сжалось от какой-то сладкой боли. И только потом сообразил – его Вика в стане врагов.
Его Вика – у Мирона! И этот урод с чугунной рожей, Николай, рядом с ней!
Никита застонал и попытался разорвать веревки, которыми был связан.
Вика у Мирона!!!
– Мирон, ты только посмотри! – радостно заржал громила. – Ты посмотри, кого я тебе привел! Верней, сама притопала…
– Руки… руки убери, дурак! – сердито сказала Вика и головой попыталась ударить громилу Николая. Но, разумеется, ничего не получилось – только стукнулась о чугунный бицепс охранника. – Ой, мамочки…
Мирон всплеснул руками:
– Какая милая барышня!
– Если вы ее хоть пальцем… – с яростью заорал Никита, но не успел закончить – Вика тоже увидела его.
– Никита! – закричала она. – О, Никита-а…
В его имя она вложила и радость, и ужас, и еще много чего. Эти перехлестывающие через край эмоции позволили Мирону сделать правильный вывод.
– Они знакомы… – обернулся он к доценту, который поверх распечаток с брюзгливым недовольством уставился на вновь прибывшую. – Голову даю на отсечение, многоуважаемый Петр Кириллович, – они знакомы! – Мирон еще раз перевел взгляд с Вики на Никиту. – Если я хоть сколько-то понимаю в жизни, господин доцент, то они не просто знакомы, а их еще связывают весьма романтические отношения!
– Невозможно работать! – раздраженно проблеял доцент. – Столько посторонних на площадке…
Мирон словно не расслышал его.
Он подошел к Вике, осторожно взял ее за подбородок.
– Какая прелесть… Откуда здесь такое?
– Сволочь… – злобно огрызнулась Вика.
Громила моментально ее встряхнул.
– Не твое дело, сволочь! – Она едва не плакала, но тем не менее утихомириваться не собиралась. – Чтоб ты сдох!
– Ай-ай-ай… – укоризненно вздохнул Мирон. – Разве вы не знаете, дорогая моя, что романтическим героиням не полагается ругаться? Так как вас все-таки зовут?
– Викторией ее зовут! – хрипло выкрикнул Егор.
Никита пнул его ногой, но Егору, судя по всему, было уже все равно.
– …она из Москвы! Непростая штучка, между прочим!
– Заткнись! – прошипел Никита.
– Сам заткнись! – в ответ прошипел Егор. – Пусть озадачится…
Мирон и в самом деле как будто «озадачился» – смотрел на Вику со все возрастающей тревогой и сомнением.
– Вот что, Коля… Свяжи-ка ты ей лапки, посади вон там, с этими… А я пока подумаю, что делать, – сказал он и ушел в палатку.
Через минуту Вика уже сидела рядом с Никитой, со связанными руками и ногами.
