Татьяна Тронина - Золотая женщина
Вика провела ладонью вдоль его тела. Потом еще раз.
– Как? Увидели что? – с любопытством спросил Мирон, снова садясь за стол. Поднес к губам чашку.
– Увидела, – спокойно кивнула Вика. – Вы не мужчина.
Мирон поперхнулся, закашлялся.
– Это в каком смысле, фея? – сквозь кашель спросил он.
В палатку заглянул охранник Николай, мазнул по Вике настороженным взглядом, но Мирон махнул рукой, и охранник моментально исчез.
– Ваша предстательная железа…
– Ладно-ладно, молчите! – быстро перебил ее Мирон. – Я понял – вы та еще пройдоха. У любого мужчины моего возраста подобные проблемы. И не надо быть семи пядей во лбу… Вы просто очень хороший психолог, милочка.
– Мой психолог считает меня сумасшедшей, – улыбнулась Вике. То, что Мирон так рассердился, не могло не позабавить ее.
– Верить всем докторам… – сердито буркнул Мирон. – У феи есть психолог? Гоните его к чертям.
– Но вообще вы очень здоровый человек, – упрямо продолжила Вика. – У вас только одна проблема, а в остальном…
– Молчите! Это тоже психологические штучки… Вы могли догадаться, поскольку я слежу за собой – не пью, неплохо выгляжу для своего возраста…
– Сами же спросили! – обиделась Вика. – Я, между прочим, не навязывалась…
– О, эти женщины! Им только дай повод!
Их разговор уже напоминал вполне дружескую перебранку, хоть и в раздраженно-насмешливом ключе. Вика даже на миг забыла, что она здесь – пленница. А потом вдруг вспомнила разбитое лицо Егора и словно протрезвела.
– А вы лицемер, Мирон… Волк в овечьей шкуре!
Тот отмахнулся:
– Что вы, моя Сивилла, это слишком лестно для меня… Волк! Я не волк, а так… зайчик-побегайчик. Ищу подножный корм, никого не беспокою.
– Разве? – нахмурилась Вика, наполняясь ненавистью к человеку, сидевшему напротив нее. – А могилы раскапывать – это вам как?
Добродушное выражение вмиг исчезло с его лица.
– Я не раскапываю могилы, как вы изволили выразиться, дорогуша, я специализируюсь на кладах, – ледяным тоном произнес Мирон. Потом продолжил: – Уважаемая Виктория, а ваш Никита… с его дружком… Чем они занимаются? Забыли?
– Я не одобряю того, что делает Никита. И вовсе он мне не дружок! Мы с ним… просто знакомые!
– Ну да, ну да… А что вы, уважаемая, например, знаете о Егоре?
Вика ничего не ответила.
– Егор Кашин – известный тамбаролли… – лениво произнес Мирон.
– Кто? – испугалась Вика.
– Тамбаролли – расхитители могил. Я ищу клады, а он – трупы. Снимает с них драгоценности, продает черепа… И в этом наше с ним отличие. Между прочим, тамбаролли – древнейшая профессия! – с энтузиазмом продолжил Мирон. – Взять, например, Египет. Что там творилось три тысячи лет назад! Фараона только-только успели мумифицировать и запихнуть в его пирамиду, как являлись тамбаролли. И плевать им было на проклятия, начертанные на стенах гробницы!
Вика слушала его и пыталась примерить слова Мирона к Никите.
«Нет, Никита не такой… Егор – не знаю, а вот Никита вряд ли является расхитителем могил. Он не понимает, что творит! Хотя это не является для него оправданием… Мужику тридцать лет, а он так и не разобрался, что хорошо, а что плохо…» Нежность к Никите мешалась с раздражением, она ненавидела его и любила.
– …или взять, например, теперешнюю Южную Америку, – продолжал вдохновенно Мирон. – Там этих тамбаролли – как собак нерезаных! А почему? Экономика на спаде, население бедствует… Вот и вскрывают они индейские могилы, сокровища ищут – своим деткам на хлеб…
– Ваши дети тоже голодают, Мирон? – перебила его Вика.
– Обижаете! – надул тот губы. Потом изрек с непередаваемым достоинством: – Мой старший сын заканчивает Гарвард, младший – пойдет осенью в седьмой класс, отличник, гордость гимназии – я его по заграницам не стал отпускать, оставил себе…
– Они знают, чем вы занимаетесь?
– В общих чертах, – со сдержанным достоинством ответил Мирон. – В очень смягченном варианте.
– Представляю, как они будут себя чувствовать, когда поймут, что жили на деньги, украденные у мертвых! – усмехнулась Вика.
– Я попросил вас, милая, не сравнивать меня с Егором Кашиным и этим вашим… Никитой, – обиделся Мирон. – Какая вы недобрая, моя Сивилла! Я с вами по-хорошему, а вы…
– Да ничем вы, Мирон, от Егора Кашина не отличаетесь! – Вику несло, и она уже не могла остановиться. – Тоже грабите мертвых, только с большим размахом! А закон? – напомнила она. – По закону вы обязаны сдать все найденные ценности государству! Вы ведь свои сокровища не в музей сдаете, так?!
– Ваше государство… Ваше государство грабит народ с еще большим размахом! – У Мирона побелели губы.
– А вы – судья? Самый умный, что ли? Ну и шли бы в президенты!
– Вы, фифа городская… – Мирона затрясло. – Баба, она и есть баба! Сама подумай – зачем мертвым деньги, зачем?.. Ну лежит где-то рядом эта амазонка восточная на золоте – что, она живее от этого станет? Счастливее? Да ей давно уже все до лампочки! А у нее откуда золото? Уж небось не своим горбом заработала… Честного золота не бывает!
Мирон выскочил из-за стола, схватил Вику за плечи.
– А музеи чем от пола до потолка забиты? – прошипел он ей прямо в лицо. – А как ученые исторические события воссоздают? Исключительно по костям!!!
Он отшвырнул от себя Вику.
– Коля! Коля, уведи эту дуру с глаз моих!
В ту же секунду в палатке появился охранник – словно из воздуха материализовался. Скрутил Вику железными руками.
– Пустите… Не имеете права! – тщетно пыталась вырваться Вика.
– Я? Не имею права? – с ненавистью произнес Мирон. – Да я здесь царь и бог, дорогуша!
– Не царь, а царек, не бог, а дьявол… – упорствовала Вика.
– Все, ты меня достала! – Мирон одним движением перевернул чайный столик. – Завтра тебя закопают в яму. Ту самую… – Он кивнул головой в сторону, указывая туда, где все еще гудел экскаватор. – Тебя и твоих дружков. Живьем! Ты слышала?.. Живьем!!!
– Садист! Фашист – вот ты кто! – Вика попыталась укусить охранника, но тот так выкрутил ей руку, что на миг она потеряла от боли сознание.
…Очнулась на том же месте, связанная, под деревом. В летнем сумраке надсадно гудели комары, пахло сырой землей. Все еще гудел экскаватор.
– Ты как? – Никита, вывернувшись, наклонился к ней.
– Он нас убьет, – тихо произнесла Вика, в ужасе от того, что натворила.
– Так я и знал! – где-то рядом, в темноте, плачущим голосом воскликнул Егор.
– Я вела себя как дура… – пробормотала Вика. – Надо было молчать, поддакивать… А я взялась спорить с этим Мироном! О, какая же я дура! Все испортила! Но я не могла остановиться, я должна была ему все сказать…
