Помощница и её писатель (СИ) - Шнайдер Анна
— Согласна на что? — недоумевала я. И чуть не упала, когда Олег ответил:
— На оформление отцовства. Она вообще уже пару месяцев меня папой называет, только не при тебе — боится, что ты обидишься.
— Без меня меня женили… — пробормотала я, не зная, смеяться или плакать от умиления. Хотя разве я могла ожидать чего-то другого, в самом деле? Эта парочка с первого дня породнилась, и Бестужев что угодно может говорить про разум и рассудок, но Машу он выбрал точно не головой! Душой, скорее.
— Ну так что там насчёт свадьбы? — настаивал между тем Олег. — Давай поженимся? Мне не нравится, что у нас разные фамилии.
— Очень романтично. Всю жизнь о таком предложении руки и сердца мечтала, — съязвила я, скрестив руки на груди. И передразнила: — «Мне не нравится, что у нас разные фамилии».
Олег фыркнул, а потом вдруг встал передо мной на колени, из-за чего я вновь едва не упала с дивана.
— Я люблю тебя, Нин. Будешь моей женой?
Вместо ответа я тупо разрыдалась.
И поймёт меня только тот, кто ждал признания в любви от человека, с которым живёт и которого сам безумно любит, целых три года!
Я поверила Олегу — раз он сказал, значит, и правда почувствовал любовь в своём сердце, понял, как это бывает, когда любишь. Он доказывал мне своё чувство много раз и во время моей беременности, когда исполнял любой мой каприз с вселенским терпением, и после, когда помогал с ребёнком и по ночам, и днём, чтобы я больше спала и отдыхала.
Однако любовь, которой всё же научился Олег, открыла «ящик Пандоры», и почти через год после рождения нашего сына Егора мой муж выяснил, что такое страх.
Егор в тот день выпал из детского стульчика и сильно ударился — был синяк на лбу, и рвота чуть позже — как нам объяснили врачи, это случается из-за сотрясения мозга. Всё произошло буквально за мгновение, когда Олег на секунду отвернулся, чтобы сполоснуть чашку Егора. Я в это время была в ванной, но выскочила почти в чём мать родила, услышав вопль сына и растерянные причитания Олега.
Таким испуганным, с белым лицом и трясущимися руками, я не видела его никогда в жизни, и надеюсь, больше не увижу. Мне не понравилось! Ему, впрочем, тоже. С Егором всё обошлось, но то утро мы с Олегом запомнили надолго. Особенно он — потому что с этого дня про Бестужева уже нельзя было сказать, что он бесстрашный.
Да, вслед за любовью к нему пришёл страх, не спрашивая разрешения на визит, и остался с ним надолго.
Теперь Олег беспокоится не только за Егора, но и за меня, и за Машу, и даже за Галину Дмитриевну и моего отца.
— Как я спокойно жил раньше, — бурчит он иногда, если Маша долго не отвечает на звонки или Егор слишком продолжительно температурит. — Не знал, что такое привязанность, любовь, страх…
— Но и что такое счастье, ты тоже не знал, — засмеялась я, и Олег молча кивнул, подтверждая мои слова.
Странно всё-таки устроены люди, не правда ли? Для того, чтобы узнать, что такое счастье, нам необходимо уметь бояться.
Конец
