Кэтрин Харви - Бабочка
— Слушай, а куда все идут? — спросила Кармелита. Она посмотрела на часы: почти час дня. Потом вспомнила: скоро проедет президентский кортеж.
— Кармелита, — позвала Беверли, — поехали со мной.
— Куда?
— В Калифорнию. Поехали со мной, и начнешь новую жизнь.
Кармелита изумилась.
— Уехать из Техаса?
— Да.
— Ой, нет!
Гслос Беверли стал еще мягче.
— Кармелита, ты счастлива?
Девушка пожала плечами:
— А кто счастлив?
— Ты можешь стать счастливой, если поедешь со мной, я дам тебе хорошую работу, ты сможешь учиться. Тебе понравится Калифорния.
Кармелита покачала головой.
Беверли дотронулась до руки подруги и произнесла:
— Помнишь, как мы вместе мечтали? Ты хотела учиться, работать в конторе, печатать, говорить по телефону. Ты сможешь достичь этого, если поедешь со мной. Кармелита, в Калифорнии сбываются мечты!
В испанских глазах Кармелиты появилось то редкое выражение, которое Беверли замечала иногда, давным-давно. Как будто ее посещали видения. В эти мгновения Кармелита испытывала надежду или, вернее, предчувствие надежды. Это случилось раньше, когда она научилась читать первые слова, когда продала первую шараду в журнал. Мечта о лучшей жизни загоралась в ее черных глазах в такие минуты. Но огонек быстро угасал, так же как и сейчас. Кармелита не умела надеяться и мечтать, она давно смирилась со своей страшной судьбой.
— Слишком поздно для меня, подружка, — произнесла она, глядя на клочья салфетки в руках, — я уже не смогу уехать.
— Почему?
— Я слишком стара. Мне двадцать пять. И потом Мануэль…
— Но ты не можешь любить его!
Любить? Мануэля? Может быть, когда-то она и любила Мануэля, но это было очень давно. Сейчас он был для нее просто мужчиной, который защищал ее, отбирал у нее деньги и приказывал. Когда у него было хорошее настроение, он хорошо к ней относился, когда она того заслуживала, он наказывал ее. Она не может уйти от Мануэля. Он решал за нее, он даже говорил ей, какую одежду носить. Она стала жить с ним с тринадцати лет. Он превратился в частичку ее самой.
Кармелита редко размышляла над своей жизнью. День за днем монотонно тянулись нескончаемой чередой! Она приводила мужчин в свою комнатушку и продавала свое тело. Кармелита жила в пустоте, без будущего. А, собственно, о чем думать? Мануэль заботился обо всем. Например, вчера вечером она сообщила ему, что опять беременна. Он сразу ответил:
— У меня есть парень, который тебе поможет. Несмотря на криминальный образ жизни, Кармелита Санчес была верной католичкой и каждую неделю исповедовалась. Ей предстояло исповедоваться в очередном большом грехе — еще одном аборте. Но так решил Мануэль. Кармелите и в голову не приходило подумать самой, не согласиться с ним и сказать: больше не будет абортов. Я оставлю ребенка.
Обе замолчали. Беверли отчаянно подыскивала слова, чтобы убедить подругу поехать с ней. Кармелита снова отчетливо почувствовала себя не в своей тарелке.
— Послушай, — сказала Кармелита, поднимаясь, — мне нужно идти, а то Мануэль начнет интересоваться, куда я пропала.
Уже в машине Беверли произнесла:
— Если ты боишься, что Мануэль разыщет тебя в Калифорнии, не волнуйся. Ему это не удастся. Ты изменишь имя. Помнишь, как тебе нравилось имя Кармен? Полностью изменишь свою личность, так же как и я.
Кармелита бросила на нее нервный взгляд. Да, это была реальная опасность — разыскивающий ее Мануэль. Но не только по этой причине она не могла покинуть его. Такие девушки, как она, не созданы для нормальной жизни, вот и все.
Беверли хотела добавить еще кое-что. Через несколько лет Кармелита начнет стареть, и Мануэль предпочтет ей кого-нибудь помоложе. Она останется совершенно одна, поистрепавшаяся женщина с панели, которая никому не нужна. Кармелита сама осознавала это. Они с Беверли понимали это уже девять лет назад, когда им было всего по шестнадцать.
Улица была запружена машинами. Кажется, весь Даллас хотел поприветствовать президента.
На перекрестке они застряли. Машину Беверли зажали со всех сторон, сзади в ее бампер почти врезался автобус, водитель которого непрерывно сигналил.
Кармелита ругалась по-испански и произнесла:
— Он же видит, что нам некуда ехать. Что толку гудеть?
Вдруг между машинами образовался просвет. Беверли отреагировала мгновенно. Они успели проскочить, а автобус и его сердитый водитель так и остались в пробке.
Машина Беверли нырнула на боковую улицу, где не было толпы, желающей поглазеть на президента.
— Мне нужно вернуться в Калифорнию, — сказала она Кармелите по дороге в отель. — Сегодня я уезжаю. Если ты передумаешь, я в отеле до шести вечера.
Дэнни Маккей жал на гудок, пытаясь заставить голубую машину убраться с дороги. Блондинка за рулем только рот разевала. Сидела и трепалась с подружкой.
Наконец появился просвет. Он опять нажал на гудок и закричал:
— Давай! Двигай! — Машина метнулась вперед и исчезла в боковой улице.
— Да, — протянул Боннер Первис, сидевший рядом, — никогда такого не видел. И все только потому, что старина Кеннеди приезжает в город.
Дэнни нетерпеливо топал ногой и пытался выбраться из этой неразберихи. Он приехал в Даллас не за тем, чтобы увидеть президента. У него были здесь более важные дела.
День был не жаркий, но у Дэнни взмок воротник рубашки. Он был сам не свой от нетерпения. Семь лет они в бизнесе. Семь лет с тех пор, как выкинули Билли Боба Магдалену в пустыне и завладели его автобусом. За эти годы Дэнни заработал такие деньги, о которых и не мечтал. Много уходило на красивых женщин и гостиницы, но он регулярно откладывал на будущее. Дэнни приехал в Даллас купить кое-что из недвижимости, оглядеться и завязать полезные знакомства. Ему тридцать лет, у него есть деньги в банке — пора меньше заниматься проповедями и сосредоточиться на достижении цели.
Он был полон энергии так же, как когда-то в Сан-Антонио. Весь Техас знал его как удивительного проповедника. Аудитория на его проповедях была так велика, что он проводил их на открытом воздухе, так как шатер уже не мог вместить всех желающих. Людям нравился взвинченный молодой проповедник, который ни минуты не мог усидеть спокойно. Дэнни был вечно в движении, даже когда он садился, медленно растягивал слова и лениво смотрел из-под ресниц, атмосфера вокруг него была наэлектризована.
Он чувствовал свою силу. Он не хотел ограничиваться Техасом и проповедничеством. Его сжигало желание владеть и править. В Далласе он собирался переговорить о покупке административного здания и, возможно, нескольких квартир. Дэнни не терпелось приобрести недвижимость, и наконец-то он был в состоянии себе это позволить.
На боку автобуса красовалась надпись — Дэнни Маккей несет вам Иисуса. Но это был уже не тот автобус, что они украли у Билли Боба. Последняя модель, с встроенной спальней, ванной и кухней. Как правило, Дэнни сам не садился за руль, этим занимался Боннер. Дэнни водил белый, отделанный хромом линкольн-континенталь. Но решив продать автобус и обосноваться в Далласе, Дэнни сам сел за руль, чтобы отвести автобус к покупателю. Дэнни было по-своему жалко расставаться с большим и комфортабельным автобусом. Они вместе пережили хорошие времена. Но он не должен останавливаться. Бюстик Наполеона на приборной доске напоминал ему о цели. Власть, проповеди — лишь ступенька к ней.
— Смотрите! — показывая, воскликнул Боннер. Они стояли на пересечении трех магистралей. Внизу им был виден президентский кортеж из двенадцати машин. Сестра Сью, одна из девушек, сопровождавших в данный момент Дэнни, выглянула из заднего окна и завизжала:
— Жеки! Смотри, Марсия, это Жеки!
— Проклятие, — ругнулся Дэнни, останавливаясь на знак. Он восхищался и завидовал семье Кеннеди, прекрасно понимая, почему люди с ума сходят из-за них. Когда-нибудь он будет обладать такой же властью.
Крэк!
— Что это? — спросил Боннэр.
— Что-то в машине, — ответил Дэнни.
— Боже мой! — пронзительно закричала Сью.
— Что… — начал Дэнни, повернулся и посмотрел вниз. Президентский лимузин остановился. Жеки наклонилась над мужем, губернатор Коннелли странно осел в руках жены.
А потом воцарился хаос. Внезапно люди побежали в разные стороны, некоторые падали. Агент секретной службы кричал в сторону машины Линдона Джонсона:
— Ложись! Ложись!
Машина президента стремительно рванула с места, за ней последовала машина охраны.
— Господи, Дэнни! — вопил Боннер. — Они застрелили президента!
Сью и Марсия непрерывно голосили на заднем сиденье.
Дэнни ни о чем не думал в тот момент, он не понимал, что и почему делает. Он просто устремился вслед за президентской машиной, ни на минуту не упуская ее из вида.
