7 причин сожалеть - Дарья Тоин
Коротко отвечаю Артему "Доброй" и ухожу готовить все на завтра... не сразу заметив, что Тимофей давно ушел, а Нина так и не вышла.
И вот стоит идти к ней почти в час ночи? Опять говорить? Надо это мне? Что она звонила-то?
"I love you baby, and if it's quite all right, I need you baby to warm the lonely night."
("10 причин моей ненависти". Хит Леджер, кавер Ф.Синатры "I love you baby")
Важным коротким рассветом
Светик-семицветик
Всё же захожу к Нине, хотя хочется оставить её разбираться со всем самой, но почему я чувствую ответственность? Беспокойство за эту 21-летнюю инстаграмщицу, что то ревет, то смеется.
И я знаю прекрасно ответ.
Мы немного похожи. В мои 21-ин я к Артему испытывала тот же спектр безответной любви, влюбленности, что она сейчас.
Нина лежит на простыне, уже даже не всхлипывая. Просто смотрит в одну точку, прижав ноги к себе. Как и тогда, подхожу, садясь рядом.
Та шмыгает носом и вытирает ладонью щеку, будто смахивая свои прегрешения.
— Что опять надумала?
Еле слышно бормочет.
— Ничего... Ничего!
— Разве, Нин?
На этот раз ей этого хватает. Ложится на спину, уткнувшись взглядом в потолок. Выпрямляет кисти, тут же сжимая пальцы, словно пытаясь что-то перетереть. Надолго не хватает, снова всхлипнула, отвернув голову.
— Он тебя ревнует.
Выдыхаю, пытаясь быть серьезнее.
— Это ничего не значит.
— Мне кажется, он тебя любит.
Бью ладонями по коленям.
— Тебе кажется.
Встаю и на прощание уже возле двери твержу:
— И я его не люблю, если ты не хочешь это воспринимать, можешь дальше страдать, Нин.
Ухожу на кухню попить воды. Следом иду в душ и не перестаю гонять мысли по кругу — не резко ли вышло?
Но может, пришло время тридцатилетней девочке немного вырасти и начать говорить то, что думаю?
Еле просыпаюсь утром, собирая себя по частям. Давно так не расклеивалась, а сегодня еще первый день лагеря.
Не успеваю толком позавтракать и собраться, как Никита уже стоит в дверях моей квартиры, слишком явно нервничая и не спеша проходить.
Выглядываю еще раз с кухни, кивнув только проснувшейся Нине, опять убежавшей в ванную.
— Никит, кашу будешь?
Улыбнулся, наконец хоть на что-то кивнув. Проходит к столу, пока накладываю манку по тарелкам.
— Папа хотел зайти...
Отмахиваюсь, так даже лучше — без лишнего трепета сейчас. Ставлю его порцию перед ним и теряюсь от того, что ребенок проводит ложкой по тарелке и удивленно бормочет:
— Она вкусная? Я такую никогда не ел...
— Попробуй... — Сажусь напротив, начиная улыбаться от того, что этот маленький взрослый мальчик деловито подцепляет первую ложку, осматривает её с разных сторон, дует и только после этого кладет в рот.
— Ммм... — С ложкой во рту.
— Вкусно? — Принялась за свою тарелку, пытаясь не загордиться тем, что ребенок все же оценил такую мелочь.
— Она сладкая!?
— На молоке.
Кивнул, принимаясь за вторую ложку с большим энтузиазмом.
— Ты никогда её не пробовал, Никит?
— Ну, — смутился, — Я не помню, но папа никогда такое не готовил... да никто не готовил.
Не удержалась.
— Папа готовит?
Судя по той картошке...
— Ну, он рожки там или яичницу...
Так себе питание для будущего спортсмена, наверное. Хотя, откуда мне знать...
Заставляю себя быстро помыть посуду, собраться и выйти на улицу. Радует, что хотя бы солнечно. Никита идет рядом и не смолкает ни на минуту, рассказывая всё, что придет в голову.
Обрываю недалеко от школьного стадиона.
— Ты волнуешься?
Тупит взгляд, резко замолчав.
— Никит, ты помни, что ты не один, хорошо?
Кивнул.
— Просто я... у меня в классе все знают, какой я, а тут... я никого не знаю.
Останавливаюсь, дожидаясь, когда посмотрит в лицо. Улыбнулась.
— И какой ты?
Шепчет, теряясь, будто в чем-то виноват.
— Ну... проблемный?
Пожимаю плечами, вдруг взяв его ладошку, что весь путь не переставал сжимать. Сердце в груди трепещет, жутко боясь сделать неверный шаг, но продолжаю держать и пытаться донести мысль:
— А по-моему ты крутой, умный парень.
Раз-два-три.
— Еще и спортсмен, и я тобой очень горжусь, уверена, что и другие тоже. Просто ты не подпускал никого... но, вот...
Четыре-пять.
— Я же держу твою руку, и ничего страшного не произошло.
Сжался, но прошептал, будто нарочно смотря под ноги.
— Просто это ты. С тобой просто.
— С другими тоже. Только не верь всем и не жди слишком многого, тогда так больно не будет...
Легко сказать, Света, легко сказать. И как там сказал Артем? "Кто ты? Психолог? Что у тебя есть кроме диплома педа!?"
Что у меня есть? Маленькая любовь и рука, которую он держит.
Под светом солнца
Лети-лети-лепесток
Сегодня по плану просмотр документалки о городе, поход в парк и анонс поездки в Центральный зоопарк на школьном автобусе в эту среду.
И если в самом начале в читальном зале эти галдящие карапузы еще хоть как-то пытались вслушиваться, то спустя полчаса всем уже наскучил монотонный голос диктора и мерцающие кадры прожектора на экране.
Даже Никита, сидящий рядом со мной, до последнего пытался не уткнуться в телефон, но все же сдался.
Потому пришлось обрывать видео и брать все в свои руки, поднимая все запасы своего актерского мастерства и пытаясь занять дотошную аудиторию маленьких взрослых. На середине моих кривляний те все же отозвались от гаджетов и наконец начали подыгрывать, вспоминая старинные дома на центральной улице. Даже вспомнили про шикарное старинное здание взрослой районной больницы, которой в этом году исполнилось вроде бы лет 150.
Дальше по плану у нас парк, только найти бы кого-то из учителей в напарники. Дожили, я забылась и чуть не увела эту ораву одна, будто мне случая со сломанной рукой у мальчика не хватило.
— Никит. — Подозвала на улице, заметив, что тот так и стоит, сторонясь остальных ребят.
Те галдят, играя в мяч, что взят явно из инвентарных запасов спортивного зала, ожидая вместе со мной учительницу физкультуры.
Ребенок подошел, как всегда заглянув в глаза и выдал:
— Свет, только не говори, что я в первый день должен здесь со всеми познакомиться!
Черт возьми, я уж начала забывать, что он все же сын своего отца, а не просто очаровательный парень. И в довесок к нему
