Елена Подплутова - МАМИДа. Курс общей магии. Книга 1

Подплутов Елена

МАМИДа. Курс общей магии

Книга первая

Я, видно, не та девушка, чьи мечты сбываются.

У меня лучше получаются кошмары

Глава 1

Юлиана (Лиона)

Может ли ребёнок быть центром мира, Вселенной? Конечно да, если воспитывается в полной, любящей семье, с мамой, папой, кучей бабушек и дедушек, для которых он - самый важный, особенно если он один - единственный. Но, поверьте, не всем детям удача улыбается настолько широко.

В моём городе находятся два Детских дома и один Дом Малютки. Если мысленно разделить город на две половины - левую и правую - то так же и расположены детдома: слева находится первый, а справа второй, а между ними практически по центру - Дом Малютки. Именно с него у двух третей детей, не имеющих родителей, и начинается приютская жизнь.

Я попала в Дом Малютки невинным младенцем двух недель отроду. Моя биологическая мать была законченной алкоголичкой и наркоманкой (по крайней мере, именно такую версию говорили всем детям воспитатели), и, едва родив, скрылась из больницы, оставив меня на попечение государства. Моим окончательным приговором в тот момент мог стать диагноз врачей, который многим сиротам подмахивали не глядя, калеча будущее. Но, на их удивление, я оказалась абсолютно здоровым ребёнком, и спустя положенный срок оказалась в Доме Малютки.

К моей (и не только) огромной неудаче прибавилась ещё одна: в тот день, когда меня принесли, очередь давать имена новым детям была у одной из старожилок Дома - Эльвиры Георгиевны Долиной, даме интеллигентной и манерной. И имена и фамилии она давала с претензией на величие: Георгий Карпов, Аннабелла Шолохова, Юлиана Леонова, Геннадий Краснов, Кристина Александрова, Виолетта Балетная, Маргарита Большова и прочее. И морщилась, когда слышала наши Жорик, Анька, Юлька, Генка, Криська, Вилка, Ритка.

Расти в Доме Малютки было сносно. Воспитатели старались уделять нам время, учили читать, а к шести годам и писать, и в принципе относились неплохо. Настолько, настолько может относиться к тебе чужая тётя, не мама. Что же означает это загадочное «мама» никто из нас не знал.

Эта в какой-то степени лёгкая жизнь закончилась, едва мне исполнилось шесть лет. В этом возрасте нас (меня и ещё нескольких ребят) перевели из Дома Малютки в детдом, где нам суждено было прожить ещё двенадцать лет. Снова по капризу судьбы мне не повезло - я попала во второй Детский дом.

Внешне между ними не было никакой разницы. Два абсолютно одинаковых четырёхэтажных здания, выкрашенных в серо - жёлтый цвет, обшарпанных ветром, дождём и временем, вечно нуждающихся в ремонте, косой забор вокруг и спортивная площадка с другой стороны с парой турникетов и футбольными воротами. Разница была внутри - в отношении учителей, воспитателей и дирекции к своим подопечным. И если в первом детдоме детей воспитывали в строгости и по справедливости, как жил сам их директор, бывший военный, то во втором мы всего лишь пытались выжить сами и, по возможности, не дать сдохнуть приятелю.

Друзей, близких друзей, в детском доме у меня не было.

Примерно года два - три после попадания в детдом ты считаешься мелким. Или подай, принеси, передай старшему. Тебя не трогают, не потому, что не могут, а потому, что не представляешь интереса. И в то же время твой постоянный спутник - голод, ибо за всё в этой жизни приходится платить, и за спокойствие тоже.

После десяти лет тебя уже называют по имени. Или дают кличку, погоняло, звание - смотря как сумеешь угодить старшему. В это время ты работаешь только на себя, зарабатываешь какую-никакую репутацию, ищешь покровителя. Основная задача - примкнуть к одной из нескольких компаний, на которые делятся старшие, и делать то, что скажут, засунув своё «хочу» куда подальше. И делиться - едой, информацией, знаниями. Если хочешь выжить, конечно…

Тогда было терпимо. Мне повезло, пожалуй, впервые в жизни. Попала в компанию Олега - пятнадцатилетнего парня, которого уважали даже воспитатели и учителя, а большинство ребят просто боялось. И, тем не менее, под его рукой хотели быть многие.

Ненавидели его ещё больше. Потому что он был сыном нашего директора.

Сафронов Михаил Николаевич или Сука, как за глаза звали его все, колобок на ножках с лысой головой и вечно потеющими руками, был омерзительным типом. Его вечная сладкая улыбочка всегда вводила в заблуждение не одну сотню проверяющих, считавших, что в нашем детдоме нет проблем, и бросала в дрожь тех из нас, кто попадался ему на глаза.

Сука очень любил детей. Любил во всех смыслах этого слова. Быть вызванным в его кабинет означало только одно - и этого было не избежать. Не пришёл раз - и тебя накажут. Не пришёл два - выпорют. Не пришёл в третий раз - он придёт к тебе сам, под покровом ночи войдёт в спальню, где спишь ты и ещё десять таких же, как и ты, сирот и голодранцев. Одной рукой закроет твой рот, чтобы кричать не смог и не разбудил остальных, а второй будет трогать, гладить, ощупывать. Это может продолжаться минуту, а может - целую вечность. И потом, когда он уйдёт, ты свернёшься в клубочек и будешь тихо его ненавидеть. И себя. Потому, что боишься. Потому, что не можешь, как Олег, дать сдачи. Потому, что считаешь себя виноватой…

И терпишь, ибо больше тебе ничего не осталось.

Когда мне было одиннадцать, за свою выдержку, смекалку, ловкость, изворотливость и внешность я получила кличку, естественно, не без влияния имени и фамилии. Юлиана из малявки Юли превратилась в Лиону - женский вариант Леона-киллера, которым восхищался Олег и половина ребят нашей компании, только с поправкой на собственное имя. Именно с его лёгкой руки я и получила эту кличку. И мне она нравилась, как нравился и сам Олег, да только Алка, его подружка, убила бы любую, кто на него посягнёт. Я и не посягала. Да и с Алкой мы были вроде как приятельницами, по крайней мере, гадости мне она не делала (как и я ей), да и прикрывала иногда от таких же, как она, старших девчонок.

Чем старше становились я и мои одногодки, тем меньше внимания обращал на нас Сука. Но и это не спасало, ведь кроме директора были ещё и другие учителя. Хуже всех был физрук - Сальников Григорий Степанович, от одного упоминания фамилии которого хотелось принять душ и почистить зубы. На мальчишек он практически не обращал внимания: поиграл в футбол на уроке - получил 5, побегал пару кругов - 4, пришёл на урок и покурил в сторонке - имеешь 3. С нами было хуже: на уроках и бегали, и прыгали, и через козла скакали. Особенно любимым упражнением физрука было подтягивание. Ещё бы, ведь при этом можно было с чистой совестью «помогать», лапая наши задницы.