Слабо в меня влюбиться? - Кэрри Прай
– Хватит, – смеюсь я. – Ты и прям не спец в метафорах.
Танец прерывает громкий бой курантов. Студенты замирают в ожидании чуда, глядя на настенные часы. Я не жду волшебства, ведь оно уже случилось, но смиренно дожидаюсь полночи.
– Я люблю тебя, так понятнее? – признаётся Ян, повернув меня к себе. – Люблю тебя, Бойко.
Слабею, но чувствую поддержку в его руках. Я не ослышалась, что лишь сильнее кружит голову.
– Вполне, – отзываюсь тихо, не успев вздохнуть.
– Забьёмся, что это навсегда?
И вот я снова схожу с ума от его улыбки. Каждый раз, как в первый. И мне ли не знать, что так будет всегда?
– Да иди ты, Льдов. Иди сюда.
Эпилог
Три года спустя.
Одним поздним февральским вечером…
Мы чисто женской компанией мрачно глушим компот на кухне. Мама с бабушкой гоняют по тарелке остывшие пельмени, а Агата, ставшая мне верной подругой, всячески отговаривает меня звонить застрявшему в продуктовом Льдову.
— Я не понимаю, Лерка, ты-то чего так дёргаешься? Вернутся наши красавцы, никуда не денутся. Они же пока всех бабушек через дорогу не переведут, не успокоятся. Первый раз, что ли? А мы и без сметаны отлично управились. Стройнее будем!
— А ну-ка, цыц! — подключается ба. — Ты мне внучку глупостям не учи. Ишь, взяли за моду не есть. Потом на фоне ног-былинок такие лапти, лыжи просто! Лерке, наоборот, мясо наращивать надо. Льдов хоть и вредный пёс, но не собака. На кости зариться не будет.
— А вот и они! — подрывается Агата на звук дверного звонка.
Что сказать…
Накипевший во мне гнев вмиг сменяется оторопью, когда в коридор, сверкая снежинками на фуражках, вваливается целая делегация, вооружённая цветами, румяным караваем и хлещущим как из гейзера позитивом.
— А вы чего это?.. — Округляет глаза моя мать.
— Так купцы пришли, — заявляет отец Яна, сияя улыбкой во всё лицо. — Товар показывай!
— Сейчас покажем… — скалится бабуля, азартно потирая морщинистые руки. — Ну-ка, отойди, Марин. Оставь торг профессионалу. У меня в Одессе все торгаши слезами умывались, тут и подавно не продешевлю. Колитесь, хлопцы, кто у вас за главного?
— Вечер добрый, — прокашливается Свят, залихватски поправляя розу у козырька. — Мы купцы знатные, много мест красивых объездившие, много чудес на пути повидавшие, диковинку ищем. Прослышали, что товар у вас есть небывалый, всем ценителям на загляденье. Посмотреть хотим…
— Вот же болван ряженый, — хмыкает бабуля. — Картуз снимать, когда в квартиру входишь, не учили? Да чтоб весь товар-то показать, время надо. Упреешь ведь.
— А нам весь товар не нужен, — нетерпеливо влезает Ян. — Мы особенный ищем: цветом как закат над морем и... Это... — тушуется, исчерпав на нервах запас красноречия. — Похожий на гранату, вот! Ну в смысле с кольцом в пупке.
— Ишь ты, эстет какой! Закат над морем ему подавай! — Хитро щурится седовласая бестия. — Губа не треснет?
— Так ведь и наш-то купец необычный: красивый, щедрый, образованный, — вступается за друга Аристов. — «Абы что» ему не подойдёт. Да вот сами поглядите! Улыбнись, — шипит Яну на ухо. — Зубы покажи, говорю. Что ты как деревянный?
Я тихо прыскаю в кулак, выглядывая из-за маминой спины, куда меня утянула Агата. Впервые вижу Льдова таким взволнованным и без грамма налёта привычной иронии.
Неужели он всерьёз собирается?..
Ох, боже!
Ян, трогательно алея скулами, выходит вперёд и протягивает маме букет крупных ромашек.
— Держите, тёть Марин. Лерка божилась, что эти цветы ваши любимые. Надеюсь, не провела, плутовка.
— Не стоило заморачиваться, — рдеет мама, смахивая набежавшую слезу. — Я любому вниманию рада, лишь бы между вами были мир да любовь.
— Погоди таять, доча. — Бабуля с ухмылкой упирает руки в бока. — Сперва глянем, чем он мне угодить собрался.
— О, для Лидии Иванны особый букет, — соловьём заливается Льдов, поворачиваясь к отцу. — Пап, давай сюда наш презент.
— Ну-ка, что тут у нас, — не спешит благодарить ба, придирчиво исследуя горшок с геранью. — Вы поглядите, даже цвет запомнил.
— Уж не серчайте, не из вредности я цветок загубил, а исключительно по детской глупости.
— И впрямь щедрый! Уважил, молодец. Ладно, проверять насколько ваш купец работящ, умён и весел мы не будем. Поколение нынче такое... — она закашливается, наверняка маскируя крепкое словцо. — В общем, табурет чинить умеет и слава богу. Вижу, что и вправду товар наш тебе нужен. Так и быть, договоримся. Только невест-то в нашем доме целых три! Опиши-ка нам, милок, какую хочешь?
— Красивую, нежную… — перечисляет Ян, украдкой пожирая меня глазами.
— Ох, да есть у нас такая! Недаром Маринка в школьном конкурсе красоты корону взяла, — вовсю хохмит заслуженная пиранья нашего двора под возмущённое фырканье моей мамы. — Глянь, какая красавица, а покладистая какая! И нежная, как ты хотел! Берёшь товар?
— Товар-то хорош, но заскучает со мной, — тактично отмазывается Ян, утирая выступившую на лбу испарину. — Мне бы такую невесту, чтобы вместе по жизни ума набираться.
— Так ты поточнее параметры задавай, — по-доброму ворчит бабуля. — А то всё ему то да не то!..
— Весёлая нам нужна, — приходит на помощь другу Свят. — Такая, чтобы любую компанию сразу зажгла.
— О, так это прямо про меня! — находится моя любимая вредина. — Засиделась я в девках, даже позубоскалить не с кем. А плюсов у меня сколько! Пальцев сосчитать не хватит. И борщом накормлю, и пельмешков налеплю… И метить что попало в квартире на раз два отучу. Ну, берёшь меня?
— Уж больно ты хороша, Ивановна… — в тон ей ехидно произносит Льдов. — Боюсь, уведут тебя, моргнуть не успею.
— Ян дело говорит, — поддакивает Свят. — Сто пудов умыкнут, а нам потом ищи с мигалками. Ему другая нужна. Такая, чтоб наш фрукт перемороженный любила!
— Ну, молодчина, ряженый. Тут без вариантов. Никак не привыкну, что ты пацан смекалистый, — снисходительно хмыкает бабуля. — Ладно, есть у нас одна любительница экзотики. Бережём её для особого купца. Да видно это и есть ваш хлопец. Дорогая она
