Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга

— Отпусти, больно же, — простонал парень.

— Ах да, — с улыбкой разжала руки. — Извини. Такая реакция.

Он потирал предплечье, обиженно сопя.

— Да я вообще пошутил.

— Я так и подумала, — вздохнула.

Похоже, снова надо заняться физической подготовкой. В этом городе девушке не обойтись без знаний приемов самообороны.

Конечно, я не стала рассказывать Ольге о приключении с ее братом. Ни к чему волновать подругу. Она и так каждый раз причитала, что я мужик в юбке, чем ужасно смешила меня.

После того случая, Антон больше не решался распускать руки, хотя я время от времени ловила на себе его липкие взгляды.

Он так и не нашёл никакую работу, сидел целыми днями перед экраном с неизменной чашкой кофе. Я стала иногда приносить ему Вадика, чтобы Антон хоть немного выполнял отцовские обязанности. Мне даже жалко становилось мальчишку — лицо его отца всегда было равнодушным и, казалось, он даже злился, что его отвлекают.

— Антон, я хочу с Вадиком прогуляться, помоги мне вынести на улицу коляску, — попросила я.

Он с готовностью встал из-за стола, потянулся.

— Да, конечно.

— А ещё лучше, если ты прогуляешься с нами. В конце концов, у тебя аж лицо позеленело.

Парень с серьезным видом посмотрелся в зеркало, потом на меня.

— С тобой я с удовольствием пойду.

— Не со мной, а со своим сыном, — поправила я, на что Антон нетерпеливо поморщился.

— С Наташкой не хочу ходить, не прет мне она, — теперь парень смотрел на меня снова таким же горячим раздевающим взглядом. — Какая-то она простенькая, что ли... Ты же знаешь, Ульян, что всегда мне нравилась.

Хмыкнула.

— Да, я думала, что у нас все было серьезно, ты даже обещал дождаться, когда я вырасту, — я не смогла не напомнить. 

— Ну вот ты и выросла. Давай попробуем сначала?

Мы стояли в тесном коридорчике, и Антон подходил ко мне все ближе и ближе, так, что мне пришлось выставить вперёд ладони. Ему это вовсе не помешало — он просто сжал их в своих руках.

—  Ты же любишь меня, я понял ещё тогда. Ну так что тебе стоит быть со мной? Наташка не узнает — она целыми днями на работе, а ты и я вдвоём целыми днями. Давай, ты не будешь ничего бояться…

Его губы уже были близко к моему лицу, когда-то такие желанные, а теперь... теперь я не чувствовала ничего, кроме, пожалуй, лёгкого удивления и презрения.

— Не надо, Антош, — я вырвала свои руки, — Уже поздно. С тех пор все сильно изменилось. Я поняла, что ты не в моем вкусе. То есть вообще не в моем. И, знаешь, что-то я плохо себя чувствую, немного подташнивает. Наверное, съела какую-то гадость утром, по дороге сюда.

Мне удалось выскользнуть из его рук, сжимавших мои плечи. Схватила свою сумочку и схватилась за дверной замок.

— Я позвоню Наташе, скажу, что заболела.

Антон попытался что-то ответить, но я уже не слушала. Захлопнув за собой дверь, не стала дожидаться лифта и бросилась вниз по лестнице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Утром Ольга ворвалась в мою комнату.

— Улька, проспала!

Спросонья я даже не поняла, что случилось. Села на кровати.

— Глянь на часы, ну же...

— О, Господи, — я протёрла глаза. — Напугала ты меня. Не работаю я сегодня. Наташе сказала, что заболела.

Подруга обреченно вздохнула.

— Ну что там у вас случилось? — она догадалась, что без вмешательства ее братца не обошлось.

Я отвернулась.

— Чего-чего, — буркнула, — приставал ко мне, вот чего.

— Ну уж прям так и приставал?!

Ох, как Ольга меня разозлила. Защищает своего любимого братишку.

— Оль, Антон сидит на шее у своей жены, ничего не делает, а только целыми днями сидит за компом и играет в игры. Думаешь, он работу ищет? Как бы ни так! Это что ж, выходит, я буду с его ребёнком сидеть, стирать, убирать, а он брюхо отращивать и лапы ко мне тянуть? Ну уж дудки!

— Стирать-убирать, — Ольга насупилась. — Но он же деньги платит, значит, и музыку заказывает он. Какая разница, что он ничего не делает? А насчёт приставаний я с ним поговорю.

— Не надо, я уже все сказала. Не буду у них работать. Наташку жалко.

Подруга со вздохом уселась рядом на кровать, обняла меня.

— Я же тебе давно ещё говорила, что Антон женился не по любви, по расчету. От армии хотел откосить.

Скинула Ольгину руку с плеча, резко поднялась.

— Это ещё хуже. Твой брат к тому же жалкий трус! — Ну зачем я это говорю ей? Вот так всегда, язык мой — враг мой. — Ольк, прости. Не обижайся. Ну не получается у меня с ним никак. Ошиблась я тогда. Ты хорошая, а он... Он совсем другой.

Ольга молчала, и я знала, что ей тяжело слышать о своём брате горькую правду. И все равно я поняла, что подруга приняла это.

— Ну как, Максимка, прошла твоя командировка? — голос матери был наигранно-веселым, но Макс каким-то внутренним чутьем почувствовал ее волнение.

— Отлично, мам, — он сидел за столом, растерянно оглядывая многочисленные закуски. — Мы кого-то ждём?

— Да кого же? Все для тебя, сынок, — Алла Дмитриевна пододвинула к нему тарелку с супом.

— Я столько просто не съем! Да тут запас блюд на всю следующую неделю!

— Ешь, ешь. Ты, наверное, там плохо питался.

Макс усмехнулся, вспоминая прощальную вечеринку, которую в его честь закатили Ромка с Раисой.

— Не, честно. Меня кормили там, как на убой.

— Как Раечка поживает, как... Андрей?

— Чего, влюбилась, что ли? — Максим рассмеялся, заметив, как внезапно покраснели щеки мамы.

— Да ладно тебе... — она замахнулась на парня полотенцем. — Это ты там всем девицам головы вскружил.

Женщина налила сыну компот. Макс замолчал, притворяясь, что усердно пережевывает пищу.

Да, последний день его командировки получился странным. К вечеру, как договаривались, пришли Ромка с Раисой, принесли шашлыки. Макс развёл костёр, включил музыку — помнил, как Ирина с Раиской пританцовывали во время готовки. Молодые люди, не откладывая дело в долгий ящик, открыли бутылку беленькой. Сидели у костра, разговаривали понемногу обо всем. За последние дни Макс почувствовал большую симпатию к этому парню. Ромка оказался очень интересным собеседником.

Раиса подсела рядом на стул.

— Ну что, Максим, все дела сделаны, и можно возвращаться домой, в свою Москву? — она вздохнула.

— Почти все, — на губах парня мелькнула грустная улыбка. — Осталось только одно. Сходить надо в одно место.

— Да мы же вроде ходили на кладбище, как только ты приехал, — Роман с непониманием уставился на нового приятеля.

— Не, не на кладбище. Хочу проведать Ульяну — расстались мы нехорошо. Неправ был, накричал на неё, обидел... Надо бы извиниться.

— И только? Извиниться? — лицо Романа начало кривиться. Максим кивнул. — Она долго болела, лежала прикованная в постели почти четыре месяца, — словно с вызовом продолжил его новый приятель.

— Как? Что с ней случилось?

— Да ничего. Силу свою потеряла...

Опять какая-то Сила. О чем это он? Макс озадаченно поглядел на парня.

— Уехала она, Максим, — Рая положила свою руку на его. — Насовсем.

Он оторопел. Как же так? Значит, он ее больше не увидит? До этого дня он и не хотел встречаться с Ульяной, закапывал свои чувства поглубже, пытался не думать о ней, а сейчас... Черт! Он схватился за голову, поднялся, закружился на месте.

— Черт... — пробормотал.

— Она где-то в Москве, не знаю точно... — сказал Ромка.

В Москве... гигантский мегаполис. Найти ее там — это все равно как иголку в стогу сена искать, да и нужно ли это?

Роман разлил по стопкам водку.

— Давай-ка ещё по чуть-чуть за Гречку. Пусть у неё все будет хорошо.

«Гречка...» — Макс хмыкнул. Нет, не просто гречка — гречишный мёд.

Друзья засиделись до темноты. Максим проводил их до края леса и не торопясь пошёл обратно к дому. Уже подойдя к крыльцу, остановился, удивлённый — на ступеньке, сжавшись в комок, сидела Лариса — официантка из привокзального кафе.