Гречишный мёд (СИ) - Гринвэлл Ольга

Парень провёл меня к столику у самой дальней стены. Подошедшему официанту заказал бутылку «Рислинга». Долго смотрел на меня, вертя между пальцами ещё пустой бокал.

— Ты изменилась, — наконец, произнёс он, скользя по моему лицу плотоядным взглядом. — Совсем другая стала. Девушка уже, не та дурашливая девчушка, бродившая с ружьем по тайге.

Я хмыкнула, подняла на Антона взгляд. 

— Я не видела тебя с прошлого года. Должно быть, произошло много событий, которые на меня так повлияли. Время не стоит, Антош.

— Сестра рассказывала что-то про какого-то мужика, которого ты нашла в лесу.

Ему явно не терпелось узнать подробности. Я устало вздохнула.

— Да, нашла. Мы его с бабушкой вылечили, и он уехал домой, — пожала плечами. — Ничего интересного. Лучше расскажи про себя — как твоя жена, малыш...

Он натянуто улыбнулся.

— Малыш растёт, но я так занят, что даже нет времени с ним поиграться.

— Как занят?

— Работу ищу целыми днями. Голова аж трещит… Ещё бы! Сидеть перед экраном по пятнадцать часов.

Мне стало смешно, что пришлось притворно закашляться. Ничего себе — занят!

— А жена? — спросила я.

— Она вышла на работу на прошлой неделе — администратором в салоне красоты.

— Послушай, Антош, а какую ты работу ищешь? Неужели в Москве нельзя ничего подыскать?

— Не, Улька, ты же не думаешь, что я пойду работать на стройку или на какой-нибудь там завод? Чтобы я чумазым домой возвращался каждый вечер и без сил валился в кровать? Это вы там, деревенские, привыкли к такому, а я хочу светлый офис и стол из ореха. И чтобы из окна весь город был как на ладони.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я слушала эти рассуждения, и мне становилось жалко Антона. Вряд ли его планы реализуются. Если человек постоянно прогибается под кого-то, отказывается от чувств ради выгоды, то в конце концов он потеряет все, и себя в том числе. Станет одним из заурядных хнычущих неудачников.

— Слушай, на следующей неделе я собираюсь заняться устройством на работу. У меня уже полно различных вариантов. Хочешь, поделюсь?

Парень разлил по бокалам вино, принесенное официантом, и пока тот не ушёл, заказал нам по салату.

— Нет, Ульян, знаю твои варианты, — он поморщился. — Продавец на рынке, грузчик, водила такси...

Я рассмеялась.

— Послушай, Уль, а давай ты няней у нас поработаешь? За Вадиком приглядишь, пока я работу ищу. Ну там покушать что приготовить, постирушки да погладить. Ты ж к этому привыкла, а? — Я даже опешила от такого предложения. Я — у Антона? Мы с ним будем вдвоём целыми днями, пока его жена на работе. Малыш не в счёт. Ну уж... — Ты подумай...

Быстро доев свой салат, я вытерла салфеткой губы и поднялась из-за стола.

— Ты куда?

— Извини, вспомнила, что забыла позвонить в одно место как раз по-поводу работы.

— На, возьми мой телефон.

Покачала головой.

— Номер дома остался, Антош.

Парень недовольно пробормотал что-то, бросил деньги на стол и поднялся следом за мной.

Едва мы вошли в квартиру и остались одни, я повернулась к Ольге.

— Слушай, перестань заниматься сводничеством. — Я видела, как округлились ее глаза. — Ты прекрасно знаешь, о чем я. Сначала твой братец прикатил за нами, потом потащил меня в кафе, а теперь ещё вы хотите меня в няньки к нему записать? Вот не знала, что ты такая, подруга!

— Ну что ты, Ульк, я же не нарочно. Знаю же, что ты по Антошке сохла...

— Сохла — пересохла. Меня тошнит от таких, как он. У Антона жена и ребёнок, а ты меня к нему пихаешь. Зачем, Оль? — Подруга смущённо опустила голову. — Прости, конечно, он твой брат, но...

— Ты права, Ульян. Не знаю, что на меня нашло. Просто так хочется породниться.

Я покачала головой.

—Ты и так мне как родная, — обняла подругу. — Спасибо за все, что ты для меня делаешь.

— Ох, Улька, Улька... Мне так хочется, чтобы ты была счастливой, чтобы ты влюбилась в кого-то...

Мне оставалось только усмехнуться, прикрывая на миг возникшую боль в груди. Тот, кто нужен мне, во мне вовсе не нуждался.

Они все-таки уговорили меня нянчиться с младенцем. Я познакомилась с Наташей — женой Антона. Он был очень мил с ней, но я видела, что в его глазах полностью отсутствуют признаки каких-либо чувств. Наташа оказалась приятной и тихой девушкой. Я видела, как она с обожанием смотрит на мужа, как пытается ему во всем угодить. Ещё бы — красавчик блондин с сапфировыми глазами. И их малыш оказался очень хорошеньким, с такого же цвета глазками.

 Подержала младенца на руках, слегка покачивая. Он смешно кривил ротик и морщил нос, словно собираясь засмеяться. Наташа показывала мне, где лежит Вадимкина одежда, памперсы, где брать и как готовить еду.

— Он спит хорошо, так этого времени вполне хватит на глажку. Пойдём, я покажу, как работает стиральная машина.

Я повернулась к Антону, стоявшему позади меня — собиралась передать ему младенца. Выражение лица парня удивило. Казалось, ему давали в свертке какого-то лягушонка — брезгливость, испуг...

Я выпучилась на Антона.

— Ты чего?

— Не-не, я боюсь. Вадимка то кричит, то брыкается, когда я его беру на руки. Страшно, вдруг уроню.

Мда, надо заняться перевоспитанием этого горе-папаши.

Александра Петровна отложила карты, прошептала что-то над ними и с сожалением посмотрела на Ларису.

— Извини, не выйдет у тебя ничего. И я не смогу тут помочь. — Увидела, как лицо девушки скуксилось. — И самое главное скажу тебе — ты не любишь этого парня. Шлея тебе под хвост попала.

— Да просто надоело торчать здесь, баб Шур. А как ещё выбраться из этого болота?

— Ну не приворотами же, дуреха. Думаешь, почему я одна всю жизнь? — Девушка вопросительно смотрела на пожилую женщину. — У меня же тоже муж был. Я его любила, и он меня. Под поезд попал. Овдовела я рано, дочке только два годика исполнилось. Ухажеров много было, и многие мне нравились тоже. Но я, девка, никогда бы не стала наводить на парня тоску смертную. Плохо это, ой как плохо. Ты же душу заберёшь у парня, он иссохнет весь, возненавидит тебя, а уйти не сможет. А там и смертушка уж не за горами. Ты этого хочешь?

Лариса прикусила губу, помотала головой.

— Ох, нет, что вы. Не надо мне такого, не хочу грех на душу брать.

— Да, это очень большой грех, за него будешь расплачиваться до конца дней своих. Шутка ли, душу увести у человека. А вот карты сказали, что всё у тебя будет хорошо. И замуж выйдешь, и деток нарожаешь. Правда, от этих мест тебе не отвертеться.

Девушка улыбнулась, достала из сумки бутылку с подсолнечным маслом.

— Вот вам от меня, примите.

— Благодарю, Лариса. Забегай, если что.

Они встали из-за стола. Александра Петровна проводила девушку до крыльца. Уже потом, посмотрев на часы, заторопилась. Надо ещё успеть сделать обряд. Сегодня ночью она собиралась навестить Максима.

День прошёл не зря. Макс все-таки добрался до этой драги, предварительно купив два пузыря беленькой. Он издалека увидел покосившуюся будку, выкрашенную в грязно-розовый цвет, возле которой сидел худощавый мужичонка в кепке, по-видимому, сторож.

Максим сошёл на закостеневшую от грязи дорогу, вдоль которой простирались заросли багульника и хвоща.

Окликнул мужика. Тот встрепенулся, сонные глазки-щёлочки засверкали. Молодой человек подошёл ближе.

— Здорово, отец.

— И тебе того же, мил человек.

— Не подскажешь, как в дом к егерю попасть? Что-то заблудился я, а мне разрешение на охоту надо подтвердить.

— А откель сам пожаловал?

— С Серова я еду.

— Аа, ну дом егеря совсем в другой стороне. Вишь, озеро? Аж на той стороне. Идти долго.