Подозреваются в любви (СИ) - Комольцева Юлия

— Ну что, идиотка, переживаешь небось? — пробормотали еле разборчиво на том конце провода.

Даша громко втянула воздух ртом.

— Переживаешь, — констатировал голос. — И правильно делаешь. Сынок твой у нас, сучка! И денег за него не надо! Просто знай, что ты тварь, вот и все.

Все… все… все…

— Ау, кретинка! Лучше надо за сыном смотреть, поняла? И не вздумай в ментовку идти, овца подзаборная. Лимита ты голозадая, ясно? Тихо сиди и сопли на кулак мотай. Впредь будешь думать, как себя ставить выше всех! Думаешь, самая умная, да? А гляди, как вышло, в полной жопе ты, госпожа Комолова!

И застучали гудки.

Эй, надежда, куда ты, только не сейчас, пожалуйста, не уходи сейчас! Ну невозможно остаться наедине с тварью, лимитой и овцой подзаборной! И сопли наматывать на кулак невозможно — иссяк запас и слез, и соплей, и печальных вздохов. Есть только седые волосы и странный телефонный звонок. Он привел ее в чувство. Будет нетрудно, наверное, определить, откуда звонили. У них Степка, их выследят. И тогда плевать на суку, и овцу, и сочащуюся из трубки ненависть. А сейчас надо подумать.

Выходит, зря она кричала на Комолова. Ведь позвонили ей и ненавидят ее, Дашку, так ненавидят, что забрали сына. Зачем? Кому она навредила, в чем она провинилась, за что расплачивается ее мальчик?!

Дашка набрала номер мужа и быстро пробормотала несколько слов. Не давая ему возможности возмутиться или возразить, она нажала отбой, а потом отпустила клавишу. Как будто занято. Андрей приедет, не может не приехать после того, что она ему сказала. Он должен бросить свои никчемные поиски и поверить ей. Тогда Степку найдут.

— Так чей был голос — мужской или женский? — допытывался Никита, сидя на кухне Комоловых.

Андрей что-то бормотал себе под нос, будто вел сложные математические расчеты, а Дашка размахивала руками и с досадой повторяла, что ничего не понимает.

— Я не знаю, что за голос, не знаю! Я вообще не понимаю, кто мне мог звонить. Зачем? Я никому не нужна!

— Об этом потом подумаешь, — упрямо гнул свое Никита, — ты вспомни про голос. Может, что-то знакомое мелькнуло, а? Нотки там какие-то. Шепелявость, может? Или хрипота?

— Там шептали! — Дашка дернула плечом, будто стряхивая чью-то тяжелую ладонь. — Скорее даже бормотали, противненько так, гаденько. Знаешь, похоже на старческое брюзжание, озлобленное и завистливое.

— Старческое, значит, — удовлетворенно вздохнул Никита и окликнул Андрея.

Тот продолжал беззвучно шевелить губами, не реагируя на друга.

— Комолов, ты что, бредишь? Или стихи сочиняешь? — обозлился Кит. — Все же сходится.

— Знаю, — спокойно ответил тот, не глядя на него.

— Чего ты знаешь? — вскинулась Дашка.

— Что все сходится. Я сейчас.

Он вышел из кухни и решительно направился в свою комнату. Еще минут сорок назад он не мог поверить, что все это возможно. Глупости, думал он. Просто бред сивой кобылы. Никита слушал его скептические умозаключения и только покачивал большой, умной головой. Никита верил фактам, не торопясь делать какие бы то ни было выводы, а Комолов искал достоверные причины и не находил, и злился. Между тем факты были красноречивые. Никита поговорил с Дашкиным отчимом, выдавая себя за Комолова, и выяснил вот что. Роман Павлович Зацепин до сих пор являлся генеральным директором сети компьютерных магазинов и нескольких интернет-кафе в городе, где родилась Дашка. Роман Павлович сам ведет переговоры с крупными покупателями. Роман Павлович часто ездит в Москву.

Андрей, выслушав друга, поморщился и отвернулся к окну.

Никита набрал следующий номер. Хорошо все-таки иметь знакомых в высоких эшелонах.

Через несколько минут Кит знал про Зацепина все — от наличия язвы и геморроя до номера счета в банке.

Андрей так и не повернулся от окна. А Соловьев настойчиво делился с ним сведениями, почерпнутыми из высших эшелонов. Не всеми, правда, а самыми важными. Ни к чему Андрею знать про язву Зацепина и его наличный капитал.

Но знать о том, что Зацепин так и не женился, — надо. Что в своем городе он не только успешный предприниматель, но старый криминальный авторитет — надо. Что неделю назад приезжал в Москву на пару дней — надо. Что не встречался ни с одним деловым партнером, а просто проводил время в столице. Что в пьяном угаре на одном из банкетов то и дело доставал из кармана фотку какой-то молоденькой девицы и называл ее «моя последняя любовь». Что приехал в Москву на поезде, а уезжал на новенькой машине типа джип.

Никита догадывался, что о Зацепине знали так много неспроста. И в джипе он вез не ящики с водкой, а другие столичные подарки. Об этом тоже Комолову знать необязательно. Довольно того, что в том же джипе мог ехать Степка. Но это уже вывод, а делать выводы — рано. Надо просто проверить информацию.

Однако Андрей все сидел, повернувшись к окну, и скептически хмыкал.

— Он мстит, и мстя его ужасна, так, что ли?

— Хватит дурака валять, — сказал Кит на это, — нужно ехать туда и на месте разбираться.

Андрей с досадой хлопнул себя по колену и разразился торопливой, скомканной речью на тему потерянного времени. Дескать, пока они будут верить в эти мексиканские страсти-мордасти и следить за каким-то старым вором в законе, настоящие похитители измучат и Степку, и Дашку. Та уже и так невменяемая. Комолов подкрепил свою тираду проникновенным взглядом, в котором чувствовался проникновенный призыв не молоть больше чепухи и немедленно продолжить поиски истинных преступников.

Кит только утомленно вздохнул в ответ.

— Так откуда тебе знать, кто — истинный? Я считаю, надо проверить всех.

— Ерунда! Мы не можем послать к старичку твоих людей, а сам я поехать тоже не могу.

— Почему?

— А Дашка? — подскочил Комолов.

Никита ударил себя в грудь.

— Мне ты можешь доверять? — с долей ехидства поинтересовался он. — Я останусь с твоей женой и буду пылинки с нее сдувать, а заодно еще пошустрю твоих недругов. А ты пока разберешься со старичком.

Андрей нахмурился и произнес строгим голосом вечно недовольного учениками преподавателя:

— Только определись, то ли ты пылинки будешь сдувать, то ли моих врагов пытать.

— Ну, врагов-то мы можем поручить ребятам. У тебя сколько человек на подхвате?

— Пятеро, — сразу откликнулся Комолов, — пятеро самых надежных. Ладно, Кит, вижу, ты накрепко влез в свою версию. Но мне это кажется абсурдом. Погоди, не возражай! Я поеду к старичку и все выясню, как ты выразился, на месте. Но как только у вас возникнут проблемы или что-то прояснится, звони, понял?

Никита кивнул.

Андрей вдруг посмотрел на друга немного смущенно, поймав за хвост ужом промелькнувшую мысль.

— Кит, а ты не боишься в это ввязываться? То есть я знаю, что не боишься, но… Черт возьми, на фига оно тебе? Давай так, ты мне людей дашь, а с остальным я сам разберусь.

— Сказка про белого бычка, — прокомментировал Никита. — Слишком ты много болтаешь, Комолов, в последнее время. Не похоже это на тебя, и здорово меня напрягаешь. Ты когда молчишь, красивше выглядишь.

Андрей пожал плечами:

— Ну, извини. Извини, правда! Не в себе я. Давай заводись, поедем ко мне, надо деньги взять на всякий случай.

— И побольше, — посоветовал Никита, — если хочешь дело завершить миром.

Машина понесла их к Кольцевой дороге. И в этот момент Андрею на мобильный позвонила жена.

Когда дома Дашка во всех подробностях рассказала о звонке неизвестного, Андрею пришлось признать, что версия Никиты не такая уж бессмысленная. Действительно, все совпало — старческое брюзжание, оскорбления и намеки на Дашкин родной город. Ведь неспроста же звонивший назвал ее лимитой! Он что-то знал о ее прошлом! И вообще — это был первый звонок после похищения, и звонили Дашке, а не Андрею — факт, говоривший о многом. О главном — Степку похитили явно не конкуренты и враги Комолова, они его жену не знали вообще, и повода так ненавидеть ее у них не было. А ненависть, по Дашкиным словам, прямо-таки сочилась из телефонной трубки.