Гийом Мюссо - Бумажная девушка

Во всяком случае, так было до того момента, когда он встал, пересек зал с видом оскорбленного величия и совершенно неожиданно для меня нанес мне удар правой, достойный Майка Тайсона.

– И этот мерзавец подошел, чтобы заехать вам кулаком в лицо, – подвел итог доктор Мортимер Филипсон.

Клиника отеля. Три четверти часа спустя

– Примерно так оно и было, – кивнул я, пока он дезинфицировал мою рану.

– Вам повезло: крови было много, но нос не сломан.

– И это уже хорошо.

– На вашем лице столько синяков, как будто вас избили. Вы недавно дрались?

– У меня была стычка в баре с неким Хесусом и бандой его приятелей, – неопределенно ответил я.

– К тому же у вас сломано ребро и серьезный вывих щиколотки. Она очень сильно распухла. Сейчас я смажу ее мазью, но вы должны будете прийти ко мне завтра утром, чтобы я наложил вам компрессионную повязку. Как это получилось?

– Я упал на крышу автомобиля, – ответил я, как будто это было совершенно естественно.

– Гм… Опасная у вас жизнь.

– Последние несколько дней – определенно.

Медицинский центр отеля оказался не скромным кабинетом, а современным комплексом с высокотехнологичным оборудованием.

– Мы лечим самых крупных звезд планеты, – ответил мне врач, когда я сказал ему об этом.

Мортимеру Филипсону было недалеко до пенсии. Его вытянутый, очень британский силуэт контрастировал с загорелым лицом, резкими чертами и светлыми смеющимися глазами. Он был похож на Питера О’Тула в роли постаревшего Лоуренса Аравийского.

Врач закончил заниматься моей щиколоткой и попросил медсестру принести мне костыли.

– Настоятельно советую вам не наступать на ногу несколько дней, – предупредил он меня и вручил свою визитную карточку, написав на ней время моего следующего посещения.

Я поблагодарил его за помощь и на костылях с трудом доковылял до моих апартаментов.

Комната купалась в мягком свете. В центре в камине мерцало светлое пламя, отбрасывая отблески на стены и потолок. Я поискал Билли, но ее не было ни в гостиной, ни в ванной. До меня донесся приглушенный припев песни Нины Симон.

Я раздвинул шторы, закрывавшие высокие окна, выходившие на террасу, и увидел молодую женщину, которая, закрыв глаза, принимала ванну под открытым небом в джакузи с переливом. Чаша с изогнутыми линиями была одета в голубую мозаику. Вода каскадом текла из лебединого клюва, продуманная подсветка придавала ей поочередно все цвета радуги.

– Присоединитесь ко мне? – поинтересовалась Билли, не открывая глаз.

Я подошел к джакузи. Ее окружали штук двадцать свечей, создававшие барьер из огоньков. Поверхность воды сверкала словно шампанское. Из прозрачной глубины золотистые пузырьки поднимались наверх от воздуходувной трубы.

Я отставил в сторону костыли, расстегнул рубашку, снял джинсы и опустился в воду. Она оказалась очень горячей, ее едва можно было терпеть. Распределенные по всему бассейну тридцать струй обеспечивали скорее возбуждающий, чем расслабляющий массаж, а с четырех сторон из мощных динамиков лилась обволакивающая музыка. Билли открыла глаза и протянула руку, чтобы кончиками пальцев коснуться лейкопластыря, которым Филипсон заклеил мне нос. Освещенное снизу, ее лицо казалось прозрачным, а волосы как будто поседели.

– Воин нуждается в отдыхе? – пошутила она, придвигаясь ко мне.

Я постарался устоять перед ее предложением:

– Не думаю, что стоит повторять эпизод с поцелуем.

– Посмейте только сказать, что вам не понравилось.

– Вопрос не в этом.

– Но ведь это подействовало: спустя несколько часов ваша дорогая Аврора с треском расторгла помолвку.

– Пусть так, но сейчас Аврора не с нами в джакузи.

– Что вы об этом знаете? – Билли уже была в моих объятиях. – В каждом номере отеля на террасе стоит телескоп, и все за всеми подсматривают. Разве вы этого не заметили?

Ее лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Глаза цвета липы, поры расширились от пара, на лбу блестели капельки пота.

– Возможно, Аврора сейчас смотрит на нас, – продолжала Билли. – Не говорите, что вас это немного не возбуждает…

Я ненавидел эту игру. Это было не мое. И все же, увлеченный воспоминанием о нашем предыдущем поцелуе, я позволил себе положить одну руку ей на бедро, другую на шею.

Билли нежно прижалась губами к моим губам, мой язык нашел ее язык. И снова случилось чудо, но длилось оно лишь несколько секунд, пока явная горечь не заставила меня прервать этот поцелуй.

У меня во рту появился кислый, острый и терпкий вкус, и я резко отпрянул. Билли казалась ошеломленной. Только в этот момент я заметил, что губы у нее почернели, а язык стал лиловым. Ее глаза горели, но кожа становилась все бледнее и бледнее. Она дрожала, клацала зубами и кусала губу. Встревоженный, я вылез из джакузи, помог выбраться ей и растер ее полотенцем. Я почувствовал, как ноги у нее ослабели, и она едва не упала. Ее сотряс сильнейший приступ кашля. Билли оттолкнула меня, чтобы нагнуться вперед, и ее вырвало. С болью она извергла из себя густую вязкую массу и рухнула на пол.

Но то, что я увидел, не было рвотными массами.

Это были чернила.

25. Опасность тебя потерять

Когда между твоими зубами ствол пистолета, произносишь только согласные.

Клиника отеля. Час ночи

– Вы ее муж? – спросил доктор Филипсон, закрывая дверь палаты, в которой только что уснула Билли.

– Э… Нет, этого сказать нельзя, – ответил я.

– Мы ее кузены, единственные родственники, – пришел мне на помощь Мило.

– Гм… И часто вы принимаете ванну вместе с вашей «кузиной»? – сыронизировал врач, глядя на меня.

Полутора часами раньше, когда он готовился загнать мяч в сложную лунку, ему пришлось наспех натянуть белый халат поверх брюк для гольфа и примчаться к изголовью Билли. Он сразу оценил ситуацию как серьезную и сделал все, чтобы привести в чувство молодую женщину, госпитализировать ее и оказать первую помощь.

Вопрос Филипсона не требовал ответа, и мы прошли за ним в его кабинет, вытянутую комнату, выходившую на хорошо освещенную лужайку, гладкую, словно площадка для игры в гольф, в центре которой развевался маленький флаг. Подойдя к окну, можно было разглядеть мячик для гольфа, лежащий в семи-восьми метрах от лунки.

– Я не стану вас обманывать, – начал Филипсон, приглашая нас садиться. – Я понятия не имею, что за проблемы у вашей подруги и что спровоцировало этот кризис.

Он снял халат, повесил его на вешалку и сел лицом к нам.