Мажор. Недетские игры - Дарья Белова
Мы в этом парке часто гуляли весной. Хорошее место. Наше.
«Не опаздывай, у меня будет мало времени»,– летит следом.
Теперь ненависть ускоряет сердечный ритм, а не влюбленность. Что ж, хорошее топливо, чтобы иметь силы жить дальше.
Глава 38 Стас
Глава 38 Стас
И не бойся упасть с высоты, упадешь – я тебя подниму.
«Океан и звезда»
Кватро
Потираю разбитые костяшки на руке, а потом тру виски. Из-за дождя за окном голова чугунная. Затылок тянет назад. Чертов август со своими перепадами температур.
Соскальзываю с подоконника, благо они в моей квартире широкие, и бросаю взгляд на собранную сумку. Из нее торчат документы и моя форма. Символично.
Грудная клетка ноет до сих пор. Врач твердит об ушибах, а я сваливаю на случившееся месяц назад дерьмо.
Тошно сидеть здесь одному, тошно подчиняться отцу, тошно без лисицы. До ломоты в теле тошно и одиноко. Выть готов.
– Вещи собрал? – только стоило взять трубку, отец повелительным тоном спрашивает.
Слышимость хорошая, и эти два слова врезаются в ушную раковину как острое длинное лезвие.
Проглатываю очередной комок ненависти, даже не давлюсь. И тем не менее прочищаю горло и прочесываю языком зубы.
Ненавижу!
– Собрал.
– Выезжаем завтра в обед, чтобы к вечеру быть в Питере.
Молча киваю, хотя отец и не спрашивает ничего. Констатирует.
– У меня встреча еще важная. Завтра, – без эмоции говорю.
Шумный выдох в трубке раздражает слуховые рецепторы до натянутых жил во всем теле.
– Без сюрпризов, Стас.
Прикрываю веки и затылком стучусь о стену несколько раз. Резкая боль затягивает весь череп, пытаясь расколоть мозг как орех.
Без сюрпризов… Все нутро сопротивляется, а выход найти не получилось.
– Сделай так, чтобы она в твоей жизни больше не появлялась. Никаких звонков, сообщений и встреч. Оттолкни ее и забудь.
Она… ее… Кричать хочется, что у нее есть имя – Саша. Лисица. И я пока представить не могу, чтобы сделать ей больно. Проще язык себе вырвать с корнем.
Немые не говорят и не причиняют зла своими словами.
– Ты же знаешь женщин. День-два, и она будет интересоваться и спрашивать, что случилось. Снова будет маячить в твоей жизни.
– Не будет, – прерываю, скрывая раздражение.
Лисице не позволят. В этом уверен так же, как в моем завтрашнем отъезде.
Без вариантов.
Отец меня прогнул. Жестко. Не вырваться, не поставив под удар ту, ради которой своей свободой и пожертвовал.
Он говорил что-то про мою мать в тот день. Я бы тоже сбежал. Поэтому и нисколько не виню ее. Жалко только, что единственный, кто меня любил – это Саша. Сейчас ненавидит, лисица моя. Может, и к лучшему.
Места себе не находил, пока отец, а потом и Исаев-старший искали Рама. Тот затаился на квартире своего брата, когда люди отца его нашли. Лисицу вытащили оттуда и отвезли к родителям. Больше мне ничего не известно. И как бы ни упрашивал рассказать детали, ответ был один:
– Ты просил ее найти. Я выполнил. Больше Белинская тебя не касается.
Его слова жестко приземлились мне в сознание и укоренились как сорняки.
Но вчера я смог встретиться с Рамом. Хотя не так. Я подкараулил его. Избил. Это же не соревнование по жестким правилам.
Мудак харкал кровью и ржал. Такие вещи мне рассказывал, что я орал, а этот урод все говорил и говорил, пока я дыхалку надрывал, сердце из груди вытаскивал. От непереносимой боли оно, как сухой сук, трескалось.
В день отъезда выхожу на улицу рано. После дождя, который шел всю ночь, все равно парит. Духота жуткая.
Говорят, в Питере такого нет. Хоть один плюс в моем херовом положении.
До парка доезжаю без пробок и паркуюсь вдали от центрального входа, хотя спокойно можно было бы встать ближе.
Зачем? Хочу посмотреть на нее издалека. Не опоздает. Уверен. И точно придет.
Секунды отсчитываю про себя. Они перерастают в минуты, а я все жду. Верный пес, решивший укусить своего хозяина. За это пристреливают.
Лисица появляется спустя час. На ней красивое летящее платье какого-то розового оттенка. По-любому есть название для этого цвета, и Сашка мне бы его назвала. Я бы забыл или подшутил над этим. Белинская бы недолго дулась, а потом смеялась.
Сашин смех вообще очень красивый. Мне нравилось его слушать. Про себя просил ее смеяться больше.
Закрываю глаза, стараясь вспомнить его.
И ничего. Пусто. Опасно глухо, как будто барабанные перепонки выбили.
Я сглатываю, пока наблюдаю, как лисица остановилась у ворот и посмотрела по сторонам. Волнуется. Она ведь еще и злостно опоздала.
Худенькая, лицо бледное. Я вижу это издалека. И руки трясутся, стоило посмотреть на них.
В голове заготовленная речь, после которой ей будет больно. Настолько, что я бы приготовил пластырь, останавливающий кровь из сердца, если бы он существовал. Такого нет. Да и боль эта фантомная, от нее не умирают. К счастью.
С Сашкой все будет хорошо. Она забудет меня, встретит нормального парня, снова влюбится. Он женится на ней, и у них будет двое детей. Мальчишки, а потом лисица родит девочку. И все у них будет замечательно. Я этого очень хочу. Я желаю ей счастья. Искренне.
С заднего сиденья беру бутылку воды и делаю несколько глотков. Тяну время, потому что после того, как поговорю с Белинской, наши пути разойдутся. Навсегда.
В глазах резь. Как дорожная пыль попала.
Снова завожу двигатель и подъезжаю уже к воротам.
Сейчас для нее я снова стану мажором. Последний раз.
Прости меня, Саша.
Глава 39. Саша
Глава 39. Саша
– Но ты не такой. Я знаю. Уже знаю, Стас.
Просто не отпускай меня, хорошо?
Саша.
У главных ворот парка никого нет.
Я сильно опоздала, потому что не могла собраться с мыслями. Не каждый же день встречаешься с тем, кого мечтаешь вычеркнуть из своей жизни черным нестираемым маркером, когда еще несколько недель назад он был для тебя целой вселенной.
Влюбленность…
Господи, да я полюбила Стаса Аверина всем сердцем. Открыто, честно, казалось, безоговорочно.
А потом все чувства вспыхнули, как сбрызнутые бензином, и сгорели. Тлеет что-то еще на дне моей души, но в каждом уголке тела лишь мутная ненависть.
Собираясь утром на последнюю встречу, я надела свое лучшее платье. Краситься не стала, лишь выделила губы яркой помадой, которая сильно контрастирует
