Мажор. Недетские игры - Дарья Белова
– Найди лисицу, пожалуйста.
Схлопнуться бы, сжаться, пока не исчезнешь в другое измерение. Чтобы изнутри разорвало к чертовой матери. Ведь она там, с ним, а я не смог ее защитить.
– Сашу. Белинскую. Она девушка моя.
Не знаю, почему решил именно его набрать. Надеялся на что-то. А услышав громкий смех отца в динамике, как к пропасти подошел.
– Ты где? Голос у тебя странный. Все в порядке?
Я далеко не в порядке, но это не связано с тем, что у меня разбита бровь, возможно сотрясение, и тело не подчиняется. Это вообще неважно, когда Сашка, моя лисица, в опасности.
С каждой секундой паника, как дождь, начинает капать на меня, промачивая всего насквозь.
– Адрес говори! – выкрикивает.
Неужели волнуется?
Называю по памяти адрес этой кальянной и сбрасываю вызов. Встать пробую. Голова кружится и тошнит сильнее. Сжимаю ладонью горло, чтобы сдержать рвотные позыва. В голову бьется поток крови, повышая давление до предельных значений.
Мне казалось, что Рама можно переубедить. В конце концов, за все время он должен был найти уже себе нормальную девчонку, чтобы отстать от моей лисицы. Всегда же так было!
Ненавижу, суку. И себя тоже.
Пока дохожу до машины, задевая все на своем пути, пробую дозвониться до Исаева. У него отец – адвокат. Он же сможет помочь? Связи, связи, мне нужно много связей, чтобы найти этого подонка.
Костян в шоке.
Отец заезжает на парковку со свистом, когда я собирался уже набирать Белинского. Мне нужна любая помощь.
Сжимаю телефон в руке, доламывая, когда встречаюсь взглядом с папой. Он в гневе. Осматривает ошарашенно и ни слова не говорит.
Отходит и перекатывается с пятки на носок. Его любимая поза, когда он что-то важное обдумывает.
У меня время сквозь пальцы бежит.
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Неважно. Найди Сашу. Он увез ее, и надо срочно вытащить лисицу.
– Да мне плевать на нее! – кричит так громко, что в ушах ощущается влага из нового потока крови.
– Мне не плевать, пап.
Отворачиваюсь, чтобы не видеть его раздражения. Он смотрит с жалостью, да и я сам чувствую себя таким. Неспособным защитить свою девушку.
Я так ни разу и не сказал ей о своих чувствах. А их там много внутри, что, когда лисицы нет рядом, тону в них. Лишь Белинская знает, как управлять ими. Взглядом подчиняет, голосом, поцелуями.
Ее влюбленность лекарством оказалась. Из циничного подонка я в человека превратился. Обратный путь в ее глазах только очень коротким стал.Ненависть была такой же жгучей, как и страх, когда я последний раз смотрел на Сашу.
– Дурак! – выплевывает мерзко. – Сдалась тебе эта прокурорская дочь?
– Нужна мне. Я…
– Любишь ее? – с презрительным взглядом говорит и прочесывает языком зубы. Размышляет о чем-то.
А я готов унижаться перед ним и согласиться на все, лишь бы отец помог. В его власти найти Сашу за минуты. Связи, о которых все мечтают, находятся сейчас в руках моего отца. Один-два звонка, и я буду знать о месте нахождения своей лисицы.
Душу только продам. Отцу своему.
– Ты не можешь ее любить. Потому что такой же циничный урод, как и я. Мы не умеем любить, только пользоваться людьми в своих интересах. Или играть с ними ради развлечения.
Перебрасываю резко свой уставший взгляд с асфальта прямо на отца. Замираю, дышать прекращаю.
– Думал, не узнаю, что ты играл с ней?
– Я не играл… не играл… – твержу как заклинание. Убедить себя пытаюсь.
А по всему телу воспламеняющая жидкость из правды зажигается. Вместо костей встраивается, мышц, крови, жил – всё из гнусности состоит, вранья и предательства. Я противен сам себе.
– Ты как я, Стас. Прими это уже. Мы эгоисты и ими же остаемся. Любить нельзя. Это чувство для слабых и обездоленных. Мой сын не может таким быть. Он сильный и упертый.
Трясет за плечи. Тело ломается, как хрупкая ветка, а я не чувствую уже ничего.
– Может, она вообще сама с ним уехала, а? Ты плохо знаешь баб, сын. Они те еще суки.
Шум в голове нарастает. Прорывается гулкими ударами через виски, лоб и макушку. Я слышу, что говорит отец, но… не понимаю. Простые слова, обезличенные, лишенные смысла и внятности.
– Белинская бросила тебя. Как и твоя родная мать. Не любила. Ни одна, ни другая.
– Что?
Отец резко останавливает свою речь. Глаза расширились, осознав, что сказал лишнего. Сглатывает несколько раз, а у меня резервные силы открылись.
– Ты о чем?
Его упаднический вздох действует как разряд молнии, прошедший вдоль открытого позвоночника. Выпрямляюсь, напрочь забывая про боль во всем теле.
– Твоя мать бросила тебя, еще когда ты был ребенком. Полгода только исполнилось. Она не любила никого из нас. Кинула, как только представилась возможность. Сбежала. Ведь нас невозможно любить, Стас! Нельзя! Очнись уже… и поехали в больницу. Нужно, чтобы тебя осмотрели, – по-отечески кладет руку на плечо. А я смахиваю. Его правда хлеще моей. Закопала заживо.
Моя мать не любила меня. Бросила…
Уставился в одну точку, стараясь представить, как все было. Не получается, сердце уже никому не нужная правда разгрызла.
– Найди. Мне. Сашу, – чеканю сквозь зубы.
Отец меняется в лице. Нет больше ничего отеческого. Нет сострадания, понимания, любви… Ее вообще в моей жизни, получается, нет.
– Хорошо. С условием.
Усмехаюсь и заряжаюсь дьявольским смехом.
Наши глаза светятся яростью, и лишь у отца немного отголосок удовлетворения. Потому что я пойду на все его условия.– Я согласен, – уверенно отвечаю, но падаю, придавленный отцовским оскалом.
– Степан, добрый вечер. Пробей-ка мне срочно одну машину и все адреса парня, где он мог засветиться. Все данные сейчас пришлю. У тебя две минуты, – раздает приказы, пока я открываю пассажирскую дверь и заваливаюсь внутрь машины.
Глава 37. Саша
Глава 37. Саша
Сердце сбивается с темпа. Я вся пропитана разными чувствами. От ненависти и обиды до невероятной тоски по нему.
Саша.
Тупо пялюсь в потолок, борясь с приступом тошноты и головокружением. Лежа еще есть шанс не грохнуться в обморок и не выблевать два кусочка яблока, которые в себя впихнула.
Токсикоз жуткий.
Мама входит в комнату без стука. Останавливается в проеме и с
