Научи меня дышать (СИ) - Вэйл Кейт
Невозможно отпустить своих призраков по щелчку пальцев.
— Кстати, раз уж я вернулась, то мы можем закончить твой ремонт. В Италии я так вдохновилась, что хочется сделать из твоей берлоги что-то светлое и яркое.
— На этот раз я обойдусь без тебя, — меряю ее взглядом. — После твоей последней идеи квартира превратилась в руины. Думаю, я даже выставлю тебе счет.
Она возмущенно смотрит на меня.
— Я же не знала, что прошлые мастера окажутся настолько неквалифицированными.
— Страшно представить, что ты предлагаешь клиентам в фирме отца, раз устроила такую подлянку родному брату, — цежу я сквозь зубы.
— Ты ходишь на грани моего доверия, дорогой братец, — она достает из сумки маленькое зеркальце и поправляет свой макияж. — И раз уж на то пошло, то если бы не я, то вы двое точно не были бы вместе, — она поочередно указывает на нас с Мирой указательным пальцем. — Я готова принимать благодарности.
— Даже не знаю с чего начать, — усмехаюсь я.
Сестра бросает на меня сердитый взгляд, в то время как Мира подавляет смешок.
— Вы же вместе придете на семейный ужин? — спрашивает Вика, закончив с едой.
Она вытирает пальцы салфетками.
— Какой еще ужин? — пристально смотрю на сестру.
— Я разве не сказала? — ее брови взлетают вверх. — Родители устраивают праздник по случаю твоего возвращения. Воссоединение семьи и все такое.
— Очень приятно быть приглашенными на вечеринку, посвященную самому себе в последнюю очередь. В моих планах ее не было.
— Богдан, — с упреком произносит сестра. — Мама уже несколько недель все подготавливает.
— Я заеду к ним, когда они вернуться, но участвовать в клоунаде не собираюсь.
— Ты не прав, — она сминает в раках салфетку.
— Мне не привыкать.
Вика хочет опять начать спорить, но закрывает рот, заметив мой взгляд. Удивительно, что хоть что-то может заставить ее замолчать.
***
— Вы похожи только внешне, — заключает Мира с улыбкой, как только мы отходим от кафе и прощаемся с Викой.
— Порой, шутки про перепутанных детей в роддоме очень актуальны, — обнимаю ее за плечи.
— И все же ты ее любишь.
— У меня нет выбора.
Мира смеется и, вздрогнув, прижимается ко мне, когда на нас налетает поток холодного ветра. Вчера ночью на город опустился настоящий ураган. Привычный путь до набережной оказался в два раза дольше из-за поломанных деревьев и техники, разгребающей завалы мусора, разлетевшегося по всему городу. Штормовое море превратилось в настоящее безумие и сейчас волны доходят практически до кафе, в котором мы сидели.
— Почему не хочешь идти на ужин? — спрашивает Мира. — Ты же говорил, что давно не виделся с родителями.
Я вдыхаю влажный морской воздух полной грудью.
— Наша семья не такая как у тебя, — озвучить собственные мысли дается очень тяжело. — Вы обнимаетесь потому что соскучились друг по другу, у нас же это принято только, чтобы показать окружающим, что мы замечательная семья. Твой отец сделает все, чтобы поддержать, мой же укажет на ошибки и в очередной раз скажет, что я ничего не добился.
Мира резко останавливается и поднимает на меня встревоженный взгляд.
— В каком смысле «ничего не добился»? Богдан, ты же работаешь как проклятый, лишь бы не просить его помощи.
— Из твоих уст это звучит как комплимент, — целую ее в лоб и притягиваю обратно к себе.
Мы заворачиваем в переулок и выходим на главную улицу. Ветер немного стихает, но я все же не отпускаю Миру от себя.
— Отец не поддерживал моего стремления стать фотографом. Он отправил меня в Америку, чтобы я поступил в элитную школу, закончил финансовый факультет и когда придет время, возглавил фирму. Он никогда не смотрел на меня как на сына. Я чаще слышал «продолжатель рода».
Возможно это не совсем правда. Все же у меня остались детские воспоминания, в которых мы были счастливы, и наша семья была настоящей. Где обнимали потому что любят и такие элементарные вещи как семейный ужин не превращались в фарс. А потом отец стал другим и все изменилось. Желание проводить время с нами сменилось очередной поездкой, расширением фирмы, поиском партнеров.
Я прекрасно понимаю, почему он это делал. Он вырос в бедности и в первую очередь хотел дать нам все, чего не было у самого. Но в то время как нам не хватало отцовского внимания, он открывал новый филиал. Статус для него стал гораздо важнее семьи.
К сожалению, все хорошее, что происходит в нашей жизни слишком быстротечно и память о нем стирается с такой скоростью, что порой можно усомниться в собственных воспоминаниях и принять их за галлюцинацию.
— А мама? Она тебя поддержала?
Я пожимаю плечами.
— Она делала все, чтобы сохранить мир в семье. Знаешь, это похоже на ходьбу по канату с балансиром. Когда я заикнулся о том, что всерьез хочу посвятить свою жизнь фотографии, она оплатила мне специальные курсы, но в параллель с этим я должен был находиться с отцом на каждом строительном объекте и показывать, что ответственно отношусь к семейному делу.
— Но ты же был ребенком.
— Не думаю, что для моего отца это играло какую-то роль.
Мама изо всех сил старается сохранить хрупкий мир в нашей семье. Любую ссору она сглаживает и делает вид, что ничего не произошло. Когда меня отправили в Америку, она плакала, но постоянно повторяла, что так будет лучше для меня. Все наши звонки на протяжении последних десяти лет заканчивались ее мольбами приехать домой на праздники, я же категорически отказывался это делать. Те пару раз, когда они приезжали ко мне в НьюЙорк, она с блеском в глазах смотрела на мою квартиру, студию. Она закрывала глаза на то, что я был не счастлив с Таней, но в тоже время искренне плакала, когда мы потеряли ребенка.
Я люблю ее и знаю, что она действительно хочет для меня лучшего. И все же ощущение предательства не покидает меня многие годы. Уж лучше бы она позволила однажды развалиться этой лжи.
— Почему ты захотел стать именно фотографом? — спрашивает Мира.
Она берет меня за руку и переплетает наши пальцы.
— Ради таких моментов, как вчера вечером, — просто отвечаю я. — Я видел твои глаза, когда ты смотрела на снимки своих родных. Такие мгновения хочется навсегда запечатлеть не только в памяти. Чтобы, когда станет плохо и ты станешь забывать о чем-то хорошем, всегда можно посмотреть на снимок и вспомнить. В объектив камеры все видится иначе. Более настоящим.
— Особенно, когда фотографа не замечаешь. Все еще не могу поверить, что ты так много успел снять.
— Ты еще не обо всех моих талантах знаешь, — поигрываю бровями и щеки Миры краснеют.
Я смеюсь и получаю толчок локтем в бок.
Глава 32
Мира
— Ты ведь знаешь, что я не обладаю особым терпением, — Полина не сводит с меня пронзительного взгляда голубых глаз.
— Не совсем понимаю, о чем ты. И между прочим один слой уже высох, — киваю на руку в сушке.
Полина закатывает глаза и берет мою ладонь в свою.
— Мира, это не честно, — бормочет она сквозь маску на лице и подпиливает мне ноготь. — Богдан первый мужчина, которого ты к себе подпустила, а я остаюсь в неведении.
— Такого нет в кодексе дружбы.
Она вскидывает голову и тычет в меня пилочкой.
— В моем есть и такие события прописаны жирным шрифтом. Если у тебя был секс, то ты обязана обо всем рассказать лучшей подруге. И я же не требую подробностей.
— Что-то ты не особо со мной поделилась событиями двухмесячной давности, — язвлю я в ответ, и Полина сразу опускает глаза.
Она тяжело вздыхает и продолжает делать маникюр, а ее коллеги по салону наконец-то занимаются своими делами. Обычно Полина всегда приходит к нам домой и там мы в расслабленной обстановке обо всем разговариваем. Но так как они с Максом все еще не определились, на какой стадии находятся их отношения, мне пришлось ехать к ней на работу.
Хотелось бы мне поделиться с подругой? Конечно! То, что происходит между нами с Богданом — нечто новое для меня. Я не изменилась и мои прошлые страхи все также тенью следуют за мной по пятам, тихо нашептывая, что это всего лишь прекрасный сон, который скоро закончится и я окажусь в жестокой реальности. Я слишком долго была под их натиском и прекрасно понимаю, что просто так они меня не отпустят. Возможно, именно поэтому вновь записалась на сеансы к психологу, чтобы у прошлого больше не было надо мной власти. И все же Богдан не давит на меня, если видит, что я начинаю закрываться от него.
