Научи меня всему (СИ) - "Cold February"

========== Часть 1 ==========

Когда Тор женится на Сиф, Локи воспринимает это как данное. Как то, что в конечном счете и должно было случиться. И никакие интрижки со смертными этому бы не помешали. Локи раздражает лишь одно: теперь эта выскочка будет его царицей.

***

Когда Тор влетает в его кабинет — кабинет главного военного и политического советника Асгарда — он устало потирает переносицу и откладывает документы в сторону. На лице сводного брата слишком довольная улыбка. Локи в немом вопросе поднимает бровь.

— Сиф ждет ребенка!

— Я к этому не причастен.

— Снова твои шуточки, Локи! — Тор пытается хмуриться, но его благодатное настроение перевешивает показное безразличие. — У меня будет ребенок, брат! Порадуйся за меня!

— Я рад. Очень. А теперь, если позволите, Ваше Величество, я бы хотел-таки ответить на дипломатические письма от Ванахейма и Альвхейма. Что, между прочим, выполняю за вас, — язвительный укор заставляет царя Асгарда отвести слегка виноватый взгляд. Локи буквально видит, как в голове Тора вертятся шестеренки, принимая вид совершенно глупой идеи. Он останавливает сводного брата еще до того, как тот ее озвучит: — И нет, я не пойду с тобой выпивать! Если хочешь надраться — можешь сделать это в компании своих воинов. А я — занят.

И стоит ничуть не расстроенному Тору, вполне разумно ожидавшему такого исхода беседы, скрыться за золотыми дверьми, как Локи вновь принимается за перо. Он, действительно, слишком занят, чтобы влезать в семейную жизнь царской четы. Только где-то на периферии сознания проблескивает мысль, что в Гладсхейме{?}[Гладсхейм — с древнескандинавского «яркий дом», чертог Одина, дворец в Асгарде.] вскоре станет на одну проблему больше. И она свесится опять-таки на его плечи.

***

Богу Коварства впору назваться вёльвой{?}[В скандинавской мифологии — провидица]. Тор мечется возле дверей спальни Сиф, не останавливаясь ни на шаг. До него никак не доходит, что он мешает столь же взволнованным врачевателям делать свою работу. И кого же зовут, чтобы утихомирить царя? Локи закатывает глаза, глядя на эту картину.

— Я всегда думал, что ты Бог Грома, а не Бог Ветра.

— Что?.. — откровенно застопорившийся мыслительный процесс отражается на хмуром лице.

— Перестань сновать туда-сюда и дай уже прислуге сделать свою работу!

— Я переживаю за нее, брат! Ребенок не должен был родиться так рано!

— И чем же твои стенания помогут роженице? — Локи усмехается. — В данный момент ты только мешаешься. Угомонись! Всего на две недели раньше срока. Это не смертельно ни для нее, ни для твоего отпрыска.

— Правда? — щенячье лицо забавляет, но Локи делает максимально серьезный вид и кивает.

Каким-то неведанным образом Тор успокаивается и, что-то невнятно пробормотав, уходит. Как выясняется позже, за секирой, чтобы вместе с ней сесть на софу в передней, поближе к спальне жены{?}[Обычно царские покои разделялись на несколько секторов: 1) передняя, из нее можно было пройти в 2) спальню, 3) кабинет, 4) приемную, 5) будуар/гардероб, 6) ванную.]. Тор оправдывается, говоря, что если будет «с пустыми руками», то опять начнет наматывать круги. И это царь Асгарда…

Локи фыркает. «Сидит у двери, как какая-то шавка…» Он вздыхает и опирается спиной рядом о стену, не хочет нарушать личных и так тревожных границ. Пока Гладсхейм стоит на ушах, поработать нормально все равно не удастся.

Спустя мучительно долгих для обоих мужчин четыре часа главная врачевательница Эйр{?}[Эйр — в скандинавской мифологии богиня-целительница, покровительствующая врачеванию.] выходит из спальни. Ее вид измучен, но весьма доволен. Тор мигом подлетает к ней, и Локи вполне резонно делает вывод, что справляется со своей задачей, можно уже удалиться. Покидая покои царицы, он слышит, как за его спиной доносится отчетливый вердикт: «Девочка».

***

Локи видится с племянницей впервые спустя пять лет после дипломатических разъездов по Девяти мирам, которые выбивает у Тора, чтобы пережить младенческий Армагеддон. Разъездов, включая Мидгард, из-за которого все так и затягивается. Впрочем, Локи совершенно не против такого исхода. Он благоразумно пропускает бессмысленный детский лепет, крики, визги и прочие составляющие веселой жизни царской четы. Сиф с дочерью сидят на софе напротив, и, глядя на это чадо, он не может не пошутить:

— Это точно ребенок Тора?

Стоит ли говорить, что Сиф в секунду заводится? Его имя из ее уст звучит угрожающе. Это его веселит. А затем на место веселья приходит удивление. Маленькая царевна, здраво рассудив, что улыбка бога, которого называют ее дядей, намного лучше гнева матери, растягивает губы ему в ответ. Локи хмыкает, решая еще больше позлить невестку. Он бросает малышке призывный взгляд. И это работает. Под материнский возглас царевна скатывается с софы и направляется изучать нового родственника. Локи ловко подхватывает племянницу и сажает к себе на колено.

— Рыжие волосы. Простодушность. Наивность. Явно слабое телосложение. Валькирией ей точно не быть.

— Что такое «валкилия»? — маленькая царевна едва склоняет головку в вопросе, бросая на дядю полный любопытства взгляд.

— Женщина-воин. Как твоя мама, — Локи отвечает коротко, стараясь максимально пресечь поток вопросов. И на удивление ему это удается.

— Сигюн, милая, можешь пойти пока поиграть, а я поговорю с твоим дядей?

Девочка неохотно кивает и не без помощи слезает с мужских ног. Послушная… Ее уводит подошедшая прислуга, и Локи резко теряет к племяннице весь интерес. Он становится полон внимания: Сиф вмиг предстает перед ним нервной и уставшей. Она спрашивает:

— Сигюн, правда, совсем не похожа ни на меня, ни на Тора?..

О, так вот оно что…

Локи очень хочется позабавиться. И, может, даже усугубить сложившуюся, вероятно, во время его отсутствия в Асгарде неприятную ситуацию. И он бы сделал это, с удовольствием посмотрев на то, как знать обвиняет царицу в измене. Если бы не одно «но».

— У нее глаза Фригги, Сиф. — Голубые чистые глаза, пленяющие своей искренней теплотой до неведомой затаенной дрожи. — И насколько я знаю, Бёр был рыжим. Так что можешь с привычной тебе в бою жестокостью ставить придворных на место.

— Ты… — Сиф давится воздухом. Недоверчивое напряжение на ее лице держится долго, пока вместе с царственной осанкой не опадает вниз. — Спасибо тебе… еще пара лет, и ей бы пришлось столкнуться с волной…

— Боги упасите! — он усмехается. — Я сказал это не для тебя и тем более не для ее благополучия. Просто не смог удержаться, чтобы в очередной раз не доказать несостоятельность нашего царя.

— Поверить не могу, что Тор простил тебе все выходки!

Локи хмыкает ее презрительным ноткам родом из открывшегося второго дыхания. Он отвешивает шутливый поклон и удаляется из приемной, краем глаза замечая следящие за ним голубые глаза. Любопытная, значит…

***

Очень. Выясняет Локи впоследствии, когда не может отделаться от следующей за ним по пятам племянницы. Куда бы он ни пошел, она неведомым образом увиливает от матери, своих нянечек и старается идти за ним, словно хвост. Виноватым, кто бы сомневался, назначают его! Это начинает действовать на нервы… Как было хорошо до ее десятилетия, когда Сигюн жила в женской части дворца и училась девичьим премудростям. Они могли видеться только на званых пирах и иногда на царских приемах, где либо Сиф не отпускала дочь от себя ни на шаг, либо Локи вообще там не появлялся. Но теперь, перейдя во вседозволенное юношество, племянница, видимо, решает наверстать упущенное.

— Дядя Локи!

Он делает вид, что не слышит ее, окликающую его с веранды. У него есть более важные дела, чем нянькаться с мелкой девчонкой.

— Локи!

Ее голос звучит на порядок ближе. А вот это уже не есть хорошо. Локи раздраженно выдыхает сквозь зубы и разворачивается. Взгляд упирается прямо в рыжую макушку где-то на уровне пояса.

— Чего тебе?

Сигюн широко улыбается, высоко задрав голову. Голубые глаза светятся ярче любого солнца… Щеки раскраснелись от короткого бега. Слабая телом. Как он и говорил когда-то.