Кэрол Марш - Серебряная цепь
— О, Питер, не принимай это так близко к сердцу. Я не первая женщина, с которой такое случилось, и теперь все уже позади, — дрожащим голосом сказала она. — Мне больше никогда не придется его видеть.
— Почему ты не позвонила мне? Я приехал бы и увез тебя.
Она засмеялась неуверенно.
— Как рыцарь в сверкающих доспехах?
— Не шути так, Дэйнс. Сколько же ты натерпелась с этим сукиным сыном. — Он все еще держал ее в объятиях, и она не могла видеть гневного выражения его лица.
— Вначале я сама не верила, что это случилось, а потом, когда он раскаивался и извинялся, я подумала, что это просто ужасная случайность, которая больше не повторится. Я не могла допустить, чтобы бабушка узнала, — прошептала Дана.
— Но это случилось снова, да? И что ты думала после этого? — спрашивал он, гладя ее по спине. Дана попыталась отодвинуться, но он не отпускал.
Наконец она поняла, что он ждет от нее вразумительного ответа, и безучастно продолжала:
— Думаю, я была просто парализована. Я знала, что это все ужасно и отвратительно, но до последнего момента не могла поверить, что все происходит со мной. Я была очень слабой, меня засосало все это, и мне не хватало сил признать, что я совершила такую ужасную ошибку. — Она устало закрыла глаза. — Долгие месяцы я, просыпаясь по утрам, говорила себе: "Сегодня ты уедешь", но в конце дня решимость пропадала, и я успокаивала себя: "Ничего, я уеду завтра". А дни бежали быстро, Пит. Когда я сейчас оглядываюсь на прошлое, мне все представляется картинкой, на которой изображена женщина, очень похожая на меня, и предстоит узнать ее — ту, которую я не встречала раньше. — Ей трудно было продолжать, она лишь помотала головой, давая понять, что все сказала.
— А ребенок? Как насчет ребенка? Ты ему уже сказала? — Питер был подавлен, но все еще крепко обнимал Дану.
— Нет, я больше не говорила с Маршаллом, даже по телефону. Знают только доктор и ты. — Она судорожно вздохнула, теперь с облегчением, что наконец разделила с кем-то свою тяжесть. Теперь Питер знал все ее тайны, знал больше, чем догадалась Джилли или вытянул из нее Гэвин.
Питер отстранил Дану от себя, чтобы видеть ее лицо, но руки оставались на ее плечах.
— Я убил бы его, — сказал он с холодной яростью. — Если он еще раз попытается причинить тебе боль, я сделаю это.
— Пит, это не твои проблемы. Я не хотела… — Не в силах закончить фразу, она нежно погладила его по лицу.
Питер грустно улыбнулся ей.
— Ты о ребенке? — спросил он, достал очки и надел их, чтобы Дана не видела его глаз. — Он все-таки отец. Ты хочешь этого?
— Ребенка?
— Да.
— Не знаю, — честно призналась Дана. — Просто не знаю. Я не готова к тому, чтобы иметь ребенка сейчас, когда у меня больше нет мужа. Но когда думаю о том, что потеряю ребенка, мне становится жутко.
— Я слишком молод, чтобы быть дядей. — Дана улыбнулась этой попытке рассмешить ее, но улыбка увяла, когда встретилась с его глазами. — А ты слишком молода, чтобы быть матерью, даже если бы у тебя был муж.
— Знаю.
— Когда ты скажешь обо всем Джоссу?
— Сегодня, когда все уйдут. — Дана дрожала, несмотря на жару. — Он будет в отчаянии. Я так этого боюсь…
— Может, мне остаться? Я могу.
— Нет, лучше нам остаться вдвоем.
— Знаешь, Дэйнс… — медленно проговорил Питер в нерешительности. — Тебе не обязательно иметь ребенка, если ты не хочешь… Ты можешь…
— Я знаю, — перебила Дана, не желая, чтобы он произнес это слово. — Я думала об этом, и, может быть, так и сделаю, но сейчас мне нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.
— Что бы ты ни решила, можешь положиться на меня. Ты ведь это знаешь, правда? — Он ожидал ответа, но, когда Дана просто кивнула, его лицо снова приобрело обычное вежливое выражение. Он дружелюбно улыбнулся подошедшей Пэгги Вудс, которая держала в руке свои туфли, ее короткие кудрявые волосы были мокры от пота. — Уже собралась, Вудс? Или хочешь искупаться? — он вопросительно посмотрел на ее обувь.
— Господи, конечно, нет. — Пэгги сочувственно посмотрела на Дану. — Извини, дорогая. Наверное, все это причинило тебе адскую боль. Ты, должно быть, мечтала, чтобы мы оказались где-нибудь на другом краю земли. — Она бросила туфли и с отвращением посмотрела на них. — Нет, я не собираюсь надевать их. Все, что я хочу, это добраться до Саутгемптона и сбросить остальную одежду.
Дана скорчила сочувственную гримасу. Ее собственные волосы, мокрые от пота, прилипали к шее, и она приподняла их, чтобы ветерок охладил кожу.
— Помнишь, как бабушка выносила кровати на веранду, и мы спали всю ночь на свежем воздухе?
— Да, с тех пор я никогда так хорошо не спала, — призналась Пэгги.
— Без комментариев, — поднял брови Питер, и они засмеялись. — Пойдем, крошка, паром отплывает.
— Вы едете на Лонг Айленд? — удивленно спросила Дана.
— Только на уик-энд. Я вернусь домой в понедельник утром и позвоню тебе.
— Я тоже. — Пэгги обняла Дану и нежно поцеловала. Обе чуть не плакали при расставании. Питер легонько поцеловал Дану в макушку. Она улыбнулась в ответ, все еще глотая слезы, и осталась смотреть, как Пэгги и Питер сошли с веранды на тропинку и обогнули дом. Осмотревшись вокруг, Дана увидела, что осталось несколько пожилых гостей, которые хотели поговорить с Джоссом. Нэн и Джилли помогали прислуге убирать со стола, а Тед Артур терпеливо ждал свою невесту. Поймав Нэн за руку, он что-то коротко сказал ей, они оба повернулись, крикнули Дане, что позвонят завтра, и ускользнули. Следующие полчаса Дана прощалась, отдавала последние указания прислуге, и усаживала Джилли в машину, уговаривая вернуться в пустую квартиру. Под предлогом, что пустую квартиру нельзя оставлять ночью, Джосс убедил Джилли оставить их одних на ночь в Дувенскилле.
Наконец отъехала последняя машина, и Дана с Джоссом остались вдвоем. Рука об руку, они медленно направились по извилистой тропинке, идущей по гребню холма на берегу Гудзона, которую Маргарет проложила так много лет назад.
— Устал, Джосс? — Дана посмотрела на его осунувшееся лицо и встревожилась. Джосс почти не спал с тех пор, как приехал из Африки, дежуря у постели Маргарет, занимаясь организацией похорон и поминок. Как всегда, он очаровал собравшихся, но, с грустью подумала Дана, израсходовал всю свою энергию и теперь остался без сил. Она сжала его руку, а он печально кивнул.
— Я просто вымотался, — признался он, отирая лоб платком, и снял пиджак. — А тут еще такая жара. Почти как в Африке. Ну, не совсем, но тяжело. Господи, как я ненавижу Африку! — Он перекинул пиджак через руку и усмехнулся. С появлением его знаменитой улыбки усталость исчезла с лица, и на мгновение он снова выглядел как молодой актер, который больше двадцати лет назад покорил Вест-Энд. Дана облегченно рассмеялась, забавляясь жалобами отца на съемки в Африке. — Кто-то рассказывал мне, что съемки фильма "Африканская королева" пришлось прервать, потому что жара чуть не свела с ума Богарта и Хэпберн, и они стали ненавидеть друг друга. Я не верил этому, пока сам не оказался там. — Он посмотрел на дочь. — А ты можешь себе представить, что чертовы кондиционеры ломаются в лучшем случае дважды за ночь, не говоря уже о том, что на этом континенте есть только одна машина с кондиционером, да и та полна москитов.
