Ребекка Пейсли - Полночь и магнолии
— Проклятие! Я не могу подцепить его. Сенека держал индюшку за ноги.
— Минтор, — обратилась она вновь к юноше, — держи птице клюв. Я попробую еще раз…
Вздох облегчения прошел у всех, когда Пичи извлекла из глотки птицы маленький камешек.
— Это — желтый камень, и проглотила она его совсем недавно, — пояснила Пичи.
Сенека осторожно положил птицу на пол, где Пичи начала делать ей массаж шеи и груди. Прошло какое-то мгновение, и птица задышала и начала хлопать крыльями. Вскоре она вскочила на ноги и начала так громко кулдыкать, что это кулдыханье, казалось, эхом разносилось по всему дворцу.
Пичи взглянула на Сенеку.
— Благодаря тебе, мы спасли птицу! Ты — герой!
Ее похвала пришлась ему по душе. Он и впрямь подумал, что в его помощи было что-то героическое. Самодовольная улыбка озарила его лицо. Он взглянул на Минтора, Марли, Нидию и Кэтти. Они все дружно наблюдали за ним. У него было такое чувство, что его раздели донага и пристально рассматривали.
Смутившись, он быстро отряхнул с себя перья индюшки и направился к двери.
— Пичи, ты сейчас пойдешь со мной, — сказал он. — А вы все свободны, как и ваши животные, — обратился он к присутствующим.
Пичи догнала их у порога. Но прежде чем уйти, она повернулась к Минтору:
— Вам с Марли лучше взять одеяла, чтобы укрыться, пока дойдете до дома. Все приметы говорят, что будет сильный дождь.
— Но на небе нет ни облачка, — сказал Минтор.
— Не спорь со мной! Будет сильный дождь! Минтор и Марли, не задавая больше никаких вопросов, подняли с пола два одеяла.
Сенека, услышав о приметах, закрыл глаза. Затем, когда дети ушли, он взял Пичи за руку и повел ее вниз. Белка скакала рядом с ними. Они не успели еще до конца спуститься по лестнице, как раздался раскат грома. А когда они подошли к главному все окна дворца. Спустя некоторое время крупные капли дождя застучали по стеклам.
Пичи загадочно улыбнулась.
— Я не просто говорила, я сказала тебе, что будет дождь.
Он пожал плечами.
— Случайное стечение обстоятельств. Принцесса. Простое совпадение!
Дворцовые часы пробили девять часов, когда они добрались до покоев Сенеки. Сенека знал, что ему придется сказать Пичи о принесенных во дворец животных, о странной помощи у стен дворца, о том, что нельзя носить все украшения сразу.
Но лекция подождет… Все, что он хотел сейчас сделать, так это поцеловать ее. Сенека уже больше не мог бороться со своими чувствами и притянул к себе Пичи. А она не ожидала такого мгновенного поцелуя. Ее мешок с травами упал на пол, когда она обхватила его за плечи.
— Пичи, — произнес Сенека. Его голос журчал как ручей.
Сенека почувствовал, как она ослабела в его руках.
— Время еще не пришло, — подумал Сенека.
— Я такая грязная, Сенека, — сказала она. Он продолжал целовать ее губы, ее шею, макушку ее головы.
— Я думаю, лучше сказать не «грязная», а нечистая, — сказал Сенека.
— ТЫ тоже нечистый сейчас, — прошептала она. Она отстранилась от него и посмотрела в его синие-синие глаза.
— Я думаю, что нужно принять ванну — и тебе, и мне, а лучше — нам обоим.
Она утвердительно кивнула и запустила свои пяльцы в его иссиня-черные волосы.
— Я пойду и приму у себя ванну. Я скоро вернусь.
— Ты можешь купаться у меня, Пичи.
Пичи глубоко вздохнула.
— В той золотой ванне, которой ты восхищалась в свою первую брачную ночь в Авентине.
— С тобою вместе?
Ее вопрос разжег в нем бурю страстей. Он представил ее в своей ванне — обнаженную, желанную и мокрую.
— Это то, чего ты хочешь, Пичи? Мне купаться с тобой?
Боже! Как же он желал ее! Такие же чувства были и у нее: прижаться к нему, быть рядом с ним и получить вместе с ним удовольствие…
— Пичи, — прошептал он и вдруг заметил слезинку в уголке ее глаз. — Что такое?
— Индюшка…
— Индюшка? — чуть было не закричал он. — Она жива. Почему ты плачешь?
— Потому, потому, что ты был надет так, как положено королевским людям. А когда… когда ты прижал эту старую индюшку, то… то ты весь испачкался…
Он стоял и смотрел на нее, и удивлялся тому, как он, человек уравновешенный, воспитанный, с соответствующими манерами поведения, смог вот так запросто оказать вместе с принцессой помощь животному. Он едва мог соображать, что происходило, так как полностью был поглощен мыслями о ней. Он обнял ее за талию, а потом поднял на руки.
Просто взял и поднял.
Пичи вздохнула и прошептала:
— Согласна.
— Согласна? — переспросил он.
— Да, согласна искупаться в твоей золотой ванне…
Он замер, так как боялся пропустить дальнейшее.
— С тобой… с тобой, Сенека, — пробормотала она.
Ничего так еще не звучало и ничего подобного в своей жизни он не слышал. Он не спускал с нее глаз, затем распахнул двери в свои покои. Она вошла. Тихо, как бы стараясь не спугнуть ее, он закрыл дверь.
И он поклялся себе, что эта дверь не раскроется до утра…
Глава 9
Как всегда, Латимер постучал поздно вечером в дверь Его Высочества принца. Войдя, он чуть было не споткнулся — перед дверью стоял принц Сенека с принцессой на руках.
— В…ваше… В…ваше Высочество, я не знал, что здесь принцесса… Как бы это сказать… Пожалуйста, извините меня за вторжение, сэр…
С этими словами он быстро развернулся и ухватился за дверную ручку.
— Латимер, приготовь ванну, — приказал Сенека. Стараясь быть как можно более спокойным, Латимер спросил:
— Опять холодную, сэр? Сенека взглянул на Пичи.
— Нет, Латимер. Очень горячую.
— Хорошо, сэр. Сейчас приготовлю.
— Латимер! — услышал он вдогонку голос Пичи. — Не смог бы ты попросить одну из моих яужанок принести мне ночную рубашку. Уже поздно и ничего другого мне не потребуется.
— Пичи, — прошептал Сенека. — Опомнись!
— А что здесь такого? — спросила она озабоченно.
— Ладно, не важно, — сказал Сенека, посмотрев на своего розовощекого слугу.
— Сделай одолжение для меня, Латимер, пожалуйста! — попросила Пичи, стараясь понять, почему Сенека опять был ею недоволен.
Латимер ушел, и вскоре на пороге появились Кэтти и Нидия с одеждой для Пичи. Обе служанки заторопились в спальню.
Сенека усмехнулся про себя, когда увидел, что служанки положили ночную сорочку Пичи на его кровать. Очевидно, сочувствуя его ночным планам, они принесли такую прозрачную сорочку, что та казалась сотканной из паутинки!
Затем служанки зашли в ванную комнату. Они потушили яркие лампы в зеркальной комнате и вместо них зажгли множество белых тонких свечек, а еще — разожгли огонь в мраморном камине. Сенека представил, как рассеянный свет свечей и блики огня в камине помогут ему обольстить Пичи, и решил, что служанок нужно будет поощрить за отличную службу.
