Татьяна Истомина - Сладкая боль
— Ну да, показывал. Только не твои снимки, а Верки Коркищенко. При чем здесь ты?
— Как? — ошеломленно пробормотала девушка. — Он же обещал.
— Хотя, — вспомнила переводчица, — господин Майяр обратил на тебя внимание, но твой друг Скребов сделал все, чтобы он перевел его на Коркищенко.
— Не может быть! — недоумевала Светлана.
Переводчица чуть пожала плечами.
— Но он в самом деле показывал только Веркины фотографии и вовсю расхваливал ее.
— А француз… вы же сказали, что он спрашивал обо мне…
— Ну, понимаешь, мельком… «Кто эта славная девушка в бежевом с кружевами?..» Но Скребов сказал, что ты не заслуживаешь внимания.
Глядя на растерявшуюся, с красным от клокочущей крови лицом и дрожащими губами Светку, переводчица смягчилась и, дотронувшись до ее руки, произнесла:
— Ты не расстраивайся. Они все такие… Обещают, обещают…
С не видящими ничего перед собой глазами Светлана подошла к гримерному столику и машинально стала снимать макияж. Затем надела брюки, куртку и в состоянии отрешенности вышла на улицу.
«Значит, все. Праздник окончен. Значит, опять серые безнадежные будни… А ведь был шанс, был… и эта сволочь, этот подонок Скребов… он использовал меня, обманул и лишил единственной возможности…»
Светлана шла не разбирая пути, но если бы ей сейчас встретился Игнат, она не задумываясь убила бы его. Зайдя в телефонную будку, девушка набрала номер Скребова и высказала на автоответчик все, что о нем думает.
«Придет, послушает, — пытаясь найти облегчение в этой мысли, сказала себе Света. — Стоп, а почему я ушла? Мне же надо было найти его и потребовать, чтобы он выполнил то, что обещал».
Словно порыв ветра метнулась Светка назад и, раскрасневшаяся, задыхающаяся от бега, гнева, влетела в вестибюль отеля, в котором проходило дефиле.
— Скребов, Игнат Скребов… еще здесь? — бросилась она к знакомому журналисту.
— Да, он в баре…
С трясущимися руками, с каким-то новым, не испытанным ею ранее ощущением злости, боли, отчаяния, обиды, девушка, необычно твердо ступая по мраморному полу, вошла в бар. Не обращая внимания на то, что Скребов сидел в окружении шумной компании, а рядом с ним, сверкая лжеголливудским оскалом и тряся сильно стянутой для увеличения объема грудью, хохотала Верка Коркищенко, Света подошла к нему и громко, совершенно спокойным голосом произнесла:
— Игнат! Можно тебя на минутку?
Скребов с осекшейся на полпути улыбкой посмотрел на нее и, нехотя поднявшись, сказал:
— Что тебе? Не видишь, я занят…
Но Светка ничего не ответила, а только смотрела на него ледяными, жутковатыми озерами глаз.
— Ты почему не показал мои фотографии менеджеру? — наконец спросила она.
— Я показывал, — попытался увильнуть Игнат.
— Не ври! — воскликнула Светлана.
А Скребов, невольно оглянувшись, зашипел на нее:
— Слушай, не ори!
— Ты обманул меня! Мне переводчица все сказала. Сказала, что француз обратил на меня внимание, а ты, вместо того чтобы помочь, подсовывал ему Верку.
— Не ори! — опять зашипел Игнат и потянул Светлану за руку. — Выйдем!
— Правильно, выйдем, и ты сейчас же пойдешь со мной к французу и скажешь, что я стою того, чтобы на меня обратили внимание.
Скребов сузил глаза и жестким голосом бросил:
— Слушай, проваливай отсюда по-хорошему, а то…
— Что? — приблизив свое лицо к лицу фотографа, блеснула зубами девушка.
— А то я так сделаю, что ты больше ни один кастинг не пройдешь и Москва станет для тебя закрытой зоной.
— Тварь! Зачем тогда ты спал со мной?.. Я на все пошла, терпела тебя…
— Не устраивай скандала! — подталкивая ее к выходу, сказал Скребов. — Кстати, спать с тобой не большое удовольствие, все равно что кусок льда засунуть за пазуху…
— Так тебе не нравилось… А зачем, зачем тогда?! — чувствуя, что может расплакаться, вонзая себе ногти в ладони, чтобы удержать слезы, восклицала девушка.
— Ну все, все, расстанемся по-хорошему.
Наступило недолгое молчание.
— А с тобой спать — все равно что жабу на живот положить: мерзко, слюняво и болотом воняет, понял?! — неожиданно спокойным голосом произнесла Света.
— Ах ты, дрянь провинциальная! — стараясь не переходить на крик, тем не менее воскликнул Игнат.
— А ты — дрянь столичная…
И, схватив Скребова за руку, Светлана потянула его за собой.
— Пошли, где менеджер…
Игнат злорадно усмехнулся, вырвал свою руку и сказал:
— Ты видела, мы сидели и отмечали успех Веры. Контракт уже подписан, и в Париж поедет она.
Светлана просто обалдела от обиды. Она была не в силах понять, как мог Скребов так поступить с ней. Ведь она пожертвовала всем ради успеха. Зачем тогда она спала с ним? Зачем были все эти унижения?.. Ради десяти фотографий? Все чувства покинули ее, кроме дикого, сводящего с ума чувства гнева. Она не понимала того, что делает, она только с яростью в сердце смотрела на этого широколицего подонка. А Игнат, презрительно хмыкнув, повернулся к ней спиной и направился к приятелям. Но не успел он подойти к столику, как на его спину обрушился удар. Он был не столько сильным и больным, сколько скандальным. Безвестная девчонка-манекенщица в фешенебельном баре огрела по спине стулом модного фотографа. Это был шок и для самого Игната, и для всех окружающих. Бросив онемевшему Скребову: «Сволочь!» — Светка выскочила из зала.
* * *Пряча мокрое лицо от прохожих, Светлана торопливо шагала по бесконечным улицам Москвы. Девушка чувствовала, что сама по себе не может успокоиться, но Вероника уехала, а больше у нее никого не было. Нет, почему же, а Лидия Николаевна?
«К ней поеду», — решила Света, и от мысли, что хоть кто-то искренне разделит с ней ее горе, она немного утешилась.
Светлана все и сразу рассказала Лидии Николаевне, которая время от времени прерывала ее участливыми возгласами.
— Ну и подлец! — подытожила она.
— Я теперь думаю, может, зря я его огрела по спине на глазах у всех. Это же скандал. Об этом даже могут в газетах написать. Он — человек богемный… — размышляла вслух Света.
— Нашла о чем жалеть! — замахала руками Лидия Николаевна. — Что ж, по-твоему, раз он так высоко забрался, значит, может обманывать, разбивать жизни другим? Правильно ты сделала, Светочка, все правильно. Он еще, дурак, пожалеет. Ведь ты — красавица, ты звездой станешь…
Светка глубоко вздохнула:
— Не знаю, вряд ли… Видимо, здесь мне уже нет смысла оставаться. Я-то рассчитывала к концу лета в Париж поехать, а теперь придется раньше…
