Холодная зима в Фэрбэнксе - Энни Янг
Следующим пунктом в списке дел Невилла значился каток, но на этот раз я решила не паниковать. Нога меня почти не беспокоила, и я решила, что, если буду держаться за детского пингвина, которого Хантер выдал обоим сыновьям, со мной ничего не случится. Я решительно встала на лед, но тут же полетела лицом вниз. Хантер успел подхватить меня за секунду до столкновения моего лба со льдом.
– Ты не умеешь кататься, – пробормотал он, озвучивая очевидное.
– Умею, – упрямо поджала я губы. – Просто не очень хорошо.
Подавив улыбку, Хантер помог мне поймать равновесие и прижал к себе.
– Если ты будешь держаться за меня, то не упадешь.
– Если я буду держаться за тебя, ты не покатаешься, – качнула я головой, отодвигаясь. – Не волнуйся, я справляюсь.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
Хантер недоверчиво приподнял брови, но все же выпустил меня из своих объятий. На этот раз мне удалось устоять на ногах. Это уже была победа.
Пока Невилл толкал перед собой пингвина под присмотром Хантера, Ларри то и дело пытался кататься без него. Каждый раз, когда он падал, я готова была броситься к нему и насильно утащить с катка. Но вопреки всему Ларри вставал, в очередной раз растирал ушибленное колено и пробовал снова. Его упорство напомнило мне о том, что я тоже всегда была настырной, как этот мальчишка. Не в моих правилах сдаваться, но столкнувшись с тем, что было для меня в новинку, я растерялась. Чувства к Хантеру, его дети, полное непонимание, что будет дальше с моей карьерой, – все это лишило меня равновесия. Но я должна была взять себя в руки, подняться на ноги и продолжить свой путь, точно так же, как делала сотни раз до этого. Желание остаться на Аляске не лишало меня шанса записать альбом, просто для этого мне придется постараться чуть сильнее и поработать чуть больше.
Улыбнувшись своим мыслям, я осторожно покатилась вперед. Коньки скользили отлично, хотя на льду то и дело встречались мелкие выбоины и трещины, которые каждый раз сбивали меня с темпа. Спустя десять минут я приноровилась. Справа от меня возник Хантер, который держался на коньках ничем не хуже игроков «Ледяных псов», и я снова засмотрелась на него.
– Осторожно. – Он со смехом поймал меня, когда я, не заметив перед собой чьего-то пингвина, едва не налетела на него.
– Детям на Аляске выдают коньки сразу после рождения или все-таки ждут, пока они научатся ходить?
– Не все на Аляске умеют кататься на коньках.
– Глядя на тебя, так и не скажешь.
Хантер, улыбаясь, придерживал меня за талию, при этом умудрялся медленно скользить рядом. Нас разделяли слои одежды, но мне казалось, что я кожей ощущаю его прикосновения. Мне хотелось уйти с катка как можно скорее просто ради того, чтобы зарыться пальцами в волосы Хантера и целовать его до тех пор, пока не заболят губы.
– Отец считал, что, раз мы живем в штате, где зимой всегда выпадает снег, я просто обязан уметь стоять на коньках, кататься на лыжах и делать это профессионально.
В голосе Хантера послышалась горечь, и я внимательно посмотрела на него. Он редко говорил про родителей, но когда делал это, я улавливала скрытую боль в его словах. Вот и сейчас он говорил об отце не с гордостью, а с обидой.
– Ты не хотел этого? – осторожно спросила я.
– Я хотел быть обычным ребенком и заниматься тем, чем хочу я, а не тем, в чем когда-то не преуспел мой отец, – покачал головой Хантер.
– Но ты не продал бар.
– Отец бы мне этого не простил, – невесело рассмеялся он.
– Хантер. – Я вынудила его остановиться и положила ладонь на щеку. – Ты сам говорил, что не хочешь быть таким отцом, каким был твой, и ты отлично с этим справляешься. Твои дети имеют такое детство, которого ты был лишен, но позволь и самому себе жить свою жизнь так, как хочешь именно ты. Ты не любишь охоту, но продолжаешь держать бар, потому что этого хотел твой отец.
Хантер ласково улыбнулся и коснулся своими губами моих.
– Я люблю этот бар, как бы странно это ни звучало. И пусть я терпеть не могу охоту, бар часть моей жизни. Я не продал его не потому, что чувствую себя обязанным его держать, а потому что это то, что я умею и люблю делать.
– Я рада, – искренне отозвалась я. – В жизни всегда надо заниматься тем, что любишь.
Я наделась, что мои слова не прозвучали печально, но запоздало поняла, что они могли напомнить Хантеру про Марту. Именно из-за желания заниматься тем, что она любит, эта женщина бросила своих детей и мужа, которые этого не заслуживали. Но, вопреки моим опасениям, Хантер никак не отреагировал на мои слова. Только кивок головы дал мне понять, что он меня услышал. Его взгляд был направлен куда-то в сторону, и я повернулась туда же в попытке понять, что привлекло его внимание, но Хантер уже снова смотрел на меня.
– Я думаю, нам пора домой. – Он провел ладонью по моей щеке. – К вечеру похолодает еще сильнее.
Я застонала. На улице и так было ниже нуля, куда еще холоднее? Решив, что Хантер прав, я осмотрелась, чтобы найти детей.
Пока Хантер забирал Ларри, я медленно покатилась в сторону Невилла. Он, крепко держась за ручки пингвина, сосредоточено переставлял ноги. Такой же спокойный и целеустремленный, как его отец, Невилл нравился мне. С ним было просто, а непосредственность, с которой он принимал меня, обезоруживала.
Взяв его за руку, я ухватилась второй рукой за пингвина и попыталась откатиться в сторону выхода с катка, но в этот момент все пошло не так. Моя правая нога поехала куда-то в сторону, и я начала падать, утягивая за собой Невилла. Отпустив пингвина, я попыталась выровняться, но падение оказалось неизбежно. Меня охватила паника. Я не понимала, как не дать
