Две секунды после - Ксения Ладунка
В моем случае боль зарождается на месте разбитого сердца. И если после физического ранения ты можешь попросить морфин, который облегчит страдания, то с покалеченным сердцем такое не провернуть. Нет, можно, конечно, но… однажды я уже заигралась с лекарством от душевной боли. В этот раз мне придется прочувствовать ее всю.
Проснувшись в то самое утро с давящей болью в груди, я вдруг понимаю, что сегодня не справлюсь самостоятельно, а значит, нужно действовать.
Постояв под холодным душем, я, не вытираясь, выхожу из ванной. Шлепаю мокрыми ногами по полу до спальни. Достаю из шкафа спортивный костюм и натягиваю его на голое тело. Тяжело надевать вещи, когда ты мокрый, но я справляюсь. Потом беру телефон, ключи, надеваю кепку, обуваюсь и выхожу.
В Окленде хоть и тепло, но периодически идут дожди, все-таки февраль на дворе. На улице градусов семнадцать и ветер, мне холодно, но я даже рада этому, потому что так я чувствую что-то, кроме боли.
Основа моей терапии звучала так: «Если вы хотите совершить что-то деструктивное, задумайтесь и сделайте что-то другое».
Достаточно ли деструктивно — выйти на промозглую улицу мокрой? Наверное, да. Легко сказать: «Не делай ничего деструктивного», — ведь разрушать всегда легче, чем создавать. Особенно, когда умеешь только ломать, а строить пока не научился.
Я дохожу до ближайшей к моему дому церкви и забегаю на крыльцо. С трудом тяну на себя огромную дверь и оказываюсь в темном зале с рядами скамеек и высоченным потолком.
— Я на встречу, — говорю попавшейся на пути женщине в темной рясе.
Она указывает мне путь, и я прохожу в небольшую комнату с расставленными по кругу стульями. Несколько человек уже сидят и, когда я появляюсь, смотрят в мою сторону. Резко дернувшись, я хватаюсь за козырек кепки и наклоняю его ближе к лицу. Вдруг кто-то из них видел меня в интернете и узнает? Не хочу, чтобы люди думали, будто знакомы со мной, и у них было обо мне какое-то мнение. Я сажусь на один из стульев и опускаю взгляд.
Ненавижу всю эту религиозную муть, но она неизбежно идет рядом с любыми программами реабилитации. Снять с себя ответственность и переложить ее на «высшую силу» — вот в чем суть. Попросите Бога избавить вас от зависимости, и он это сделает. Перепоручите ему свою волю, и все получится. Людям, которые в него не верят, слышать это дико. Я одна из них, так что свою ответственность решила переложить на вселенную. В ее наличии я не сомневаюсь …
«Встреча анонимных наркоманов» — всегда довольно странное мероприятие. Кучка зависимых, которые пытаются стать нормальными. Сюда приходят, чтобы вспомнить, что ты не один, и всегда найдутся люди, которые испытывают то же самое. Ты в команде, и вместе вы справитесь. Зависимым необходимо как можно чаще вспоминать об этом, потому что наедине с собой всегда появляется соблазн вернуться к прошлой жизни. Сегодня утром меня потянуло, и поэтому я здесь.
Когда все свободные места заполняются, встреча начинается. Сегодняшняя тема — помощь. Себе и другим. Я слушаю краем уха, по большей части пропадая в своих мыслях. Как бы я ни старалась, не могу стереть из них Тома. Он ведь всегда говорил, что я придумала себе его идеальный образ. Действительно, он не врал. Я не верила, а это оказалось единственное, к чему стоило прислушаться. Он не такой. Совершенно точно нет.
— Часто наркоману, чтобы избежать срыва, нужно помогать кому-то другому бороться, — говорит темнокожий ведущий. — Возглавьте помощь, станьте ответственны за нее перед другими, и сорваться будет намного сложнее.
Я усмехаюсь, но слишком громко, и невольно привлекаю все внимание на себя.
— Ты не согласна? — тут же замечает мужчина.
Поджав губы, я с неохотой выглядываю из-под козырька.
— Наркоманам не нужна помощь. Они ее не ценят и не принимают. Нет смысла им помогать.
Наступает оглушительная тишина, мне становится так неловко, что я поеживаюсь. Будто я сказала что-то плохое, но ведь это правда. Парень, сидящий напротив меня, вклинивается в разговор:
— То есть ты считаешь, что помогать лично мне нет смысла?
Я не решаюсь на него посмотреть, потому что сразу начинаю сомневаться в своих словах. С чего я это взяла? Это точно мои слова, а не кого-то другого?
Ведущий кивает. Я вглядываюсь в него: высокий, чернокожий, относительно молодой. Если бы я не знала, что группы для реабилитации ведут бывшие зависимые, никогда бы не подумала, что он наркоман.
— Посмотри на этот зал. Оглянись.
Я неохотно осматриваю всех, а они в ответ смотрят на меня.
— Все мы пришли сюда за помощью, а ты говоришь, что наркоманам она не нужна. Этим ты обесцениваешь наши и свои старания.
Я непроизвольно сжимаю челюсть. Почему каждый человек считает своей обязанностью мне что-то доказать? Против своей воли вступаю в спор:
— Если хотите знать, я считаю, что люди вообще не достойны помощи. Не только наркоманы, а вообще любые люди. И не нужно меня сейчас переубеждать.
Засунув руки в карманы толстовки, я как бы ставлю точку в разговоре. Ведущий без колебаний переключает внимание с меня на остальную группу, и я, словно ребенок, чувствую обиду за это.
— Первое время эта мысль, действительно, может вызвать отторжение, — говорит он. — Но это основное средство помощи самому себе — помогать кому-то другому. Для зависимых это почти единственный способ справиться со своей тягой. Пока вы держите кого-то, у вас нет соблазна упасть самому.
Он делает паузу и повторяет:
— Если вам самим нужна помощь, предложите ее и кому-то другому. Найдите спасение в спасении других.
Для меня это звучит так: если вы хотите есть, покормите кого-то другого. Найдите сытость в сытости других. В общем, абсолютный бред.
Остальная часть встречи проходит в обсуждении вариантов помощи в разных трудных ситуациях, в которые попадают люди. Я злюсь и возмущаюсь, но в конце понимаю: это хотя бы на какое-то время отвлекло меня от Тома. Выйдя на крыльцо церкви, я закуриваю. Интересно, как долго я буду чувствовать себя так, словно меня исполосовали ножом? Будто на моем теле огромные раны, что невыносимо болят и не дают свободно двигаться.
Курение снова вызывает тошноту. Интересно, зачем я постоянно делаю то, от чего мне плохо? Проходящие мимо участники встречи косо на меня смотрят. Да, потому что отказ от веществ подразумевает и сигареты тоже. Сегодня ты покуришь, завтра напьешься, а
